Fallout: Дорогой из желтого кирпича

С другой стороны, я ведь все равно ничего не умею. Только раскрывать преступления, да сносить людям бошки. Причем, оба этих дела я умею делать исключительно паршиво, рискуя при этом потерять собственную голову. Да, мне удавалось выйти из нескольких заварух, но я ведь и сам целым никогда не оставался. А тут будет шанс вкусить размеренной и спокойной жизни. Так почему бы и нет?

– Триста, - проговорил я таким тоном, чтобы было ясно, что ещё слово и я попросту уйду.
– Триста и не крышкой больше.

– Хорошо, - выдохнул мэр.
– Три сотни, и вам придется выплатить их прямо сейчас. Тогда я напишу вам купчую, и по этому документу вы станете полноправным владельцем дома, который принадлежал Эбернети. Ну и еще составим договор, по которому вы сможете пользоваться полями и оборудованием для полива.

– Годится, - ответил я, положил рюкзак на колени и принялся копаться внутри в поисках мешочка с крышками.

Насколько я помнил, у меня там было что-то около трехсот сорока крышек, набранных и выменянных мной за время путешествия. Но еще шесть я отдал за пиво, так что оставалось отсчитать еще тридцать четыре, которые и будут составлять весь мой наличный капитал. Ну и дела, в таком плохом материальном положении я не находился еще ни разу, особенно если учесть, что в мою бытность детективом полицейским платили совсем неплохо, и деньги у меня не переводились. Правда это были настоящие деньги, бумажные, а не эти странные крышки.

Закончив считать, я выложил мешочек на стол и пододвинул его к мэру, после чего затянул горловину рюкзака и снова положил его на пол. Я ожидал, что Фрэд будет пересчитывать крышки, но он только взвесил мешок на руке, после чего убрал их в ящик стола, и достал лист бумаги и карандаш.

– Вы напишите купчую карандашом?
– удивился я.

– У нас все документы пишутся карандашами, - ответил Фрэд.
– Ручек-то нет. А в тех, что были, чернила уже давно высохли. Поэтому пользуемся тем, что есть. Не волнуйтесь, я-то буду помнить, что написал этот документ лично, так что никаких вопросов ни о кого не возникнет. Так, сейчас составим купчую…

Он принялся достаточно быстро писать что-то на листе бумаги. Что ж, по крайней мере, писал он быстро, видимо, был привычен к этому делу. Наверное, ему часто приходилось составлять такие документы. А, может быть, он просто писал что-нибудь на досуге. Мемуары, например.

Я бы тоже занялся чем-нибудь таким на старости лет. Описал бы свои приключения в книжке, назвал бы ее как-нибудь вроде “Большие грехи маленького города”, чтобы сразу понятно было, что дело происходит в Нью-Рино. Там ведь до сих пор есть эта арка, на которой написано “Самый большой маленький город в мире”. Жаль только, что ее никто и никогда не издаст, уж слишком много там будет написано неудобной правды.

– Вот купчая, - протянул он мне лист бумаги, исписанный убористым почерком. Я бегло проглядел ее, да, этот документ действительно подтверждал мои права на владение домом Эбернети.
– Теперь заполним договор, он у нас типовой, так что много времени это не займет.

И снова принялся писать. Мне оставалось только смотреть вокруг, любуясь обстановкой кабинета. Больше ничего делать мне и не оставалось.

Скоро он закончил и со второй бумагой, после чего попросил подписать ее. Я взял в руки карандаш, удивившись, насколько непривычно эта письменная принадлежность лежит у меня в руке. Да, моя ладонь гораздо лучше привыкла к рукоятке винтовки или пистолета. А скоро рукам придется привыкать к мотыге и лопате. Ну и ничего, пусть так оно и будет.

– Ну вот и все, теперь вы полноправный гражданин Джанкшен-сити, - улыбнулся мне мэр.
– У вас есть свой дом и работа. Ах да, вот ваш ключ, дом-то запирается на замок, - он достал из ящика стола ключ и положил на стол.
– Есть еще какие-нибудь вопросы ко мне?

– Нет, - покачал я головой и забрал ключ.
– Разве что, как добраться до моего нового дома.

– Тут все просто, - ответил мэр.

– Выйдите за ворота, оттуда повернете налево и окажетесь на дороге. По ней пройдете до большого дома, снова повернете налево, и там уже совсем недалеко окажется и ваш дом. Во дворе есть небольшой сарайчик, ну и колодец тоже. Узнаете. Если что, спросите, вам подскажут.

– Хорошо, - поднялся я из-за стола.
– Приятно иметь с вами дело.

– Взаимно, - Фрэд снова улыбнулся, но так, что я почувствовал какую-то подлянку. Что-то подсказывало мне, что дом окажется обычной лачугой, самой настоящей дырой. Впрочем, так оно и лучше, я смогу перестроить его во что-нибудь приличное. Ну и обставить, конечно, как захочу. Лишь бы деньги были, а их я так или иначе заработаю.

Когда я вышел из кабинета и снова оказался в приемной, то увидел, что мою винтовку держит в руках какой-то мужчина, почти полностью покрытый татуировкой. Он был самым настоящим великаном, едва ли не на голову выше меня, а в плечах, наверное, шире раза в полтора. Мое оружие выглядело в его руках, будто игрушечное.

– Интересная штука, - не оборачиваясь, проговорил здоровяк.
– Откуда она у тебя?

– В наследство досталась от отца, - не моргнув и глазом, соврал я.
– А тебя что, отец не учил, что чужие вещи брать нехорошо?

– Нет, он учил меня брать все, до чего я могу дотянуться, - ответил громила и только теперь повернулся.

Да, теперь он выглядел еще более внушительно, его абсолютно лысый череп блестел под светом лампы, висевшей под потолком. Но уже по татуировке было понятно, что это еще один из Укротителей. Я заметил схожие мотивы в наколках этого парня и того, что стоял у ворот. Правда, что-то мне подсказывало, что в иерархии банды этот занимает гораздо более высокую позицию.

– Продай, - предложил здоровяк.
– Хорошую цену дам, не обижу. Год сможешь безбедно жить.

– Не могу, - развел я руками.
– Отцовское наследство, единственная вещь, оставшаяся на память. Ничего не поделаешь.

– Все равно продай, - еще раз повторил громила.
– Тебе ведь все равно больше не пригодится.

– Это еще почему?
– удивился я.

– А потому, что ты к Фрэду пошел, а не ко мне, - ответил здоровяк.
– Если бы ты в банду собирался бы, то тебя ко мне отправили бы. А так, значит, фермерствовать. А фермеру винтовка ни к чему, его дело - лопатой, да мотыгой махать. Так что продай.

– Не продам, - пусть я и чувствовал угрозу, которая исходила от него, я подошел и как можно мягче забрал у него из рук винтовку, после чего закинул ее за спину.
– Память дороже.

– Уважаю, - кивнул здоровяк и вдруг протянул мне руку.
– Меня зовут Джеф. Я главный из Укротителей.

– Меня зовут Михаил, - ответил я, но руку пожал.
– Теперь просто фермер.

– Ха, мне нравится, как ты это говоришь, - расхохотался Джеф.
– Теперь простой фермер. Чую я, были времена, когда ты не так о себе отвечал, верно? Оттуда у тебя и винтовка эта, и броня.

– Я же сказал, в наследство от отца досталось, - ответил я, наклонился над диванчиком и забрал свои пистолеты, после чего упрятал их в кобуры.
– И никем я таким не был. Хотя разное бывало, конечно.

– Ну смотри, - ответил Джеф.
– Нам всегда требуются хорошие бойцы. Если надоест ковыряться в земле, подойди, обсудим.

– Не думаю, что до этого дойдет, - покачал я головой.

***

Лачуга покойного Эбернети оказалась именно тем, что я себе представлял. Это был совсем небольшой домик, построенный из разного хлама: в основном листового железа, местами уже проржавевшего насквозь.