Эволюция Генри 2

Комфорт на грани фантастики… Еще и, не исключено, блохи в тряпье…

«Может, реально лучше пешком?» — Зародилось закономерное сомнение.

Но лучше плохо ехать, чем хорошо идти, и я не стал выпендриваться. Тем более, патроны мне точно никто не вернет, а о странном сержанте доложат на первом же посту.

Короче, двинулся я рядом с корзиной, открыл дверку — чуть дернулся, когда вся конструкция принялась подниматься наверх — и быстро заскочил внутрь, пытаясь не раскружить клетку и одновременно закрыть створку, чтобы та не расшиблась о борт.

А как получилось, улегся на импровизированное ложе, пытаясь перевести дух.

«На вокзале-то полегче залезать, не на ходу», — поворчал я про себя, прощая себе всю неловкость.

И ухватился за боковые прутья, когда корзина двинулась еще выше — сверху неизвестный Хорхе с тихими матами крутил ворот и рывками поднимал меня до нужной высоты.

Надеюсь, тут примерно такой же сервис при высадке, и меня не грохнут без затей об землю…

Беспокойство заставило вспомнить, что я корзину-то не привязал к кузову — там были заглубленные проушины под это дело и где-то кусок веревки сбоку от корзины. Иначе даванут на газ, и полечу…

«Так, где она там была», — завозился я на месте, пытаясь, не шевелясь, найти веревку.

Тесно, неудобно, корпус вибрирует… Еще и пассажирка «люкса» сверху скалится белоснежной улыбкой — высунулась из окошка, на ладони оперлась и наблюдает.

— Добрый день, мисс. — Кивнул я ей.

Под тридцать — наверное мэм, но пусть ей будет приятно. Матом-то я по ней и молча пройтись могу, вон как развлекается, на мои метания глядя.

Хотя, матом — это зря — дама поправила головной убор, которым оказался монашеский чепчик — прядь черных, как смоль, волос, выбилась из-под него из-за набегающего ветра.

Или как эта черно-белая штука, в виде капюшона, называется?.. Вроде, чепчик… Монастырей в Вингстоне не было. Да и на родине — тоже большая редкость.

Дама укрылась внутри — видимо, наскучил я ей. А не, это она место второй уступила — новая была поинтереснее, возрастом моложе, светлые волосы красиво сверкали на солнце и улыбалась искренней — даже с толикой сочувствия. Не так обидно, в общем, хоть все равно чувствовал себя клоуном — веревку-то, допустим, я нашел, но вдеть нормально ей не хватало длины. Словно бы корзину чуть не дотянули вверх.

Вторая монашка тоже пропала из виду. Так даже лучше — не заметят, что я запланировал схитрить и привязаться ремнем. Уж лучше так, чем расшибиться о борт…

Звать Хорхе и требовать докрута не хотелось — кто его знает, какое у местных чувство юмора. Может, так и было задумано — чтобы я раскачивался и просил о помощи. Не, лучше сам все сделаю.

Неожиданно корзина дернулась вверх.

«Ага, значит, убедились, что развлечения не будет и решили сами поднять!» — С торжеством поднял я лицо вверх.

А потом улыбка спала, сменившись удивлением. Мою веревку — ловко, в четыре руки, тянули вверх те самые монахини. И не сказал бы я, чтобы им было хоть сколько-то тяжело это делать.

— Мисс? Спасибо, мисс! — Улыбнулся я им.

Так, где там эта злополучная веревка — как раз высота подходящая, можно за проушину цепляться.

— Руки береги! Куда пальцами лезешь! — Гаркнули сверху и я невольно убрал руки от решетки.

— Этого достаточно, мисс! — Возразил я, заметив, что они продолжают поднимать корзину вверх. — Мисс? — Удивился я, заметив их лица совсем близко. — Что вы делаете, мисс?

— Ты смотри, — проворчала брюнетка. — Как девка на сеновале, которой под юбку лезут. А еще сержант.

— Да какой из него сержант, его бы грудью кормить…

— А ты, смотрю, не против.

Я от возмущения вздохнул по больше воздуха в легкие:

— Граждане монахини!

Те, отчего-то заржав, свалились внутрь окошка, отпустив веревку.

Корзина, понятное дело, пошла вниз — до резкого удара стенками мне по голове, болезненного клацанья зубами и очень нехорошего треска механизма на крыше.

— Вы охренели там?! — Еле стабилизировал я положение.

— Марла, а мне понравилось. — Донеслось через смех. — Давай покатаем мальчика?

— Так, вашу мать. — Разозлился я и посмотрел наверх, найдя взглядом брюнетку. — Служители культа, а ну руки убрали от веревки.

Рядом с брюнеткой тут же показалась порозовевшая от смеха блондинка.

— Что он говорит? — Переспросила она соседку.

— Малыш просит его покачать. Во-о-от так, — двинула она рукой, и корзина заскрипела по борту. — И во-от так! — Корзина дернулась обратно, перекатываясь и закручиваясь по часовой стрелке.

— А веревка не оборвется? — Запереживала блондинка.

— Да не, — с азартом отвечала вторая.

А я сдерживался, чтобы не заорать матом. Потому что ругаться при женщинах — некрасиво, как учил шеф. Да и вообще, угрожать, а потом не делать — как-то мелко. Неправильно.

Подгадав момент, я открыл затвор двери и пнул ее ногами от себя. Раскрывшаяся дверь врезалась в металл и остановила движение, разломавшись и повиснув на нижней петле.

— Он же упадет! — Охнула блонди.

Веревку тут же прекратили раскачивать. Но это вы, кстати, зря.

Посмотрев вперед — мы ехали по длинной прямой — я вцепился в перекладину над дверью, оперся ногой за проушину на корпусе и, приподнявшись, ухватился за веревку. И уже сам полез наверх, подтягиваясь на руках и помогая себе ногами.

Соседки сверху, казалось, смотрели на это с интересом. Никак не мешали, пока до окна осталось совсем чуть — а потом я вытащил пистолет, притороченный за брюки сзади, и направил в симпатичные лица.

— Два шага назад, обе.

— О нет, мистер сержант! — Театрально схватилась брюнетка за голову. — Все, мы доигралась, нас огреют ремнем!

— Но у него нет ремня! — Вторила ей блондинка.

— Тогда он отходит тебя ладошкой по твоей симпатичной розовой попке!

— Эм. Женщины. — Привлек я их внимание.

— Он назвал нас «женщины»! Какое хамло!

— А казался таким милым.

Повезло же, м-мать, с соседями…

— Давайте добром — обе на два шага назад. Я ж вам сейчас прически испорчу. — Прицелился я чуть выше.

— Кстати, может, — забеспокоилась блондинка, обняв подругу за руку.

— Пусть тогда заходит, — тонко улыбнулась брюнетка.