Если завтра случится

— Тащите Оскар, — шепчу я.

— Прекрати, — цедит мать сквозь зубы.

— Даже врагу не пожелал бы подобной участи, ведь для любого родителя его дети — это самое ценное из того, что он имеет.

— Верно, — соглашается с ним кто-то из зала.

— Сегодня я безмерно счастлив оттого, что моя Настя здесь. Живая и здоровая, — подходит к нам. — Пожалуй, это и есть самый лучший подарок, преподнесённый мне Господом Богом, — целует меня в лоб и приобнимает, снова разворачиваясь к гостям. — Давайте же поднимем бокалы за самое важное: за то, без чего мы с вами неполноценны. За наши семьи. Пусть ваши родные и близкие всегда будут рядом с вами!

Звон стекла.

Нескладный хор голосов.

— Ты как? — осведомляется отец, озабочено на меня глядя.

— Долго учил? — вскидываю подбородок.

Никто нас не слышит, но мать всё равно шикает на меня.

— Это слова от души, дочка.

Устало улыбаюсь.

Не будь вчерашнего разговора, состоявшегося между нами накануне, я бы, возможно, в это поверила. Но увы… Так уж получается, что его интересы в приоритете.

— Скажи, Эдуард, что виновные наказаны!

Около нас престарелая пара. Узнаю их. Горельские. Муж и жена. Им принадлежит один из самых известных в стране заводов по производству рыбных консервов.

— Наказаны, Лидия Витальевна, — уверяет отец.

— Бедная девочка! Под землёй, в кромешной тьме! Одна! — дама посылает в мою сторону взгляд, преисполненный состраданием. — Как вы себя чувствуете, Настенька?

— Я в порядке, спасибо.

— Ох, милая, пусть Всевышний отныне дарует тебе только радость. Алиса, вы уж берегите ваш цветочек, — обращается к матери.

— Непременно, — обещает та в ответ.

— Пойдём, Лидочка, — мужчина уводит от нас болтливую старушку. Однако ей на смену тут же приходят другие. А если точнее, чета Джугели. Та самая, с которой мне предстоит породниться в ближайшем будущем.

— Эдуард, прекрасные слова. Этери едва не пустила слезу, — с сильным акцентом вещает высокий грузин, отец моего жениха.

— Благодарствую, Гурам.

— Анастасия, — мать Амирана, облачённая в дизайнерское платье, украшенное обилием камней, внимательно и дотошно меня рассматривает. — Как вы?

Боже! Как же меня раздражает этот вопрос! Ну почему каждый считает своим долгом мне его задать?

— Здравствуйте. Всё хорошо, спасибо.

С Этери Джугели мы встречаемся во второй раз. Как и тогда, она производит впечатление надменной чопорной особы. От неё буквально за километр веет лютым холодом.

— Алиса, вы дочь совсем не кормите? Такая нездоровая худоба настораживает… — снова проходится по моей фигуре оценивающим взглядом.

— Настя — балерина, не забывай, — мягко отзывается мама.

— Балерина, — произносит Этери так, словно это ругательство. — Кожа да кости. А нам нужна невеста, которая способна выносить наследника.

— Наследника?

Где-то тут и выпадаю из своего комотозного состояния.

— Ну конечно, милочка. А как же?

— Не гони коней, Этери, дети ещё не поженились, а ты уже о наследниках разговор ведёшь, — смеётся её муж.

— Об этом наперёд надо думать, Гурам. Особенно, имея печальный опыт.

— А вот и наш сын, — объявляет он, глядя на Амирана, шагающего по направлению к нам.

Белоснежная рубашка. Стильный костюм. Хмурый суровый взгляд. Уверенная походка.

— Добрый вечер. Алиса, — целует руку моей матери. — Эдуард Сергеевич. С юбилеем! — обменивается с отцом рукопожатием. — Долголетия и процветания Вам!

— Спасибо, дорогой, — папа, улыбаясь, хлопает его по плечу.

— Настя, — глаза Амирана останавливаются на мне. Изучают. Исследуют. Загораются недобрым огоньком. — Украду тебя? Потанцуем?

— Да.

Соглашаюсь. Желание сбежать отсюда чересчур велико. Я ощущаю страшный дискомфорт, стоя рядом с его матерью.

— Алиса, твоя дочь давно посещала врача? — слышу уже за спиной. — Анастасия такая бледная…

Врача.

Не удивлюсь, если столь помешанная на здоровье особа потребует перед свадьбой прохождение полного медицинского осмотра.

— Ты нормально себя чувствуешь?

Кхм. Вообще я не ругаюсь матом, но услышав это… очень хочется.

— Я в порядке, — в который раз выдаю словно робот.

— Что сказала моя мать? — кладёт свои медвежьи лапы мне на талию.

— Что я не смогу выносить наследника из-за чрезмерной худобы, — говорю, как есть, обнимая его за шею.

— Понятно. Не обижайся на неё, Настя. Дети — больная тема. У младшего брата жена не может забеременеть четвёртый год. Какие-то проблемы. Вот она и переживает.

— Ясно.

— Ты замёрзла? — нахмурившись, чуть отклоняется. Заметил ту дрожь, с которой я не могу совладать.

— Не замёрзла, это просто стресс. Здесь так много людей…

— Отвыкла? — касается губами моего виска.

— Да.

В этот момент пытаюсь понять, отзывается ли во мне хоть что-то.

В нос помимо воли пробирается его запах. Раньше мне очень нравился этот парфюм, но теперь… Теперь что-то не так. Танцуя с ним, я почему-то беспрестанно борюсь с желанием отодвинуться подальше и увеличить расстояние, кажущееся чересчур интимным.

— Выглядишь великолепно. Красивое платье, красивая ты, — говорит он, склонившись к моему уху.

Молчу, пока он рассыпается в комплиментах. Мне совсем не хочется с ним разговаривать. И уж тем более, нет настроения флиртовать.

— Все мужчины не сводят с тебя глаз.

Мелодия, к счастью, заканчивается. Спешу выбраться из его объятий. Благо, теперь есть повод.

— Пора показать им, кому ты принадлежишь, Настя, — заявляет он, глядя на меня.

Принадлежишь.

Отвратительнее формулировки не придумать.

— Эдуард Сергеевич, Анастасия…

Отстранённо наблюдаю за тем, как достаёт из кармана пиджака маленькую бархатную коробочку, и как по щелчку ему подносят букет шикарных алых роз.

Глава 25

Данила

— Э, подъём! — кто-то из мужиков пытается растолкать меня.

— Встаю, — открываю глаза, отлипаю от стены и, зевнув, поднимаюсь на ноги.

— Ты чё тут делаешь, парень? Не уходил вчера, что ли? — прищуривается Валерий Саныч.

— Не, просто пораньше пришёл.

— Да не заливай мне тут! — ожидаемо не верит.

— Уснул, сорян, — пожимаю плечом.

— Спящая красавица хренова! Десять фур пришло пять минут назад, — сообщает он недовольно.