Европе не нужен евро
Шрифт:
Тем болезненнее является сознание того, что валютный союз, несмотря на Маастрихтские правила, не укрепил, а скорее ослабил измеряемую этими правилами фискальную дисциплину его членов. Доля задолженностей в еврозоне выросла с 1999-го на 14 процентов, так же сильно, как и в среднем по ЕС. В 1999-м государственная задолженность в еврозоне составляла еще 71,6 % общественного продукта, а в 2010-м уже 85,3 %.
Многие успокаивающе указывают на то, что государственная задолженность в Великобритании выросла сильнее, а в США еще выше, чем в еврозоне. Однако эти показатели можно сравнивать лишь условно.
– В случае с Великобританией это оказалось местью за то, что правительство лейбористов сошло с проложенного в 2002 году предшествующим правительством консерваторов курса на консолидацию. К этому
– В случае с США правительство Джорджа В. Буша в 2001 году унаследовало от эры Клинтона солидные государственные финансы. При президенте Клинтоне доля государственного долга сильно снизилась. Но уже перед финансовым кризисом комбинация снижения налогов и растущие военные расходы негативно повлияли на изменение тенденции развития. Из-за краха раздутого рынка недвижимости и большой программы спасения банковской сферы государственные финансы полностью оказались на мели. Несмотря на это, американские государственные облигации во всем мире пользовались большим спросом еще и потому, что государственные облигации стран еврозоны из-за неопределенности с евро многие инвесторы считали слишком рискованными. Кроме того, американский национальный банк в рамках своей программы quantitative easing – количественного смягчения произвел широкие закупки американских государственных облигаций.
В случаях США и Великобритании для покупателей облигаций, во всяком случае, существует риск инфляции, но само погашение не подлежит никакому сомнению благодаря национальному банку, который в любое время может напечатать деньги.
Самая худшая динамика развития в плане государственных долгов отмечается в Португалии и Греции. В обоих случаях, так же как и в Испании, оказывается, что недостаточно смотреть только на государственный дефицит и государственные долги, так как взрывная сила неблагоприятного развития в этих странах вытекает из продолжительного дефицита доходно-расходного баланса, который в обеих странах из года в год составлял от 10 % ВВП или более. Уже понятно, независимо от дальнейшего развития государственной задолженности, что этим странам грозит углубление кризиса из-за утекающих за границу выплат процентов. Продолжительное финансирование выплат потребовало бы значительного превышения экспорта над импортом. Но осуществить это данные страны не в состоянии. Это отличает их от Ирландии, страны с принципиально здоровой экономикой, которая в результате финансового кризиса пошла не по тому пути, но уже очевидно, что с помощью жестких мер Ирландия сможет в короткие сроки преодолеть этот кризис.
Двумя положительными примерами в еврозоне являются Голландия и Финляндия. Нидерланды из-за большого профицита доходно-расходного баланса и благоприятного исходного положения в 2007-м, а также в 2010 году имели государственный долг всего 62,9 %. Финляндия, также страна с профицитами доходно-расходного баланса, имела в 2010-м самый низкий уровень задолженности среди всех стран еврозоны, всего 48,3 %.
При всех отличиях в еврозоне государственная задолженность в качестве индикатора всегда однозначна: северные страны показывают намного лучшие результаты, чем южные, а динамика развития расходится драматично.
За пределами еврозоны США и Великобритания, как уже упоминалось, дают довольно отрицательные примеры в том, что касается управления государственной задолженностью. Примечательно то, что, с одной стороны, две маленькие европейские страны, не входящие в еврозону, являются «примерными учениками» относительно государственной задолженности, хотя речь идет о двух очень открытых рыночных экономиках с большими внешнеторговыми связями и развитой банковской системой. Обе страны имеют
к тому же различную политико-экономическую направленность и концепции в области политики формирования экономического порядка.– Швеция традиционно делает ставку на сильное государство с высоким налоговым бременем и четким перераспределением. Она требует (и получает) от своих граждан много обязательных отчислений, поэтому страна обычно добивается профицита бюджета. Так, ей удалось существенно сократить накопившуюся до девяностых годов высокую государственную задолженность. В 2010 году Швеция имела государственный долг в размере 39,7 % ВВП, который еще в 1999 г. составлял 64,3 %.
– Швейцария является страной с довольно низкой долей налоговых поступлений, которая делает ставку на инициативу и самостоятельное пенсионное обеспечение своих граждан. Несмотря на большие обременения крупных швейцарских банков из-за банковского кризиса, государственная задолженность Швейцарии в 2010 г. составляла только 40,2 % ВВП, хотя в 2000 году она составляла 52,4 %.
Обе страны, несмотря на различия между ними, имеют достаточно полномочий по принятию политических решений, для того чтобы привести к прочному общеэкономическому равновесию государственные доходы и расходы. И это удается им без Маастрихтских критериев, саммитов по урегулированию кризисов и вообще без всякого надзора со стороны, только благодаря родному национальному суверенитету!
Шведский министр финансов Андерс Борг объясняет успехи Швеции и тем, что Швеция в своей позиции вне еврозоны, в отличие от многих европейских стран, не может позволить себе «впасть в спячку». Она постоянно держится в форме холодным ветром конкуренции. Борг выражает это так:
«Being an outsider you must make sure your competitiveness and public finances are in order. We have had to impose on ourselves a selfdiscipline that euro countries did not feel their needed. If you know the winter will be could; you have to insure the house has been built well. Otherwise you will freeze»51. (Будучи аутсайдером, необходимо заботиться и о вашей конкурентоспособности, и о том, чтобы государственные финансы были в порядке. Мы должны проявлять самодисциплину, а страны евро этого не чувствуют. Если вы знаете, что зима будет холодной, вы должны удостовериться, что ваш дом построен хорошо».)
Подразумеваемое обещание солидарности, заключающееся в членстве в еврозоне, кажется, не облегчает, а скорее усложняет ответственное обращение с государственной задолженностью. Эмпирическая статистика с 1999 года показывает: евро не был помощью при ограничении государственной задолженности, скорее наоборот.
Процентные ставки
Со времени лидерства Бундесбанка в ЕЭС в восьмидесятые годы и с начала фазы конвергенции после заключения Маастрихтского договора в 1992-м темпы инфляции и вследствие этого процентные ставки сильно сблизились в тех странах, которые стремились к членству в Европейском валютном союзе. Еще в конце восьмидесятых годов в таких странах, как Италия или Греция, долгосрочные процентные ставки были вдвое выше, чем в Германии. К началу валютного союза различия уменьшились и с 1999 года, первого года валютного союза, развивались только в пределах нескольких базисных пунктов (100 базисных пунктов составляют 1 процент).
Правда, Греции и Италии вначале пришлось платить «дополнительную надбавку за ненадежность», но размер ее очень быстро снизился, и в 2003 году она составляла для Греции 20, а для Италии 18 базисных пунктов. Для Франции же надбавка в том же году составляла только 4, а для Испании – 5 базисных пунктов. В глазах инвесторов государственные облигации названных стран были такими же добротными, как и государственные облигации Германии.
Мировой финансовый кризис, начавшийся в 2007 году, в 2009-м постепенно перешел в специфический кризис государственных ценных бумаг еврозоны. С тех пор снова увеличились различия в доходности, как показывает сравнение долгосрочных процентных ставок в таблице 3.14. Указанные там значения основываются на среднегодовых показателях и отражают, таким образом, стабильную оценку инвесторов за пределами волны спекулятивных сделок и ажиотажей.