Это не любовь
Шрифт:
Правда, ему повезло – народу на парковке почти не было. Только пара старшекурсников, которые на них и внимания не обратили.
Но… в институт зашли всё же порознь. К нему подрулила какая-то незнакомая девица, видимо, из второго потока, а, может, вообще с другого факультета. Поздоровалась так, будто год встречи ждала. Разве что на шею не кинулась. Защебетала: Александр Дмитриевич, Александр Дмитриевич.
А он тоже хорош:
– Да, Маша?
Юлька аж задохнулась от возмущения: то у него все господа, а тут – Маша. Её он, конечно, тоже теперь по имени зовёт, но так они… От этой аналогии
Она шла за ними следом, испепеляя взглядом спину этой Маши в короткой норковой шубке. Принёс же её чёрт! И вроде она спрашивала его что-то по предмету, но Юлька видела – эта Маша отчаянно с ним флиртовала. Таким тоном просто с преподавателем не разговаривают. И не хихикают к месту и не к месту.
Настроение резко упало, а ведь так прекрасно начался день!
Потом ещё и Рубцова на неё накинулась:
– Я тебе пятницу никогда не прощу! – заявила.
– Какую пятницу? О чём ты? – не поняла её Юлька.
– Прошлую пятницу. В «Ниагаре»! Вы с Максом пошли танцевать и оставили меня с Александром Дмитриевичем. Наедине!
– И что с того?
– А ты лицо его помнишь? Я его и так побаивалась, а тут… Остаться с ним один на один, когда он не в духе – знаешь ли, не очень приятно.
– Он тебе что-то высказывал?
– Да нет. Молчал. Но как молчал! Я готова была сквозь землю провалиться. А вы там веселились. Вы – предатели.
– Ты это Максу своему говори.
– Ему я тоже уже сказала, – затем Алёна смягчилась и давай бомбить вопросами. – Ну рассказывай! Он тебя потом к себе повёз? А почему он так злился? Из-за того парня? Он что-нибудь тебе говорил?
– Говорил, – вяло ответила Юлька. Рассказывать ничего не хотелось. Настроение не то. – Сказал, что ты ему нравишься, что ты хорошая девушка.
– Ты так шутишь?
– Я вообще никогда не шучу, – буркнула Юлька.
Алёна, к счастью, не стала её донимать – почувствовала, видимо, что не сто?ит. Да и пара началась.
К Изольде Юлька плелась через не хочу, но неожиданно словила свой звёздный час. А всё потому что Анварес накануне разжевал ей, что такое «комплекс обжект», да и в придачу по упражнениям погонял до тех пор, пока она не перестала путаться. Изольда аж растрогалась и снизошла до скупой похвалы.
Юлька не удержалась – набила смску Анваресу. Хотя дала себе зарок после сегодняшней сцены у института, что сама первая к нему больше – ни-ни. Но, чёрт возьми, похвала от Изольды – это такое редкое явление, практически феномен, как тут не поделиться?
Однако Анварес в ответ промолчал. Просто промолчал и всё! Хотя бы смайликом одиноким отозвался. Ну ладно, эмоджи – не его стиль. Но «молодец» мог бы прислать. А он… Как будто плевать ему.
Юлька совсем пала духом. К концу третьей пары Алёна не выдержала и шёпотом спросила:
– Вы что, поссорились?
Юлька качнула головой.
– А почему ты как в воду опущенная?
– Потому что…
А почему – она и сама толком не знала. По сути, ничего плохого не случилось. Просто ей мало его внимания. Катастрофически мало. И умом она понимает ведь, что на работе он не мог вести себя так, как дома. Ноблесс оближ и прочее. Но сердцу плевать на доводы рассудка, оно болит и всё тут.
– Не знаю, – вздохнула
она тяжко. – Выходные были очень классные. И утром тоже всё было супер. Но потом он как будто отстранился. Ни звонка, ни смски…– Но он же на работе, – повторила Алёна то, что Юлька и сама себе твердила весь день. – Вечером встретитесь…
– Не будет ничего, – обречённо произнесла Юлька. – Завтра утром эта мымра приезжает. Лариса Игоревна.
– Шубина? А мне она показалась очень милой и…
Юлька вперилась в подругу убийственным взглядом, и та осеклась.
После занятий, у гардероба она вновь заметила ту Машу, что приставала к её Анваресу. Та, мило хихикая, пыталась без очереди получить свою шубку. Но Юлька оттеснила её от окошка, прикрикнув:
– В очередь!
Девушка смерила Юльку взглядом, скривилась и, причмокнув, бросила:
– Какие все нервные.
Юлька почти добрела до общежития, когда загудел в кармане телефон. Звонил Анварес. Всё-таки звонил!
Ответила Юлька очень строго – обиделась ведь. А он, обычно такой сдержанный, говорил наоборот эмоционально.
– Убежала уже? Не дождалась?
– Я и не ждала, – с вызовом ответила она. – Пары закончились, и я пошла домой.
– Угу. Злишься, что не похвалил тебя? – усмехнулся он и добавил тише, чуть растягивая слова: – Может, я хотел лично…
Ну вот что он делает? Таким голосом говорит, что сразу всё внутри томительно сжимается, и от обиды – ни следа.
Помолчав, спросил:
– Поужинаем вместе?
– Хорошо, – согласилась Юлька. Ну никак не получалось ему отказать. А ведь хотела показать ему свою гордость…
А с другой стороны, возразила себе, что такого? Зато теперь ей радостно и хорошо. Да и к тому же, кто знает, когда им снова доведётся провести вечер вместе. Ведь завтра возвращается его «мышка».
97
На сердце у Ларисы было неспокойно...
Вообще, она категорически не верила в интуицию, предчувствие и прочие понятия, которые логикой не объяснить. Но то, что терзало её сейчас, очень уж смахивало на пресловутое дурное предчувствие.
Она и уезжала в Улан-Удэ с тяжёлым сердцем, и там себе места не находила, всё дни считала до возвращения. И вот – подъезжает, уже плывут за окном поезда знакомые места: станция сортировки, виадуки, длинные коробы вагонных депо, а на душе становится ещё тревожнее.
Наконец поезд дополз до пассажирского вокзала. Дёрнулся раз-другой, остановился.
В вагоне тут же началась суета. Народ, теснясь, продвигался по узкому проходу на выход, волоча сумки. А Лариса выходить не спешила, будто боялась чего-то. Боялась неосознанно, но очень сильно, до отчаяния, до холодного пота и мерзкого посасывания под ложечкой.
Нет, она отчётливо понимала, чего боялась – разрыва с Анваресом. Этот страх, если уж честно, жил в ней почти всегда, с самого начала их отношений. Но именно сейчас он обострился, как хронический недуг в слякотную осень. Почему именно сейчас – объяснить она толком не могла. Анварес ведь всегда был отстранённый, из тех, кто позволяет себя любить, и она с этим смирилась.