Эстафета разума

– У них там есть карабины для захвата каната?
– спросил Кирилл.

Лесли отрицательно качнул головой в прозрачном шлеме.

– Может, пойти им навстречу?

– Нет.

– А ускорить движение каната?

– Не надо...

Прошло несколько томительных минут. Блестящие нити каната продолжали струиться навстречу друг другу.

Рывков больше не было.

– Что там могло произойти?
– не выдержал Кирилл.

Лесли не ответил. Потом, отступив от края шахты, спокойно сказал:

– Возвращаются.

Кирилл напряг зрение. В черном провале чуть искрилась светлая точка. Она медленно поднималась. Кирилл напряженно вглядывался в темноту.

– Свет только один, Фред, - крикнул он наконец, - другого не вижу.

– Нет... По обтяжению каната их двое.

Из тьмы проступал непонятный грибообразный контур. Сдавленный возглас Кирилла заставил Лесли обернуться. Над краем шахты медленно вырастала согбенная фигура в звездно-полосатом скафандре. Левая рука Гибби сжимала канат, правой он придерживал на плечах неподвижное тело Сергея. Оказавшись на поверхности, Гибби не оторвал руки от каната, и ноги его поволоклись по щебнистой бурой поверхности. Он что-то бормотал, но слов разобрать было нельзя. Лесли отключил двигатель. Канат остановился, но высоко поднятая рука Гибби не отрывалась от него.

Опуская с плеч Сергея, которого подхватил Кирилл, Гибби прошептал:

– Рука... Канат прорезал перчатку скафандра... Рука... примерзла...

Глаза его закрылись, тело бессильно повисло на канате.

* * *

Сергея удалось привести в сознание с большим трудом. Видимых травм на его теле не оказалось, кости рук и ног целы, но он был так слаб, что не мог говорить. Почти тотчас он погрузился в сон. Гибби, отмороженная по локоть рука которого чудовищно распухла, находился в полубессознательном состоянии. Временами начинал бредить.

О происшествии сообщили по радио на советскую и американскую станции. Советский самолет уже вылетел, американский должен был вылететь с минуты на минуту.

– Наши будут тут часа через полтора, - сказал Кирилл, выключая радиопередатчик.

Фред - он обрабатывал дезинфицирующей жидкостью руку Гибби - хмыкнул неопределенно.

– Больше ничего не говорил?
– спросил Кирилл, подходя к койке, на которой лежал Гибби.

– Нет... Повторил только, что очень испугался.

– Но чего испугался? Что там произошло?

Лесли молча пожал плечами.

– Мы оба, - послышался тихий голос за спиной Кирилла, испугались... Как удар по мозгам... Изнутри.

Кирилл и Лесли обернулись к койке Сергея. Глаза его были открыты. Взгляд обежал помещение и остановился на лежащем Гибби.

– Он... вытащил меня?

– Он, - споткнувшись о сваленные на полу скафандры, Кирилл шагнул к койке Сергея, - что ты чувствуешь сейчас?

– Слабость, тут болит.
– Сергей поднял глаза ко лбу.

– Руки, ноги ощущаешь?

Сергей шевельнул пальцами правой, потом левой руки.

– Ощущаю, но слабость...

– Говорить можешь?

– Могу...

– Так что случилось?

– Я... не понял... Когда спускались, стало вдруг страшно... Не знаю, почему... Спускался дальше, думал... сейчас конец... Но шел... Гибби за мной... У забоя смотрю, ему тоже не по себе... Спросил... Говорит - очень страшно... почему, не знает. Мы быстро взяли пробы льда... Укрепили блок. Держались... Стали надевать канат... Гибби вдруг закричал, что не выдержит, что сейчас произойдет ужасное... Стал трясти канат и кричать. Я хотел остановить его, тоже стал кричать... Вдруг, как удар в голову, изнутри... Вспышка, и все...

– Больше ничего не помнишь?

– Нет... больше... ничего.

– А когда он тащил тебя наверх?..

– Нет... Ничего... Тот удар, - Сергей медленно поднял руку, коснулся затылка, - и вот минуту назад понял, что лежу здесь, увидел вас... Сколько времени прошло?

– Часа два, наверно. Скоро прилетит наш самолет.

– А он?
– Сергей перевел глаза на Гибби.

– Руку повредил, когда поднимался. Разгерметизация скафандра. До локтя.

– Это плохо.

– Очень плохо. Скажи еще, Сергей, вы там... Ничего не увидели такого, ну...

– Фантом?

– Да.

– Я не видел. Думаю, он тоже. Скорее какое-то излучение... Или ультразвук...

– Ультразвук? Откуда?

– Н-не знаю... Он может вызвать такое состояние, шок, даже умертвить...

– Шахта как резонатор?

– Не исключено... Надо проверить... Просчитать... Или источник подо льдом. Если там пустоты...

– Вы слышите, Фред?
– Кирилл повернулся к Лесли.

– Слышу. Я не специалист. Ни в области ультразвука, ни... в медицине. Впрочем, боюсь, руки он лишится.
– Лесли указал на руку Гибби.

– А вы, Фред, в прошлый раз, - Кирилл попытался уловить взгляд Лесли сквозь дымчатые стекла его очков, - когда мы спускались в шахту, не почувствовали чего-нибудь подобного?

– Почему вы решили?

– Я ничего не решил, но надо же выяснить, что тут происходит.

Лесли помедлил с ответом:

– Все это, знаете, очень субъективно... Я, например, вообще не люблю спускаться в шахты...

– Но если остановимся перед загадкой, скорее всего она останется неразгаданной.

– А вы хотели бы сразу все разгадать, коллега? Так не бывает... У нас говорят: торопись потихоньку... Мне не платят больше, если я спешу...

– Так что, по-вашему, следует делать?

– Прежде всего подумать... Узнать, что он чувствовал или видел, - Лесли наклонился к самому лицу Гибби, прислушиваясь к его бормотанию, - потом уж решать... В сущности, основной вопрос в любой науке: что делать, если не знаешь... А вы как считаете?

– Считаю, что необходимо повторить спуск. Сразу же, как прилетит самолет. Тем более что внизу остались пробы льда.

– И вы пошли бы, коллега?

– Конечно. А вы?

– Я... Нет...

* * *

Прилетели Бардов, Мак, врач-хирург пятой смены и еще двое марсовщиков - совсем молодые ребята - Роман и Муса. Мак и хирург занялись пострадавшими. Остальным пришлось перебраться в соседнее помещение, служившее складом, кухней и столовой. Выслушав подробный рассказ Кирилла и его предложение, Бардов поинтересовался, что думает Фред Лесли.

– В целом я согласен, - вежливо сказал американец, - о причинах явления судить не берусь, но повторный спуск в сложившейся ситуации считаю опасным.