Это не любовь

Юльке аж не по себе стало от такого его взгляда.

Ни на чьи вопросы Анварес не отвечал, на слова не реагировал, и казалось, что он держит себя в руках из последних сил и вот-вот его прорвёт. И тогда – всем не поздоровится. Ну, всем-не всем, но ей-то – точно.

Это нечеловеческое напряжение передалось и Юльке, так что сидела она рядом с ним, как на иголках. И спросить его, чем он так рассержен, при Алёне с Максом не решалась. И чувствовала себя совершенно по-дурацки.

Уединившись затем в уборной, написала ему смску:

«Что-то не так? Вы на меня злитесь?».

Но он не ответил.

В смятении она направилась назад, решив про себя, что спросит тогда в лоб, почему он так гневается. Но по пути её вновь перехватил тот чернявый:

– Куда так спешишь, моя хорошая? Пойдём ещё потанцуем?

– Натанцевалась уже, спасибо, – Юлька попыталась высвободить локоть, но «чернявый» не отступал.

– У-у, как скучно… А у меня для тебя сюрпри-и-из. – Он многозначительно улыбнулся и поднял указательный палец вверх. – Во! Слушай!

Местный ди-джей, который прежде молчком менял композиции, тут вдруг объявил:

– А следующая песня прозвучит для очаровательной девушки Юли. Это музыкальный подарок от Руслана, который от тебя, Юля, просто без ума!

И полилось:

"Твои карие глаза, твои сладкие уста…"

– Танцуем? – довольный он потянул её за руку в сторону танцпола.

– Говорю же – нет. Спасибо, конечно, но не хочу. Да отпусти ты! – Юлька высвободилась.

Руслан вновь потянулся к ней, она шагнула назад и тут же ощутила, как кто-то крепко сжал её руку чуть выше локтя. Оглянулась – Анварес. Смерил сначала её убийственным взглядом, затем посмотрел на незадачливого Руслана так страшно, что, казалось, на месте испепелит. Тот как-то сразу всё понял и без возражений ретировался.

Анварес, не выпуская руки, потащил Юльку на выход, словно провинившегося ребёнка.

– А с ними попрощаться? – залепетала она, семеня за ним следом в тесный и прокуренный холл.

В ответ он лишь окатил её ледяной яростью, не сказав ни единого слова.

Потупившись, она выудила из рюкзака номерок, сунула гардеробщице. Попрощаться, решила, можно и смской. Гораздо больше беспокоил её Анварес – таким она его никогда не видела и не понимала, как себя с ним вести.

В машине, пока ехали, висело всё то же гробовое молчание, от которого у неё мелко дрожало внутри. Ещё бы не дрожало – от Анвареса буквально исходили волны гнева.

Юлька искоса бросала на него взгляды, он же сосредоточенно смотрел только на дорогу.

«Куда он меня, интересно, привезёт? – гадала. – К себе или к нему?»

Хотелось, конечно, к нему. Даже к такому, сердитому и неприступному. Но пикнуть она не смела. Одна надежда – до закрытия общежития оставалось четверть часа. Не бросит же он её на улице.

91

Нет, Анварес сразу и без всяких вопросов повёз её к себе.

Юлька, узнав маршрут, выдохнула облегчённо, пытаясь скрыть радость.

Однако и дома он оставался таким же. Молча впустил её, разделся, прошёл в ванную – вымыл руки, прошёл в спальню – переоделся.

Юлька так и топталась в прихожей, вдруг застеснявшись.

Наконец он снизошёл:

– Так и будешь стоять на пороге? – в голосе отчётливо звенел металл.

– Вы на меня злитесь? Что я опять не так сделала?

Он ответил не сразу, сначала впился в неё острым, как бритва, взглядом, словно пытался понять – действительно ли она не понимает. Потом произнёс:

– Ты для чего меня позвала?

– Так ведь поужинать вместе, – удивилась она.

Теперь в его взгляде явственно читалось: ты и правда дура или притворяешься?

– А что ж всю группу не позвала заодно?

Юлька сморгнула. Затем её осенило:

– Так вы из-за Рубцовой рассердились? Но она и так в курсе. Вы же сами у неё про меня спрашивали! Звонили мне с её телефона. Она же не дура, догадалась. И не бойтесь, она никому не расскажет.

– Ты поставила меня в идиотское положение. Мои неформальные отношения с тобой – это уже переходит все границы дозволенного. Такого не должно быть. Нельзя так. Но в этом виноват только я, конечно… Но пьянствовать со своими студентами – это уж вообще ни в какие ворота.

– Но вы же не пили. Рубцова, кстати, тоже. Так что…

Юлька осеклась под его тяжёлым взглядом. Опустила голову, но почти сразу вскинула и с вызовом спросила:

– Вы меня стыдитесь?

– В смысле?

– В прямом. Вы высадили меня тогда за полкилометра от общежития. Чтоб никто вас со мной не увидел? И сегодня… предложили встретиться подальше от института. Тоже поэтому?

– Я бы не назвал это так, – уже спокойнее ответил Анварес. – Я не стыжусь тебя. Я стыжусь себя.

– Не понимаю…

– Что тут непонятного? Я – твой преподаватель. Я не имею права заводить отношения со своими студентами.

– Разве это противозаконно? Я же совершеннолетняя.

– Помимо уголовного кодекса в обществе существуют так же этические нормы. И вот это всё – просто аморально.

– Что ж вы тогда продолжаете со мной общаться? Вы ведь могли и отказаться, когда я вас позвала, раз это так аморально…

– Мог бы… – согласился он, затем отвёл глаза и процедил тихо: – Да вот не смог.

Потом вновь посмотрел на неё с какой-то горечью, досадой или даже болью и неожиданно спросил:

– Что это ещё за Руслан? Это тот, что отирался рядом с тобой?

– Эм… ну да, – растерявшись от резкой перемены темы, промолвила она. – Просто какой-то парень незнакомый.

– Незнакомый? – вскинул он бровь. – Мне показалось, вы успели познакомиться.

– Неужто ревнуете? – ей аж приятно стало, но ненадолго.

– Ты… – Он плотно сжал губы, крылья носа дрогнули. Казалось, ярость вспыхнула в нём с новой силой, так внутри и клокочет, и он с трудом заставляет себя сдерживаться. Несколько раз шумно выдохнув, он, видимо, справился всё-таки с порывом и холодно произнёс: – Такие вещи вызывают у меня… брезгливость.

– Какие такие? – запальчиво спросила Юлька.

– Когда девушки настолько себя не ценят, что знакомятся в сомнительных кафешках с сомнительными типами, не думая о неприятностях, дают им всякие авансы, а потом ещё удивляются…

– Я с ним не знакомилась! – Юлька почувствовала, как вспыхнуло лицо, как нестерпимо зажгло щёки и уши, как перехватило горло от стыда, от возмущения и обиды. – Он просто пригласил меня на медленный танец и спросил, как зовут.

– И это не знакомилась? А знакомилась – тогда что? – он и правда смотрел неприязненно и холодно. – Подойти и сразу поцеловать?