Эй, прячьтесь !

И они побежали к ребятам.

Голуби на этом хуторе были не в почете. Мастер обзывал их побирушками, а подчас и того хуже - паразитами. Ворон Мастер уважал больше. Мол, они и без подачек умеют себя прокормить, А голуби только и заглядывают в кормушки к курам и уткам. Кормишь тех, голуби тут как тут, а пользы от них ни на грош. Хоть бы пели красиво, как другие птицы, а то сядут на подоконник и воркуют, как черт, которого перинами придавили: "Кор-р-ми нас, кор-р-ми, ску-пер-р-дяй..."

"Если мы парочку голубей скормим лисятам, - подумал Микас, - папа ругаться не станет!"

Он взял отцовский ящик с гвоздями, гвозди вытряс в старое ведро, ящик поставил во дворе днищем кверху, подпер палочкой, привязал к ней бельевую веревку, и ловушка готова... Накрошил под ящиком хлеба и поджидай голубей!

Гедрюс и Януте нашли охотников на сеновале - те глядели в щелочку и держали конец веревки.

– А если ящик голубю на голову упадет?
– забеспокоилась Расяле.

– Значит, так ему и надо!
– ответил Джим.

– А если двух или трех поймаем, дадите мне одного?
– Расяле пихнула Микаса в бок.
– Ну! Отвечай!

– А зачем он тебе?
– спросил Разбойник.

– Я... Я гномикам покажу.

– Знаешь, что ты им скажи, этим своим гномикам, - стараясь говорить басом, отозвался Джим.
– Скажи: Джим, двоюродный брат Микаса, жаждет поближе с вами познакомиться. А если вы за неделю не покажетесь, то за вранье Джим обещал перед отъездом со мной такую шутку сыграть!.. Так и скажи!

– Какую шутку?
– удивилась Расяле.

– Там видно будет. Уж мы с Микасом что-нибудь придумаем...

– Придумаем!
– пообещал Микас.
– Слышал, Гедрюс? И ты своим гномам передай.

Гедрюс продолжал думать о Януте и колодце, он даже не понял толком, о чем речь.

– Воробей прилетел, воробей!
– сообщил Микас, глядя в щелку.

– Прилетел воробей, прилетит и голубь!
– решила Януте, отыскав и для себя щелочку.

– Куры идут, пропади они пропадом, - выругался Джим, держа веревку.
– Эй, Дженни, почеши у меня вон там... Какой-то гном кусается.

– Наш Джим совсем поросенком стал, - вздохнула Януте.
– Ночью хрюкает, а днем его чеши...

– Внимание!
– предостерег Микас.

На ящик опустился голубь. Спрыгнул наземь. Залез под ящик. Клюнул...

Джим потянул за веревку. Есть!

Все бросились к ловушке. И тут они увидели воробья, который пытался спастись, но не успел, и ящик всей тяжестью придавил ему крыло.

С криком "воробышка мне, воробышка мне" Расяле осторожно освободила птичку и, взяв в ладони, стала успокаивать и ласково уговаривать ее. Джим, приказав всем глядеть в оба, приподнял ящик и достал голубя - сизого, в белых крапинках.

– Во какой!
– похвастал он, почему-то перевернув голубя так, что все увидели его удивительно розовые лапки.

– Налопался...
– Микас пощупал зоб голубя.
– Вот паразит! Курица хоть яйца несет, петух кукарекает...

– Зато какой красавец!
– заступилась за птицу Януте.
– Не сравнить с курицей.

– У нас в городе эти красавцы все карнизы запачкали, - сказал Джим, рассматривая маленькую точеную головку птицы.

– Сейчас мы тебе покажем "кор-р-ми, кор-р-рми..." - погрозил Микас и потряс голубя за клюв.
– Будешь знать, как побираться!

– Так он ведь не побирается, - возразила Расяле. Она все возилось с воробышком.
– Голубь - это птица мира...

Она в последний раз прижала воробья к щеке, поцеловала и отпустила.

– Кхм... мира... А дерутся они как?
– вспомнил Гедрюс.
– У этого тоже макушка общипана.

Тремя голосами против двух (мальчики против девочек) было решено отдать голубя лисятам. Все - даже Расяле с Януте - помчались на сеновал и столпились у клетки.

– У кого слабые нервы, можете не смотреть, - объявил Джим. Любителям гномов и воробьев советую удалиться.

Но уйти не захотел никто.

– Открывай!
– скомандовал Джим Разбойнику. Микас вытащил щепочку, приоткрыл дверцу, а Джим мигом затолкал голубя в клетку.

– Не заслоняйте, ребята!
– попросил Гедрюс.
– Давайте издали смотреть!

Но Джим с Микасом и не думали отходить от дверцы. Только когда Джим пошел за прутиком, чтоб подтолкнуть голубя, Гедрюс увидел, что лисята по-прежнему лежат в глубине. Один ощерился, встопорщил шерсть и рычит, а другого не видно - голубь заслоняет,

– Трус!
– обругал голубя Разбойник.
– Ну, чего топчешься... Шагай дальше!..

– Что они там делают? Я ничего не вижу!
– жаловалась Расяле.

– Эй, Джим, еще не нанюхался? Отодвинь свой нос!
– Януте знала, как разговаривать с братом. Джим сразу повиновался, только проворчал:

– Вот растяпа!

– Давайте отойдем, - сказал Микас.
– Может, лисята нас боятся.

– Ничего не выйдет, - объяснил Гедрюс.
– Лисица сперва свернет птице шею, потом ее зароет да еще, может, и ощиплет - и только тогда лисятам несет...

– Что же будем делать, ребята?
– пригорюнился Разбойник.

– Свернем шею, а Дженни с Расяле пускай ощиплют!
– сказал Джим.

– Тебя бы ощипать!
– возмутилась Расяле.
– Пошли домой, Гедрюс. Я-то щипать не буду.

– Ну и отваливайте! Обойдемся без вас, - разозлился Микас, мгновенно забыв про дружбу.

– Сделаем лук и постреляем. Проголодаются лисята, и сами ощиплют, - поддержал его Джим, не обращая больше внимания на Расяле и Гедрюса.

Они решили подержать голубя в клетке до утра - авось ночью, лисята станут смелее...

– Пойдем, Гедрюс, - повторила Расяле.
– Поймали зверюшек и мучают. Да еще задаются.

– Попробуйте и вы поймать!
– откликнулся Микас.

– Кишка тонка!
– бросил Джим затасканную поговорку.

Зато Януте проводила их до калитки и сказала:

– Не слушайте вы их. Приходите завтра. Мы отдельно поиграем.

Гедрюс закивал и на радостях поддел ногой старую корзину, валявшуюся у плетня. А Расяле сдержалась и не обернулась - пускай все видят, что она рассердилась не на шутку.