Это было у моря

— Да?

— Возможно, имеет смыл заказать тебе тогда билет. На самолет…

— Давай сперва заберем эту урну, а? А то мало ли…

— Ну хорошо. Пошли в гостиницу.

Они проложили первые следы по тающему снегу. Волшебство, что возникло между ними в парке, казалось, растаяло с этим звонком. Оба сразу же почувствовали отторжение, которое было вызвано перспективой скорой и теперь уже неизбежной разлуки.

— Пташка?

— Да.

— Мы вчера с твоей сестрой говорили… Может, неплохо было бы если бы тебя кто-то встретил. Ну, из родственников.

Пташка недоумевающе взглянула на Сандора. Снег ложился мокрыми хлопьями на ее черную влажную копну волос, налипал на ресницы, и она досадливо его смахивала замёрзшей рукой, то и дело вытаскивая ее из кармана.

— Я не понимаю… Они что, не хотят меня встречать в аэропорту? О чем ты вообще? Нет, я могу и на такси оттуда доехать. Адрес я знаю.

— Да нет. Я имел в виду, тут. Чтобы кто-то приехал сюда…

— И забрал меня? Это ты хотел сказать? Для надежности, что ли? Чтобы я не дай боги, не устроила скандала перед отлетом?

— Да нет. Ну чтобы тебе не одиноко было лететь…

— Да что тут лететь-то? Не больше часа. Что еще за вздор! Я же не ребенок, честное слово. Что вы еще выдумали? Это совершенно лишнее. И вообще… Я не хочу. Я хочу проститься с тобой без свидетелей. Кого они хотели послать — тетю? Или это дядя придумал?

— Нет, вообще то это была наша с твоей сестрой идея.

— Твоя — с Арьей? Вот уж спелись за полчаса. Ты, похоже, выбрал не ту сестру…

— Что ты чушь несешь!

— И кто должен был прилететь меня конвоировать?

— Твой кузен. Джон, кажется.

— Ага. Ну с него станется. Он такой суперответственный.

— Вообще я не знаю. Это Арья предложила. Не хочешь — не надо. Полагаю, ты и сама справишься…

— Да уж как-нибудь. Спасибо, что не заставляете. А то я себя почувствовала чуть ли не младше Арьи.

— Не повод для скандала. Не заводись. Мы же хотели, как лучше.

— Лучше кому?

— Всем. Сестра за тебя беспокоится. И я тоже.

— Ну-ну. Я ценю ваше беспокойство, но нет, спасибо, не стоит. Разберусь сама.

— Ладно, тема закрыта. Не хочешь — не надо.

Они дошли до гостиницы. Сандор побрел разбираться с мотоциклом, что стоял, к счастью, под навесом. Пташка кинула ему на ходу:

— Пойду положу мешки в номер.

— Не хочешь хм… переодеться?

— Нет. Удовольствие щеголять в новых вещах я оставлю на завтра. Предстану перед родственниками как ты и хотел НЕ замарашкой. Если только не обольюсь чем-нибудь в самолете. Вином например — это будет кстати, тебе не кажется? Блудная племянница, погрязшая в выпивке и прочих излишествах… Хотя жаль, — пятен на черном не видно! Надо было брать все белое — было бы более картинно, ты прав.

— Не пори чушь. Не хочешь переодеваться- не надо!

— Ради урны с Мизинцем внутри? Было много чести! Для него и грязные штаны сойдут.

— Согласен. Тогда давай быстрее.

— Как скажешь. Слушаю и повинуюсь.

Пташка, зло сверкая глазами, отдала ему честь и промаршировала ко входу. Тут двери сами собой не открываются, и девчонке пришлось надавить изо всех сил, чтобы сдвинуть тяжелую стеклянную створку, уже припорошенную снегом. Она кинула на него еще один уничижительный взгляд через плечо и зашла внутрь.

Сандор вздохнул и смел с байка небольшое количество снега, что все же налипло на металл, забравшись с ветром под навес. Руки жгло стылостью мокрого снега. Мозги — Пташкиной отчаянной реакцией на предложение о ее сопровождении. Ему следовало бы знать. Этот пунктик на возраст, плюс непонятное нежелание раньше времени встречаться с кем бы то ни было из родственников. Словно ей нужно было время, чтобы подготовиться… Хорошо, что он не стал действовать через ее голову, как предлагала младшая Старк. Такого рода выверты вызывали у Пташки как правило еще более отчаянную реакцию. А Сандор не желал, чтобы она в этот день затаивала на него зло по глупости. Что она там еще сказала? Ах да — «проститься без свидетелей». Тут она была права, но думать об этом Сандору хотелось меньше всего. Поэтому он отряхнул с волос снег — словно отгоняя неприятные мысли и продолжил ковыряться с Харлеем, вытаскивая его из-под навеса поближе ко входу.

А вот и она. Легка на помине — и вправду быстро. Прошла по собственным следам в его сторону.

— Ну что ты меня не хвалишь, видишь, какая я молодец — как молния.

— Да, хвалю. Ты молодец! — пробормотал Сандор уныло.

— Ага. Едем за баночкой с мужем. А дальше — в полет!

Пташка дождалась пока он заведет мотор, оседлавши байк. Потом уселась позади, положив теплые на этот раз руки ему на талию.

— Едем?

— Спрашиваешь!

И они поехали. Без шлема в снег ехать было уж совсем кисло. Мотоцикл заносило на поворотах по свежему, еще не утоптанному и не вычищенному снегу. Им встретилась машинка, разбрасывающая соль по заметенной дороге. То же делали и редкие люди, что выползи из своих жилищ и копошились теперь у подъездов с тачками, нагруженными желтыми полосатыми мешками с реагентом. Видимо, в ночь ожидается похолодание — а завтра — лед. Сандор убрал с лица слепящий снег, и мотоцикл едва заметно вильнул вправо. Езжай прямо, хренов драндулет! Как он на нем в столицу-то поедет? По такой погоде? А торчать тут после отлета Пташки ему было ну совсем не в масть. Да и деньги следовало бы приберечь. Неизвестно, когда он найдет следующую работу, — если вообще найдет.

Вот и морг. Они повернули на известную уже улицу Горы Надежд. Ну что за дикое название! И почему все кладбища всегда находятся на улицах чего-то там надежд? На что уж теперь было надеяться?

Сандор осторожно провел мотоцикл на чернеющую обнаженным асфальтом больничную парковку — тут видимо уже посыпали солью, судя по тому, как неестественно растаял снег. Он словно испарялся. Пташка за спиной нервно кашлянула. Он остановился.

— Ну все, приехали, слезай. Да не шлёпнись тут — похоже, все вокруг в этой их химии.