Фантастические создания (сборник)
Шрифт:
— Что за… — прошептал электрик.
— Будь я проклят, если знаю! Я вышел туда по сигналу, я был готов явиться во всем своем блеске и величии — и что происходит? Чертова огроменная псина бросается и кусает меня за руку! Почему они не сказали мне, что изменили сценарий?
В сиянии синего света прихожане с благоговением созерцали полноватого невысокого мужчину со странной бородкой и рядом с ним — роскошного серого волка.
— Слава тебе, о Князь Тьмы! — прогремел хор, в котором потонуло бормотание одной старой девы:
— О… дорогая, клянусь, в прошлом году он был куда симпатичнее!
— Коллеги! —
Вольф Вулф открыл глаза — и поспешно закрыл снова.
Он никак не думал, что в тихом и спокойном Беркли Инн есть комнаты со встроенными центрифугами. Это было нечестно! Лежа с закрытыми глазами, он ждал, пока комната перестанет вращаться с дикой скоростью, и пытался восстановить в памяти вчерашний вечер.
Он хорошо помнил бар. И «зомби». И бармена — очень приятный и отзывчивый малый был, до тех пор пока не превратился в невысокого мужчину с бородатой лысиной. С этого начались странности. Что-то там было с сигаретой, ирландским тенором и вервольфом. Какая-то фантастика. Ведь каждый дурак знает, что…
Вулф резко сел.
Он же вервольф!
Отбросив простыню, он уставился на свои ноги. Потом облегченно вздохнул: это были длинные ноги, они были довольно волосаты, они были коричневыми от загара — но они были, бесспорно, человеческими.
Вулф встал и начал собирать одежду, небрежно раскиданную по полу, стараясь не обращать внимания на сомнения в глубине души. В его голове разрабатывала новую шахту бригада гномов с отбойными молотками, но он надеялся, что они уйдут, если не замечать их.
Одно было ясно: теперь с ним все будет в порядке.
Глория или не Глория, разбитое сердце или не разбитое — а топить свою печаль в вине было глупо. Тем более когда ты знаешь, каково быть вервольфом…
Но почему он представлял это в таких деталях? Столько обрывочных воспоминаний всплыло в мозгу, пока он одевался: как они шли в Клубничный Каньон с бородатой лысиной в поисках глухого, пустынного места для волшебства, как он пытался запомнить волшебное слово…
Черт, он даже помнил это слово! Слово, при помощи которого превращаешься в волка, а потом назад.
Неужели он выдумал это слово в пьяном угаре? И разве в состоянии он придумать все это: поразительную, волшебную свободу превращения, укол острой, мучительной боли во время метаморфозы, а потом — безграничное счастье от ощущения своей гибкости, скорости и свободы?
Он изучал свое отражение в зеркале.
Если не считать легкой помятости его консервативного однобортного серого костюма, он выглядел в точности как всегда: тихий университетский профессор… чуть лучше сложен, чуть более импульсивен, чуть более романтичен, чем остальные, но все же — профессор Вулф. Всего-навсего.
Остальное казалось бессмыслицей. Чушь. Выдумка.
Но импульсивная сторона натуры Вулфа шептала ему, что существует только один способ проверить этот факт.
Попытаться еще раз.
— Хорошо, — сказал Вольф Вулф своему отражению. — Я тебе докажу.
И
он произнес Слово.Боль была острее и мучительнее, чем ему запомнилось.
Алкоголь снижает чувствительность к боли. А сейчас он, похоже, испытал нечто подобное тому, что испытывают женщины при родах. Но боль прошла, и он в радостном изумлении пошевелил конечностями.
Нет… он не был гибким, быстрым, свободным зверем.
Он был беспомощным, попавшим в ловушку волком, намертво упакованным в консервативный однобортный серый костюм.
Вулф попытался встать и пойти, но длинные рукава и штанины заставили его распластаться на брюхе. Он начал лягаться, пытаясь вырваться на свободу, но скоро остановился: вервольф или не вервольф, а все-таки он оставался профессором Вулфом, и этот костюм стоил тридцать пять долларов. Должен был быть более дешевый способ обрести свободу, чем привести костюм в негодность, разорвав его на мелкие кусочки.
Вулф пробормотал несколько добротных, хотя и грубоватых ругательств на нижненемецком.
О подобном затруднении ничего не было сказано ни в одной из прочитанных им легенд о вервольфах. Там люди просто ррраз! — и становились волками, а потом бац! — и становились снова людьми. Будучи людьми, они носили одежду, будучи волками — шерсть. Даже Супермен превращается вновь в Кларка Кента на вершине Эмпайр-стейт-билдинг и находит там свою повседневную одежду. Все это вводило в заблуждение.
Вулф вспомнил — правда, с некоторым опозданием, — как Великий Озимандиас заставил его раздеться, перед тем как научить слову…
Слово!
Ну конечно!
Нужно только произнести слово — АБЗАРКА! — и он снова станет мужчиной в ладно сидящем костюме. А потом он может раздеться и развлекаться сколько угодно.
Всегда стоит сначала подумать, прежде чем впадать в истерику.
— АБЗАРКА! — сказал Вулф.
Или подумал, что сказал.
Он прошел через все необходимые мыслительные процессы, чтобы сказать «АБЗАРКА!», но из его пасти раздалось только что-то вроде лязга зубов и скулежа. И он по-прежнему оставался абсолютно беспомощным волком в костюме консервативного покроя.
Эта проблема была куда серьезнее, чем проблема с одеждой. Если он может трансформироваться, только сказав «АБЗАРКА!», а в обличье волка произнести ничего не может, — что ж, вот тогда он попал.
Непонятно.
Можно, конечно, найти Оззи и спросить, но как мог спеленутый в серый костюм волк безопасно выбраться из отеля и отправиться по неизвестному адресу в поисках неизвестно кого?
Итак, он был в ловушке. Все пропало.
Он, Вулф…
— АБЗАРКА!
Профессор Вольф Вулф с трудом встал на ноги, отряхивая удручающе мятый костюм, и увидел обрамленное странной бородкой лицо Великого Озимандиаса.
— Видите ли, коллега, — пояснил коротышка, — я догадался, что вы попытаетесь, сразу же как проснетесь, проверить… и я чертовски хорошо знал, что у вас будут неприятности. Вот я и подумал, что стоит зайти и исправить неловкую ситуацию.
Вулф прикурил сигарету и подал пачку Озимандиасу.
— Думаю, после такого можно перейти на «ты». Тем более что вчера мы вроде друг другу не «выкали», — буркнул он. — Когда ты только что вошел… что ты видел?
— Тебя. Ты был волком.
— Тогда оно действительно… я на самом деле…