Это было у моря

— Но они — ммм… ей же так мало лет, не больше шестнадцати?

— Шестнадцать и есть. Ну, и чему это мешает? Не всем же ждать до седых волос — не то, чтобы я осуждал твой выбор, но все же и иные точки зрения имеются… Ей шестнадцать, ему под тридцать — и, похоже, они друг друга любят. Чудная пара — красавица и чудовище. Наследница состояния — и маргинал из грязи. Вот он, сюжет, а? Давай снимем про них фильм? Тирион напишет душещипательную книгу, она станет бестселлером, а мы ее экранизируем. Вся страна будет рыдать. От старящихся домохозяек, лопающих печенье перед телевизором, до тощегрудых девочек в пубертате. Всем нужно поверить в мечту. И вот она — кушайте!

— Что это еще за мечта? Это же жуть кошмарная… Какая же девочка себе такого пожелает?

— А ты по себе не суди — ежели даже тебя тянет на красивых и благородных, даром что они все геи. Ты мало выходишь в народ, Тарт, а еще мнишь себя знатоком публики. Нынешние девочки уже не те — их перестало тянуть на прынцев, сидеть в башнях и горе горевать. Они хотят острых ощущений, экстрима, освобождения от общепринятых мерок — чему в немалой степени способствует интернет. Этакая болезненная чувственность, доведённая до предела. И мечтают они черт-те о ком. А тут — такая красота! Мы им расскажем, что да — мечты сбываются. Что на ловца и зверь. Загляни за угол — возможно, там тебя ждет твое персональное чудовище… Мечты по цене билета в кинотеатр или дурацкого диска. А мы пожертвуем часть доходов на развод Сансы Старк, чтобы избавить ее от Мизинца и дать наконец воссоединиться со своим обожженным возлюбленным. Они будут жить долго и счастливо — вот уж в чем я не сомневаюсь — а мы сделаем доброе дело и увековечим себя в глазах потомков…

— Какой же ты все же осел, Ланнистер! Ну что это такое — пропаганда педофилии? Кто же нам даст такое снять?

— И еще меня ты попрекала в чрезмерной любви к клише. Можно ведь и без постели… А так — вздохи, охи — невинные поцелуи…

— Поцелуи тоже нельзя. И в чем же тут художественная правда?

— Боги, ты еще и поборник правды. Ну хорошо, тогда сядь в углу и снимай из-под стула все члены-клиторы-фрикции и оргазмы. Стол и кровать. Сыро и жестко. Это выйдет шедевр. Девственница, что сняла порнуху. А что-то в этом есть…

— С тобой говорить о кино — все равно что с алкоголиком — о родниковой воде. Иди в пекло. Где мои сумки?

— То есть, женщиной ты быть не хочешь? Жаль, жаль. Тебе могло понравиться… Не веришь мне — спроси у Сансы Старк — как оно бывает приятно… Я сам не знаю — но ориентируюсь на Серсею. Она говорит, что предпочла бы быть мужиком — прямо как ты — но что и от женской доли можно получить свое удовольствие… Любовь, материнство, например…

— Мы же не говорим про любовь и материнство. Мы говорим о «перепихнуться в чужом доме»….

— Ну, надо с чего-то начинать? А там, чем черт не шутит…

— Я тебе сказала — иди в пекло. И закрой машину, а то завтра ехать обратно — салон обмерзнет…

Бриенна взяла в руки свои две сумки — и на хрена она набрала столько барахла? Она было надеялась тут покататься на лыжах — оттуда и баулы с обмундированием. Джейме клялся, что в гараже должны быть горные лыжи племянника. Но по такому снегу только на палках и прыгать…

Из двери высунулся Клиган:

— Нашел бутылку какого-то виски. Неплохой, судя по запаху и этикетке…

— Роберт говна не держал. Говно он сразу выпивал… Идем пробовать!

Джейме подмигнул Бриенне и, выдернув из мундштука выкуренную сигариллу, выбросил ее в сугроб. Машину он так и не закрыл. Бриенна бросила сумки на землю, захлопнула золотистую высокую дверцу и, в душе проклиная Ланнистера за весь этот бред, подхватив баулы (уже все в снегу), двинулась к дому.

========== XIII ==========

Снился мне сон, что я был трезвый,

Ангелы пели в небесах.

А я проснулся в черном теле,

звезда застряла в волосах.

Говорила мне мать — летай пониже,

Говорила жена — уйдешь на дно…

А я живу в центре циклона,

И вверх, и вниз — мне все равно.

А люди работают за деньги,

Смотрят в окно на белый свет.

А в нашем полку — все камикадзе,

Кто все успел — того здесь нет.

Так скажем «Банзай», и Бог с ней, с твердью;

Все, что прошло — сдадим в утиль.

И здесь у нас в центре циклона,

Снежные львы и полный штиль.

Сегодня я опять счастливый,

А завтра я опять больной,

За что ж ты, мать — сыра природа,

Настоль безжалостна со мной?

Опомнись, мать — сыра природа,

Я все же сын тебе родной!

БГ. Центр Циклона

Санса уныло крутила в руке бокал с виски. Пить ей не хотелось — но и оставаться трезвой, пока все нажираются — тоже. Сандор мерил шагами пространство гостиной, время от времени кидая на нее тяжелый взгляд. Он уже весь в подозрениях. Хорошо, что тут гости эти подвалили — иначе не отвяжешься. Были бы они одни — тут же начались бы допросы, животрепещущие откровения, всякая взаимная душевная порнография. К этому она не была готова. Ну совсем. Хотелось залечь в нору и там хорошенько все обдумать. Но от бузы вокруг Санса все время сбивалась с настроя, словно распылялась по пустякам — и та тонкая нить самосознания, что связывала ее с происходящими далеко и близко событиями, продолжала ускользать, рваться — и приходилось бесконечно напрягаться, чтобы опять связать все воедино. Как досадно, как смутно. Санса глотнула из бокала — виски обжег ей пищевод, мягко взорвался в желудке — голову тут же потянуло вниз, словно она превратилась в мрамор. Она — мраморная статуя, что хочет стоять, запорошенная снегом, в парке, куда никогда никто не приходит. Ей не хочется, чтобы с нее сдували снег, чтобы ее грели, чтобы на нее любовались. Сейчас ей хотелось только чтобы снег скрыл ее формы от мира, превратил ее в бесформенный сгусток зимы, вписывающийся в пейзаж. Так будет спокойнее. Так не будет больно. На синяк кладут лед. А что кладут на душу, что постоянно кровоточит? Возможно, ей вообще стоило превратиться в лед. Но как?

Входная дверь хлопнула, и в дом ворвался пахнущий морозом и табаком Ланнистер. Он бросил свои сумки у порога и, снимая на ходу свой до безобразия выпендрежный белый кожаный плащ, стремительно прошел к одиноко стоящей на кухонном столике бутылке виски.

— А лимона нет, Пес?

— Ты шизнулся, Ланнистер? Зима же! Какие, в пекло, лимоны? Ежели тебе угодно — вперёд, через снегопад — езжай в город по тьме и купи себе свой лимон. Когда сорвешься в пропасть — будешь знать точно, что погиб ради любви к эстетству. Надо тебе виски разбавить — поди, сорви сосульку во дворе. Экологически чистый продукт…

— И то идея. Но это не эстетство — просто привычка. Как кофе с молоком.

— А я не пью кофе с молоком. Я же не младенец. Если мне нужен кофе — причем этот продукт жизнедеятельности копытных? Я бы и без сахара пил — но горьковато…

— Ох и скучно же ты живешь, Клиган! А как же разнообразие?

— Ты зато весело. И причем тут разнообразие? Ты же сам сказал — привычка. Вот если бы ты, к примеру, вместо лимона положил в виски арбуз — то было бы разнообразие. А так — позерство одно. Не хочешь пить — не пей. А где твоя дама?

По твоей просьбе я ей налил первой — а то тут такие скорости развиваются, что может и не хватить…

— Дама вознамерилась все свои сумки принести за один раз. Да вот она.

Бриенна как раз вошла, впустив в дом облако снежной пыли. За дверью опять поднялся нехилый ветер. Она тотчас же споткнулась о сумки, что Джейме бросил у двери, и бросила на Ланнистера свирепый взгляд:

— Ты бы убрал барахло, а?

— А я еще не знаю диспозицию расположения на ночь. Охота была по сто раз потом их переносить. Потом, как решим кто, где и с кем спит, тогда и уберу…