Эволюционер из трущоб. Том 8

— Давайте к столу. Все разговоры потом, — сказала наконец мама, и мы пошли кушать.

Домашний борщ, толчёная картошка с рыбными котлетами и капустный салатик. Простая домашняя еда. Но такая вкусная, что я едва ложку не проглотил. Всё это мы запили компотом из сухофруктов, а после допрос продолжился.

— Ты же не просто так приехал? — спросил Гаврилов.

— Не просто, — кивнул я. — Под моим началом шестнадцать гвардейцев, а их недостаточно для обороны Ленска. Знаю, что в Уфе много наших. Вот и хочу попытаться убедить их сменить место жительства. Ведь род Архаровых, так или иначе, нужно возрождать.

— Миша, не стоит. Вся Империя ополчилась против Архаровых. Все члены семьи в розыске, а если находят гвардейца, то казнят его без суда и следствия, — встревоженно сказала мама.

— Не переживай. В Ленске всего пара человек знает, что я Архаров. Остальным же я представился наследником рода Багратионовых.

— Ишь ты, хитрец какой, — хмыкнул капитан.

— Какой есть, — пожал я плечами и повернулся к маме. — Мам, а в роду Багратионовых был парень со светлыми волосами до плеч, голубыми глазами, шрамами на переносице и бровях, с пышной бородой и усами? Он представился Артуром.

Разинув рот, мама замерла, а после кивнула.

— Д-да, это мой брат. Двоюродный. Правда, он давно умер, — ошарашенно произнесла она.

— Живой он, я его собственными глазами видел, — улыбнулся я и достал из кармана пуговицу с изображением змея, пожирающего самого себя.

Увидев изображение, Гаврилов тут же вырвал пуговицу из моих рук.

— А ну, дай сюда! Где ты её взял? — сурово спросил он, не сводя взгляда с пуговки. — Это же отморозки. Они не боятся ни бога, ни чёрта. А Императора — так и вовсе вращали на причинном месте.

— Стас, — окликнула капитана мама, и тот тут же понизил голос.

— Извини, дорогая. Просто это шайка фанатиков. От них стоит держаться подальше.

— Тоже самое говорят и про Архаровых. Фанатики, пытавшиеся устроить переворот, — едва слышно сказал Серый.

— Серый дело говорит. Наш род тоже не самый благонадёжный, если смотреть с позиции действующей власти, — поддержал я друга и забрал у Гава пуговицу.

— Ишь, чё. Благонадёжный, — передразнил меня капитан. — Где ты словечек таких понабрался-то?

— Ну, явно не в казарме, — улыбнулся я и показал Гаву язык. — Мы ведь тоже Императора не уважаем, а значит, Уроборос для нас могут стать весьма влиятельными союзниками. — Сказав это, я заметил, что мама вцепилась рукой в карман сарафана. — Мам, ты чего? Всё хорошо?

Дрожащей рукой она достала из кармана перстень и протянула его мне.

— Это родовой перстень моего отца. Перед смертью он отдал его мне.

Я протянул руку и взял перстень. Интересная вещица. Хитрые резные грани, геральдика с родовым гербом. А ещё от перстня исходил едва уловимый магический фон. Я надел перстень на безымянный палец левой руки. Великоват… О-па. А вот это занятно. Перстень резко уменьшился в размерах и сел, как влитой. Я попытался его снять. Но не тут-то было. Проще палец отрубить, чем стащить обратно.

— О, боги… — ахнула мама. — Перстень выбрал тебя…

— Лиза, что это значит? — спросил Гав, опередив меня.

— В нашем роду власть передавалась лишь тому наследнику, которого признает перстень. Он артефактный. Считывает потенциал претендента и выносит свой вердикт, готов ли наследник повести за собой род или нет? Мой отец просканил всех потомков и потомков младших ветвей рода, но перстень никого не выбрал. — Голос мамы дрожал. Она явно была шокирована произошедшим, я же широко улыбался.

— Мамуль. Это же хорошо, — ласково сказал я, погладив её по руке. — Это значит, что род Багратионовых снова будет жить! — Я перевёл взгляд на Гаврилова и добавил. — Не переживай, я вытащу оба рода из зловонной ямы, куда они угодили.

— Смотри, не надорвись. Наследник всея Руси, — через силу усмехнулся Гаврилов и потрепал меня по волосам.

— Не надорвусь, если ты мне поможешь, — сказал я, пристально посмотрев в глаза капитана.

— Чем я могу помочь главе рода Багратионовых? — хмыкнул он.

— Так уж вышло, что нас не пускают к барону Титову. А значит, и к нашим родичам попасть не удастся. Я знаю, что ты знаком с бароном. Вот и хочу, чтобы ты нас познакомил. Нет, мы, конечно, можем и силой вторгнуться на остров, где разместились мои братья и сёстры, но в таком случае придётся прорываться с боем.

— Не надо с боем. Титов хороший человек. Константин Игоревич с ним дружил всю жизнь. Будет обидно, если многолетняя дружба пойдёт прахом из-за одного торопыги, — весело сказал Гав, задержав на мне взгляд. — Лиза, мы отлучимся ненадолго.

— Хорошо. Только проследи, чтобы мой сын снова не исчез, — попросила мама.

— Кстати, об исчезновении, — вздохнув, сказал я. — Как только я закончу с делами, уеду обратно в Ленск. Вам со мной нельзя.

— Чего? — нахмурился Гаврилов.

— Того. Я глава рода, или где? — усмехнулся я.

— Ты — в первую очередь — мой сын, а потом уже глава рода. Это не обсуждается. Мы едем с вами.

Закатив глаза, я по ментальной связи передал Серому: «Да ё-моё. Так и знал, что они увяжутся, после того, как ты рассказал о Ленске».

На что друг ответил: «А ты думаешь, они бы просто так дали тебе уехать? Елизавета Максимовна себе бы места не нашла, если бы ты снова исчез, не сказав и слова».

Я вынужден был согласиться. После долгожданной встречи я не могу просто так исчезнуть. Остаётся только забрать с собой как можно больше людей и вернуться в Ленск. Так мы сможем защитить не только село, но и жизнь мамы и моей ещё не рождённой сестрёнки. А ещё мне нужны доминанта регенерации. Нужно подстраховаться на случай, если роды пройдут тяжело, или маму ранят.

— Ладно. Уговорили. Так и быть, поедете с нами, — вздохнул я.

— Ты гляди, какой деловой! Я тебе щас уши накручу, — засмеялся Гаврилов и потянулся ко мне, но я перехватил его руку и сильно сдавил, хищно оскалившись. — Видала? А ты за него переживаешь. Силён, как медведь, зараза. Хорошее имя ты ему выбрала. Подходящее. Мишка-медведь, научи меня… ай! Пусти, паршивец!

Скорчился от боли Гав, так как я не дал ему закончить его дурацкий стишок и сильнее сдавил массивную кисть. Так что мои пальцы по самую фалангу погрузились в его мясистое предплечье. Когда же я отпустил капитана, на его руке тут же налились фиолетовые кровоподтёки.