Фантастическая четверка: New Age

Раз! Я вижу солнце…

Два! Дышу свободой!

И если ты не дашь мне волю,

Сбегу я к солнцу…

Строчки, навеянные припевом песни, сами сложились в голове мальчика, и он не замедлил пропеть их.

Оля приоткрыла глаза, уставившись на поющего соседа, а Юра автоматически потянулся к нагрудному кармашку, где лежали защитные очки – очень полезная вещь, защищающая ученых от внушения Антона, которое все уже успели прочувствовать на собственном опыте.

Егозин принял решение создать такие очки сразу же, едва исследовал вдоль и поперек сверхспособность Остапчука. Как оказалось, внушение обычно происходит глаза в глаза, а в редких случаях – при сильном напряжении мальчика – контроль над разумом производится силой мысли на группу от двух до четырех человек. Однако в этом случае происходит полный упадок сил, и Антону нужно восстанавливать здоровье целых пять дней.

– Однако, - пояснил Николай Алексеевич на консилиуме, - не исключается возможность развития феномена по мере взросления ребенка. Возможно, срок восстановления сил будет занимать гораздо меньшее время, да и группа людей, подверженных влиянию, может увеличиться в два раза. Повторюсь: дар Антона Остапчука является крайне опасным для нас, ученых. Мальчик с самого начала проявляет твердость духа и независимость, что вскоре может послужить причиной бунта. А если придет день, когда ребенок решится на побег, для него будет раз плюнуть внушить своим друзьям устроить побег. Антон с легкостью внушит нам, чтобы мы не двигались, а сам покинет с остальными детьми лабораторию. Это, ясное дело, недопустимо. Поэтому, я изобрел вот такие очки.

Егозин вытащил из-под стола ящик, полный очков со странным розовым напылением, и кивнул Катерине, чтобы она распространила их среди участников консилиума.

– Эти очки защитят вас от силы воздействия Антона на ваше подсознание. В присутствии мальчика не забывайте надевать их.

– Можно вопрос? – поднял руку Арсений. – Что это за напыление?

– Это сложный состав, который включает даже один радиоактивный элемент. Я долго экспериментировал, прежде чем достиг удовлетворительного результата. Можете полностью доверять им, я лично опробовал на себе их действие.

Катерина еле сдержала смех, вспомнив, как прыгал на одной ножке, кукарекал, бился головой о стену профессор, когда разрабатывал эти очки. Антон внушал – профессор делал. Казалось, фантазии Остапчука нет предела, когда Егозин, очередной раз надевая очки с новым напылением, дрожащим голосом просил мальчика что-то ему внушить. Пока, наконец, не получился финальный экземпляр.

Николай Алексеевич был готов на многое, лишь бы сохранить в тайне способности четверых детишек.

========== Арсений и его план ==========

Солнце, солнце, солнце…

Навязчивая идея десятилетнего мальчишки, лежащего на кровати. Руки за головой, ноги чуть согнуты в коленях, глаза неотрывно смотрят в серый сырой потолок. Где-то там, над несколькими метрами песка, земли и камней – свежий воздух, дыхание ветра и теплые солнечный лучи. Там, наверху. Там, куда фантастической четверке заказана дорога. Жизнь становится бессмысленной, кожа – бледнее, кости – хрупкими, словно китайский фарфор. Недостаток витамина Д медленно разрушает детский организм, подтачивает полные неусваимового кальция скелеты детей. А там – рахит и целый ворох проблем.

Антон слышал этот высоконаучный разговор Милены и Арсения Смирницких, мало что тогда понимая, но твердо усвоив неизбежный закон природы: без солнца детский организм обречен. Похоже, остальные дети тоже чувствуют это, но не могут уловить это ощущение за ниточку.

Остапчук и рад был бы поподробнее расспросить взрослых, но, едва он появлялся на их горизонте, они спешили тут же надеть эти уродливые розовые очки, защититься от дара Антона, словно от жуткого проклятия. Ребенок чувствовал себя словно прокаженным, уродом, инвалидом. Однако в то же время, доктор Егозин относился к нему с каким-то благовейным трепетом, не снимая при этом очков. Бросок из одной крайности в другую – тоже не вариант. Странное чувство неопределенности подтачивало терпение мальчишки изнутри, грозя смыть гневным потоком неповиновения.

Антон перевернулся на живот и вздохнул. Что толку в суперспособности, если ее нельзя развивать, тренировать? Если от тебя прячутся за стеклами очков? На девочек и Гришу внушение не действовало, что не преминул упомянуть в еженедельном докладе Николай Алексеевич, а других альтернатив для тренировки у мальчика не было.

От размышления о собственной способности мысли Остапчука снова вернулись к родителям, и сердце его тревожно сжалось. Где они? Что с ними? Как они восприняли его исчезновение? Пытливый ум мальчика подсказывал, что ученые лаборатории вряд ли сообщили их родителям о судьбе детей, иначе они не торчали бы тут, под землей.

«Интересно, а думают ли остальные о тех, кто остался наверху?»

Лоб Антона прорезала глубокая складка, когда он вспоминал, с какой тоской рассказывала о родителях Майя, как уходил в себя Гриша… Одна лишь Оля беззаботным мотыльком порхала по лаборатории, не вешая нос. Да оно и не мудрено – при былом-то раскладе жизни.

«И долго это будет продолжаться?»

Подъем, завтрак, школа, обед, отдых, ужин, отбой. Вот как проходила их жизнь в лаборатории. Иногда в монотонный, распланированный с точностью до минуты день вмешивались ученые, проверяя давление, собирая кровь на анализ, фиксируя рост и вес маленьких подопечных.

«Прямо как подопытные крысы!» - в сердцах подумал мальчик и резко поднялся с постели. Камера давила на него, и он решил выйти. Привычным маршрутом пройдя до кухни, Антон по инерции притормозил у отрывного календаря, с которого Марта Алексеевна с педантической точностью срывала каждый день листки.

Первое мая. Весна. Время, когда цветут пышным цветом вишни и яблони, и ему не суждено этого увидеть.

Сердито поджав губы, Остапчук отвернулся от календаря и вошел на кухню, надеясь найти там остатки рисовой запеканки, которой давеча порадовала их Смирницкая.

Но его планам не суждено было сбыться. За кухонным столом сидел Арсений Степанович, медленно потягивающий крепкий чай. Антону совесть не позволила рыться в холодильнике, пока кто-то сидел на кухне, и, поздоровавшись и извинившись за вторжение, мальчик собрался было уйти назад, как веселый, полный дружелюбия голос Смирницкого остановил его:

– Куда же ты, Антоша? Не желаешь ли чайку? Милена Степановна свеженького заварила.

– Спасибо.

Остапчук скользнул за стол, выжидающе взглянув на ученого. Тот, вынув чистую чашку, насыпал сахару, плеснул заварки и залил все крутым кипятком, после чего поставил горячий напиток перед ребенком.

Пока мальчик дул на чай, пытаясь остудить его, Арсений барабанил пальцами по столешнице, размышляя, стоит ли заводить с Антоном разговор. Мысль о том, как бы поскорей оставить Егозина с носом, не давала ученому покоя. План побега, составленный долгими бессонными ночами, был идеален, за исключением одной детали: ни Милена, ни Антон (важная составляющая деталь этого плана), ни, тем более, дети не были посвящены в его систему. А без одаренного мальчика это было бы бессмысленно. Но что-то предпринимать все же было необходимо. И Смирницкий решился: