Это было у моря

— Кончайте ваши ковыряния — один из вас отлично со всем справится — все равно дело уж сделано. Приведите следующего клиента. А вы, сэр, подпишите там бумажку — в трех местах, чтобы все было по порядку. А то эти граждане как сюда попадут, так цепенеют.

Молодой полицейский покорно ушел за Пташкой. Второй — человек-рыба — протянул Сандору бумаги, указав где и что надо подписать. Ручка у них была галимая — заедала все время. Сандор кое-как накалякал свое имя — в одно месте полагалось ставить роспись, в другом — инициалы, а в конце — имя и фамилию, да еще и год рождения зачем-то. Спасибо, что не номер социального страхования и длину члена.

Меж тем молоденький коп вернулся с Пташкой и полицейским в штатском. Сандор глянул на нее — все то же отстраненное выражение лица, но спокойствия явно поубавилось — девчонку колотило. Сейчас бы обнять ее, прижать к себе — но это было совершенно недопустимо. Где это видано, чтобы телохранитель обнимал свою клиентку? Только в глупых мелодрамах. А у них тут не мелодрама — тут в зависимости от точки зрения, то ли трагедия, то ли фарс.

Он все равно подошел к ней. Спросил шепотом:

— Ты как?

— Нормально. Скорее бы уже все кончилось. Ты не уйдешь?

— Нет, мне разрешили остаться.

Пташка взглянула на него с каким-то проблеском живых чувств — а то ведь сама как та покойница — хоть клади ее в один их этих загребучих ящиков. Тронула его едва заметно за рукав:

— Спасибо.

Тут к ним подошел медбрат. Сандор уже начал испытывать к парню определенное чувство симпатии — несмотря на скверную должность, ничего себе держится. Не то что эти копы…

— Вы готовы, мисс? То есть, мадам?

Пташка взглянула на него круглыми глазами, полными ужаса и стыда:

— Да, пожалуй. Что мне надо делать?

— Ничего. Вы стойте тут. А я сейчас проверю список… Вот ут он у меня.

Тело, что он выдвинул на этот раз, было в разы меньше. Такая же бирка на почерневшем запястье, как была и у Григора. Волосы и дурацкая бородка сгорели вместе со всем остальным.

— Мадам? Вам знаком этот человек?

Пташку начало трясти еще сильнее. Она смотрела на труп своего недолгого супруга — его ли труп? — с известной долей смятения, смешанного с омерзением.

— Я не уверена. Но скорее да.

— Если вы не уверены, мы можем задействовать другие анализы, но для этого понадобятся близкие родственники. Были у вашего мужа такие?

— Нет, он сирота (и откуда она это знает, седьмое пекло?)

— Ну в любом случае. Сэр, а вы что скажете? Вам он знаком?

— Думаю, да.

Сандор уставился на труп, прикинул про себя высоту и форму головы.

— Да, это Петир Бейлиш.

— Тридцати пяти лет от роду, — неожиданно вставила Пташка. Так, похоже он что-то пропустил, а его отличница хорошо сделала домашнее задание.

— Итак, вы подтверждаете его личность?

— Да. Сандор?

— По мне так — да. Небольшой рост, челюсть эта узкая. Вы не знаете, можно ли определить, была ли у него на лице растительность? А то тут хрен разберешь.

Санитар внимательно изучил труп, приблизившись к нему вплотную, не морщась, словно разглядывал цветок, а не кучку горелого мяса.

— Да, определенно. Почему вы спросили?

— У моего мужа был небольшая бородка, — пояснила Пташка. — а остались у него личные вещи?

— Вот у него — да. При нем была сумка, что предохранила в какой-то степени содержимое от огня. Вещи приобщили к делу. Та были — дайте посмотреть — кашемировое пальто, какие-то записи — это не удалось спасти — и золочёная зажигалка с маркировкой П. Б. Зажигалку можете забрать — она вполне действует еще.

— Да, это его вещи. Забирать я не хочу — пусть будет пришита к делу.

— А еще было обручальное кольцо. В кармане пальто. С гравировкой на латыни. «Sub specie aeternitatis» С точки зрения вечности. Очень романтично… Кольцо заберете?

— Кольцо да, пожалуйста.

— Тогда подпишите там бумагу. Все, мы закончили. Вы молодец, мэм.

— Спасибо

Пташка еще раз взглянула на труп Бейлиша — закрыла лицо и лоб ладонью — словно слезы смахнула, хотя Сандор видел: глаза у нее сухие.

Санитар внимательно глянул на нее и закрыв тело простыней — убрал его в нужный ящик.

— Вы удивительно стойко держитесь. Сожалею о вашей утрате.

— Я уже привыкла. За последний год я потеряла отца, мать и старшего брата.

— Мне очень жаль, мисс. То есть мадам. Смерть никого не щадит.

— Да, это правда. В этих ящиках оказываются все в итоге — и праведники, и нечестивцы.

Юноша бросил на нее удивленный взгляд, но комментировать не стал — видимо, еще и не такое слышал по долгу службы.

— Вам надо будет подписать бумаги вон там, у офицеров — и еще одну на выходе, если хотите забрать кольцо. У вас есть какие-либо замечания или распоряжения насчет подготовки тела вашего супруга к похоронам? Вообще, где хоронить будете?

— Еще не решила. Можно его кремировать?

— Это самый простой путь, если вы спрашиваете моего мнения. Вам выдадут урну, и вы потом сами решите, где вам ее захоронить. Тогда еще одну заполните бумагу на выходе. Вам нужен зал прощания, какая-то церемония до… хмм… процедуры?

— Нет. Мы уже попрощались. Сейчас. И потом вы же сами сказали. С точки зрения вечности все это лишь преходящее мгновенье…

========== II ==========

I never saw it coming

Nobody ever told me

Like a brick fell on me

And now you want me to be bigger

Bigger than I can be

If I knew how to be better, don’t you think I would be

I’ve got a message for the underlying truth