Фамильяр

Я понимаю, что сказал больше, чем хотел, и не желаю видеть, как изменилось его лицо, после моей последней фразы. Зря я начал этот разговор. С другой стороны, понятно, что если бы не моя решимость, этот разговор состоялся бы максимум завтра, никак не позднее. Расставить все точки над i было просто необходимо.

Что ж, профессор, я понял, что вы хотели мне сказать. Ваши нынешние слова - вот настоящая мишура. Так почему я чувствую себя так, словно об меня вытерли ноги? Почему я чувствую себя грязным? Недостойным того, чтобы дышать с вами одним воздухом, профессор Снейп? Может быть, вы выбрали не те слова, чтобы сказать о том, чего не хотите мне говорить?

Я с силой хлопаю дверью в свою комнату. Не желаю его видеть! Не хочу! Нужно смыть с себя эту грязь…

Я на ходу сбрасываю рубашку и, пройдя в ванную комнату, решительно раздеваюсь. Душ - то, что нужно мне сейчас. Необходимо отогреться, после потока ледяной правды, которую он обрушил на меня только что.

Включив воду на полную мощность, я залезаю в душ. Горячие упругие струи ударяют по коже. Я с силой растираюсь жесткой щеткой, в попытке отмыть с души огромную угольно-черную кляксу недавнего разговора, безнадежно портящую зеленое с золотом полотно этого августа.

«Ты наивный дурак, Поттер», - звучит в голове моя собственная фраза.

Я подставляю лицо горячему потоку, чтобы хоть немного отвлечься. Пусть меня обжигает вода, пусть растопит тот ледяной наст, покрывающий мое сердце… я хочу чувствовать тепло, а не холод. Я слишком привык за это лето к тому, что в любой момент могу согреться рядом с ним. Теперь нужно привыкать справляться самостоятельно…

Я не осознаю, сколько времени провожу в душе, прежде чем бушующий в мыслях ураган уступает место спокойствию.

«Что изменилось, Поттер? Ты же понимаешь, что он прав? Понимаешь! Так к чему эти сцены? К чему требовать от него того, чего он не может тебе дать? Не лучше ли сосредоточиться на том, чего ты можешь достичь без него?»

Мысли жестоки, и от того, что эти мысли мои мне становится не по себе. Как бы мне хотелось сейчас вдруг понять, что я опять чувствую эмоции Волдеморта, понять, что все рассуждения - просто фикция, чужие мысли, чужие выводы. Но нет, эти мысли мои. Глупо отрицать очевидное.

Я выхожу из душа, обернув бедра полотенцем.

Когда я подхожу к своей кровати, раздается стук в дверь. Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я так и иду открывать дверь в одном полотенце. У порога в мою комнату стоит Снейп, и смотрит на меня пристально.

– Поттер, - начинает он без лишних предисловий, одним взглядом с ног до головы оценив мой внешний вид, - я хочу, чтобы ты понял, я делаю это ради твоего блага.

– Откуда ты знаешь, что лучше для меня?
– срываюсь, наконец, я.
– Ты просто трус, Северус! Ты трус, потому что не можешь признаться сам себе в том, как ты ко мне относишься!

– А ты, значит, не трус?
– саркастически замечает Снейп.
– Ты, видимо, знаешь, что чувствуешь ко мне, так?

– Так!
– уже более спокойно отвечаю я.

– И как же?
– ехидно осведомляется он.
– Ну же, подай пример мне, расчетливому слизеринцу! Ты не можешь, Поттер! Посему не тебе обвинять меня в трусости!

Я вдруг четко вижу, что он мне не верит. Не верит в то, что я действительно разобрался в своем к нему отношении. Осознание этого факта придает сил. Я гриффиндорец, напоминаю я себе, мне не страшно сказать ему то, что я понял.

– Ты хочешь услышать мою правду, Северус?
– по-деловому осведомляюсь я, и вижу, что он удивлен моей решительностью.

– Что ж, - продолжаю я, - тогда слушай! Я люблю тебя, Северус Снейп!

На несколько секунд между нами повисает тишина, нарушаемая только звуками нашего прерывистого дыхания. За это время, мне удается увидеть, как на его лице сменяется целая буря эмоций: неверие превращается в удивление, удивление - в оторопь, после чего я теряю способность различить остальные.

– Ты идиот, Поттер, - с трудом выговаривает он, делая шаг ко мне.

Он решителен, быстр и безальтернативен. Упираясь ладонями в мою обнаженную грудь, он заставляет меня пятиться к кровати.

– Я уже предупреждал тебя о том, что игры с огнем могут быть опасны, Гарри, - говорит он, когда я падаю на постель спиной и вынужден теперь смотреть на него снизу вверх.

Он резким движением срывает с меня полотенце и отбрасывает его куда-то в сторону. Я вновь вижу адское черное пламя, горящие в его глазах. Вновь ощущаю силу, с которой его взгляд удерживает меня от каких-либо действий.

Я, как загипнотизированный, смотрю, как он рывками срывает с себя одежду, пуговицы сюртука безумным хороводом рассыпаются по полу. Еще несколько секунд, и вот он уже прижимает меня к кровати своим крепким обнаженным телом. Мой мозг судорожно пытается найти в памяти за последнюю минуту момент, когда мы оба оказались возбуждены, но вынужден капитулировать, потому что кроме горячих жадных поцелуев не может воспринимать больше ничего.

В этот раз все по-другому. Не так, как было все это время. Его ласки ощущаются мной как-то особенно собственнически, и когда он, покрыв поцелуями мое лицо и шею, проводит обеими ладонями по моим рукам, от плеч до самых ладоней, заводит их мне за голову, я уже ничего не соображаю. А он шепчет мне на ухо жаркие слова.

– Я трус, Гарри, трус, каких мало. Я хочу тебя постоянно, ты творишь со мной нечто невообразимое, я не верил в то, что подобное действительно случается между двумя людьми, Гарри. Ты мой! Ты должен это понять. От макушки до пяток! Весь! Я никому тебя не отдам…

Я слушаю его шепот, и сознание мое ликует! Пробить брешь в глухой стене отчуждения под названием «самообладание Северуса Снейпа», это вам не поле перейти. Заставить его нашептывать мне слова, которые он считал пустой мишурой. Убедить его в том, что я - единственный, кто ему нужен. Да я - гений!

– Северус, я люблю тебя… люблю… не отпускай меня, я не хочу, чтобы ты меня отпускал… только не отпускай. Дааа… вот так…

Он ласкает меня неистово. Его пальцы уже растягивают мой вход, а я не могу сдержать стона, потому что отчетливо понимаю, что хочу большего, хочу его в себе! Больше всего на свете желаю, чтобы он взял меня, отметил меня собой! Хочу, чтобы происходящее сейчас запомнилось мне навсегда!

Когда он вынимает из меня свои пальцы, я ощущаю предвкушение. Но он на несколько секунд отвлекается, чтобы поднять с пола палочку. Я не понимаю, как он может сохранять хотя бы подобие контроля, а потом замечаю, как дрожит палочка в его ладони, когда после первых двух взмахов, я слышу бьющиеся о стены двери моей и его комнаты. Он столько силы вложил в манящие чары, что призванный им флакон с любрикантом с силой ударяется в его ладонь. Он отбрасывает палочку вместе с крышкой флакона, зачерпывает ладонью мазь и вновь вводит в меня пальцы, а я могу только вскрикнуть от нахлынувшего на меня наслаждения.