Эволюционер из трущоб. Том 8

— Ещё нет, — улыбнулась она.

— Ха-ха! Ну вы даёте, — рассмеялся я, посмотрел в глаза Гаврилова и сказал. — Поздравляю тебя, папаша. Скоро у тебя родится дочка.

— Девочка? Правда? — спросила мама и зарыдала навзрыд.

— Я стану отцом…? — прошептал Гаврилов, не веря своим ушам.

— Дурень. Ты уже отец. Просто ребёнок ещё не родился. Ай! — вскрикнул я, так как два подзатыльника тут же прилетели с разных сторон. Один от мамы, второй от Гава.

Новоявленные родители заулыбались и крепко обнялись, говоря друг другу нежные слова. Это было очень мило. Приятно быть частью этого маленького счастья. Надеюсь, папаша сестрёнки будет вести себя лучше, чем мой отец.

Следующие три часа мне пришлось подробно пересказывать, как я докатился до жизни такой. Ну, а я чего? Выдал всё, как на духу. Причём я рассказал и о генокраде. Зачем? Да если я не могу доверять Гаву и родной матери, то кому вообще можно довериться?

— Хочешь сказать, что ты можешь отбирать способности у тварей и присваивать их себе? — скептически спросил Гаврилов.

— Не только себе, но и передавать другим людям. Давай, покажу, — предложил я и вытащил из кармана визитку, на которую я собрал кровь ящера, убитого мною. — Ут. Поглотить.

На мгновение я скривился от боли, и мама едва не сорвалась ко мне, чтобы поухаживать за болезным дитятей. Но я тут же её остановил.

— Всё нормально. Я бы даже сказал, отлично. — Я улыбнулся и взял Гаврилова за руку. — Ну что, батя? Готовься страдать.

На моём лице проскользнула хищная ухмылка, и я приказал Ут передать Гаврилову только что поглощённую доминанту регенерации. Ага. Именно так. Помните, я говорил, что всё прошло отлично? Это потому, что из ящерки выпала именно эта доминанта.

Капитан держался мужественно! Скрежетал зубами, покрывался потом, вены на лбу и шее вздулись, а сам он покраснел. Через пять минут мучений на Гаврилова было больно смотреть. Всё тело дрожит, дышит так, будто пробежал марафон. Но ему повезло, боль прекратилась.

— И что это было? — задыхаясь, спросил он.

Я же всё время держал его за руку и не отпускал.

— Сейчас покажу.

В конгломерат «Теневой душитель», встроена одна занятная доминанта «Нефритовые когти». Так вот, я просто надавил ногтем на его предплечье и без особого труда разрезал кожу. Гаврилов оскалился, смотря мне в глаза.

— Да, дури у тебя прибавилось, — сказал он.

— Не только дури. — Я отпустил его предплечье и кивнул на рану. — Можешь стирать кровь.

— Какого ху… — Гаврилов осёкся на полуслове, так как, проведя ладонью по ране, этой самой раны на пострадавшем местене обнаружил.

Вместо неё был крошечный белёсый шрам.

— Поздравляю. Теперь ты стал счастливым обладателем регенерации, — улыбнулся я.

— Мишка. Почему ты раньше молчал? Да если бы все гвардейцы Константина Игоревича получили такие… Как ты сказал? Доминанты? — Я кивнул. — Так вот, если бы эти доминанты были у всей гвардии, то мы бы с лёгкостью отразили нападение Императора, а потом бы и ему шею намылили! — возбуждённо выкрикнул капитан, вскочив со стула.

— Отличный план. А я бы, вместо того, чтобы расти, сидел бы в лаборатории в виде подопытного кролика. Меня бы тыкали иголками и ставили эксперименты. На благо рода, разумеется.

— Константин Игоревич никогда бы… — начал было капитан — и замолчал, потупив взор. Через пару томительных секунд Гав кивнул. — Да, он мог бы такое сделать.

— Вот и я так думаю. К тому же, получить толковые доминанты не так просто, а на их развитие требуется огромное количество материалов. Которые мне и приходится добывать в аномальной зоне.

— Миша, но ведь это рискованно! — возмутилась мама. — Ты можешь пораниться.

Услышав это, я едва не засмеялся.

— Сейчас я тебе кое-что покажу, только ты не падай в обморок, — предупредил я, и прокусил подушечку большого пальца. Мама взвизгнула и едва не рухнула в обморок. — Успокойся. Со мной всё хорошо. Вот. — Я показал ей палец, который зарос за пару секунд. — Меня не так просто убить. А что до опасности, так я с самого рождения в ней купаюсь. Вспомни, когда нас с тобой в пансионате пытались убить. Если бы я не взорвал артефактный глаз того болвана, то… — Теперь настала моя очередь осечься, так как я сболтнул лишнего.

— Как ты…? — разинув рот, спросила мама. — Тебе ведь тогда и года ещё не было. Как ты можешь это помнить? А самое главное, что ты сделал? Взорвал артефактный глаз?

— Елизавета. Ты сама говорила, что у тебя весьма необычный и выдающийся сын. Это лишнее тому доказательство, — вступился за меня Гав. Хотя по его взгляду я понял, что нас ждёт непростой разговор.

Правда, разговор отсрочился, так как входная дверь распахнулась, и внутрь дома заглянул Серый.

— Здрасте, — натянуто улыбнулся он. — Миш, я там уже околел. Можно, я хоть в сенях погреюсь?

— Прости, пожалуйста, — извинился я, поняв, что про Серого-то я совсем забыл. — Это мой друг Сергей. Благодаря его стараниям, я до сих пор жив. Заходи.

— Серёженька, ты, наверное, ещё и голодный? — спросила мама, и тут же побежала накрывать на стол. — Сейчас я вас накормлю. Подождите немного.

Когдамоя мама назвала Серого «Серёженькой», глаза моего друга слегка увлажнились. Бедный ребёнок. Видимо, он давно не слышал ласковых слов в свой адрес.

— Сергей, значит? — спросил Гаврилов и крепко пожал руку Серому, да так, что тот скривился от боли. — Хорошее рукопожатие, мощное, — удовлетворённо кивнул Гав.

— А вы, получается, отчим Миши? — улыбнувшись, спросил в ответ Серый, чем смутил капитана.

— Ну-у-у… Получается, что так, — кивнул Гаврилов. — Мишка рассказал о ваших приключениях. Неслабо вас потрепало.

— Поначалу да, а сейчас живём в уюте и комфорте. И всё благодаря Мишке. Кто бы мог подумать, что пятилетка подчинит себе целое село? — усмехнулся Серый.

А я закатил глаза, ведь именно этот момент я и опустил, не желая, чтобы Гав и мама последовали за мною в Ленск. У них будет ребёнок, и как ни крути, но на землях Титова безопаснее.

— Чего? Подчинил село? Вы там что, разбоем занимаетесь? — нахмурился капитан.

— Каким ещё разбоем? Мы как раз село от разбойников освободили, а сельчане присягнули Мишке на верность, — пояснил Серый.

Глаза у Гава слегка округлились. Он хотел было что-то сказать, но передумал и только задумчиво поскрёб пальцем лоб.

— Мам, что там с едой? — попытался я свернуть их беседу, но было поздно, мама тоже всё услышала. Ох уж этот чуткий женский слух.

Словно снежный ком вопросы стали накапливаться. Один вопрос тащил за собой ещё парочку, а потом — ещё и ещё. В итоге, пришлось ответить на всё, что интересовало моих родителей. Мягко говоря, они обалдели. Гаврилов перестал смотреть на меня, как на ребёнка, и посматривал с нескрываемым уважением. Мама же, напротив, глядела с тревогой. Да я и сам смотрел на них с тревогой, боясь, что увяжутся следом.