Факир против мафии

— Тихо! — зашикал на смеющегося конферансье, прикладывая палец к губам.

— Фил, ваше тело расслаблено. Оно подчиняется только моему голосу. И только моим мыслям.

Неожиданно Филя покачнулся и стал падать. Факир едва успел подхватить его.

Турецкий внимательно смотрел на сцену со своего заднего ряда. В тот момент, когда Филя упал на руки Альгимантаса, Турецкий вдруг ухмыльнулся и насмешливо покачал головой.

Факир вернул Филю на ноги. Затем оставил его в покое, обошел парочку и встал перед «худощавым».

— Сергей, вы слышите меня?

— Да, — пролепетал «худощавый» ватными губами.

— Слушайте и запоминайте: вы больше не Сергей. Вас зовут Ира, вы гимнастка и студентка университета. Итак, кто вы?

— Я Ира, — пролепетал «худощавый». — Я занимаюсь гимнастикой и учусь в университете.

— Правильно. Ирочка, может быть, вы продемонстрируете нам несколько гимнастических упражнений?

— Хорошо, — ответил «худощавый».

Он поднял руки, аккуратно развел их в стороны, затем наклонился вперед и, задрав правую ногу, встал в позу «ласточки». Публика ответила взрывом хохота.

— Отлично, Ирочка, — похвалил факир. — Но что это? У тебя порвалась юбка!

«Худощавый» опустил ногу и испуганно прикрыл пах руками.

— Не здесь, сзади, — сказал Альгимантас.

«Худощавый» кивнул и прижал ладони к спине, чуть пониже поясницы.

Публика зааплодировала. Факир подождал, пока хлопки прекратятся, и обратился к «худощавому»:

— Ирочка, скажи, пожалуйста, ты замужем?

— Нет, — гнусаво ответил «худощавый».

— А хочешь выйти замуж?

Тот стыдливо кивнул:

— Да, хочу.

— А какие парни тебе больше всего нравятся?

«Худощавый» слегка наморщил лоб, словно размышлял, затем залепетал:

— Высокие и красивые. И богатые. И чтобы были… усы.

— Как у Михаила Боярского?

— Да.

Зал зашелся хохотом. Альгимантас издевался над «худощавым» еще несколько минут, заставляя его рассказывать о себе небылицы, садиться на шпагат и целоваться с воображаемым «Михаилом Боярским». Затем он оставил беднягу в покое и переключился на Филю. Тот все это время стоял неподвижно, с равнодушным лицом, глядя прямо перед собой.

— Фил, вы слышите меня?

— Да.

— Какое сейчас время года?

— Зима.

— А я вам говорю, что сейчас лето. Июль. Итак, какой сейчас месяц?

— Июль, — послушно повторил Филя.

— Вы стоите на пляже, перед синим, теплым морем. Жарко светит солнце. Вам хочется искупаться… Вам хочется искупаться! — повторил факир, повысив голос.

Филя принялся стягивать с себя свитер. Свитер он бросил себе под ноги и взялся за футболку. Вслед за футболкой на пол полетели брюки и носки. Вскоре Филя остался в одних трусах, демонстрируя публике свой худощавый, мускулистый торс.

— Хорош! — крикнул из передних рядов женский голос.

По залу пробежал смешок.

— Вы уже вошли в воду, — назидательно сказал Филе факир. — По пояс. По грудь. Теперь пора — плывите!

И Филя «поплыл». Он усердно махал руками, причем на физиономии у него застыло блаженное выражение.

Публика покатывалась с хохоту.

— Пусть покажет стриптиз с полным раздеванием! — весело крикнула из передних рядов все та же дамочка.

Альгимантас повернулся на голос и с улыбкой сказал:

— После шоу я научу вас кое-каким приемчикам, и вы сможете опробовать их на этом молодом человеке.

— Ловлю вас на слове! — отозвалась дамочка.

И факир продолжил, обернувшись к Филе.

— Одевайтесь! — приказал он.

Женщины, сидящие в зале, ответили разочарованными возгласами. Филя быстро оделся и замер перед факиром.

— Фил, вы слышите только мой голос и выполняете только мои приказы. Теперь вы — оперный певец Пласидо Доминго. У вас великолепный тенор. Вы приехали в Москву на фестиваль оперного искусства. Господин Доминго, может, споете нам что-нибудь?

— С радостью, — вальяжно ответил Филя. — Но только на концерте.

Люди в зале захохотали. Факир Альгимантас недовольно поморщился.

— И все-таки вы споете, — веско сказал он. — Что вы нам споете? Что-нибудь из классики?

— Ария паяца из оперы Джузеппе Верди «Индийский факир», — объявил Филя. Затем он подбоченился и запел чистым, звонким голосом:

Сме-ейся, факи-ир,

Над разбитой любо-о-овью!

Бе-едный факир,

Не смеяться последним тебе-е-е!

На этом Филя оборвал музыкальную фразу и с достоинством поклонился. Публика восторженно зааплодировала.

Не очень довольный текстом, Альгимантас еще немного покуражился над Филей, заставляя его проделывать разные глупости. Потом он превратил «худощавого» в деревянную дощечку и положил его спиной на спинки стульев. А Филю заставил гулять по этой «дощечке», как по мостику.

В конце концов спектакль закончился, и Альгимантас скомандовал:

— На счет три вы проснетесь и не будете помнить ничего, что здесь происходило. Чувствовать вы себя будете прекрасно! Раз! Два! Три!

«Худощавый» и Филя вздрогнули и уставились на факира отупелыми глазами. Затем они удивленно поглядели на публику.

— Большое спасибо, друзья мои! — поблагодарил их Альгимантас. Повернулся к публике и улыбнулся: — Господа и дамы, поаплодируем нашим смельчакам! Они это заслужили!

Под оглушительные аплодисменты зрителей «худощавый» и Филя спустились со сцены и разошлись по своим местам.

— Ну что? — насмешливо спросил его Турецкий. — Как самочувствие?

Филя усмехнулся в ответ:

— Вы же слышали, что сказал факир. Прекрасно! Кстати, как вам моя ария?

— Отличная. Вот только оперы такой я у Верди что-то не припомню.

Филя кивнул:

— Я тоже. Это был экспромт.

3

Когда Турецкий и Агеев, вежливо постучав и услышав в ответ «войдите!», вошли в гримерку Винцаса Альгимантаса, тот сидел у зеркала (еще в смокинге) и задумчиво разглядывал свое напудренное лицо.

Увидев в зеркале отражение гостей, он усмехнулся и сказал:

— А, господин артист. Добро пожаловать! — Затем повернулся на вертящемся кресле и вопросительно уставился на вошедших. — С чем пожаловали? Хотите взять автограф?