Фантастические создания (сборник)

— Нет, — сказал Вулф. — Я сейчас перекинусь. Ты отнесешь мою одежду обратно в отель?

— Конечно. Она будет ждать тебя в номере. Я наложил малюсенькое заклятие на ночного портье — как раз достаточное для того, чтобы он не заметил шныряющих вокруг волков. О, и, кстати, — у тебя из комнаты ничего не пропадало?

— Ничего, что бы я заметил. А что?

— Просто… мне показалось, что я видел, как кто-то выходил сегодня днем из твоего номера. Не могу быть уверен на все сто процентов, но думаю, он вышел именно оттуда — рыжеволосый юноша в голливудской одежде.

Вольф Вулф поднял брови.

Чушь какая-то.

Бессмысленные вопросы детектива были странными, но обыскивать его номер в отеле… это уже слишком!

Впрочем, что такое этот детективчик для зрелого вервольфа?

Вулф ухмыльнулся, дружелюбно кивнул Великому Озимандиасу на прощание — и сказал Слово.

Боль была не такой сильной, как утром, хотя по-прежнему очень мучительной. Но она почти сразу прошла, и все его тело наполнилось ощущением безграничной свободы. Он задрал морду к небу и глубоко вдохнул пронзительную свежесть ночного воздуха. Целый новый мир удовольствий открывался ему через этот новый чувствительный нос!

Он миролюбиво помахал Оззи хвостом и помчался по каньону длинными, легкими прыжками.

Поначалу — и довольно долго, несколько часов — он просто наслаждался: чувствовать себя волком было величайшим удовольствием, о котором только можно мечтать.

Вулф покинул каньон и направился к холмам, мимо Биг Си и дальше в относительно дикие места — ему хотелось быть подальше от привычной обстановки студенческого городка с его цивилизацией.

Чудесные новые ноги Вулфа были сильными и надежными, дыхание — ровным и глубоким. Каждый поворот приносил новые свежие и яркие ароматы почвы, листьев и воздуха, и жизнь была прекрасна.

Но через несколько часов к Вулфу пришло понимание, что он безмерно одинок.

Вся эта беготня, это веселье — это все прекрасно… было бы, если бы рядом с ним бежала Глория…

В чем прелесть того, чтобы быть волком, если никто об этом не знает и не может это в полной мере оценить?

Вулф почувствовал, что хочет к людям.

И повернул обратно в город.

Беркли ложится спать рано.

Улицы были пусты.

Вулф заглянул в светящееся окно одного из домов, где какой-то обстоятельный зубрила трудолюбиво корпел над почти законченной курсовой. Вулф вспомнил, как делал это сам, и… В нынешнем своем обличье смеяться он не мог, но хвост у него весело заходил из стороны в сторону от этого воспоминания.

На одной из пустых улиц он задержался — здесь был свежий запах человека, хотя вроде бы вокруг никого не было.

Прислушавшись, Вулф услышал тихие всхлипывания и рысью понесся на звук.

За кустами у одного из домов сидел двухлетний малыш и безутешно плакал, дрожа в своем легком костюмчике, — очевидно, он потерялся уже много часов назад и совсем утратил надежду на спасение.

Вулф положил лапу малышу на плечо и ласково его тряхнул.

Мальчик оглянулся, но не испугался.

— Пи-вет, — произнес он, просветлев.

Вулф приветственно взвыл, помахал хвостом и ударил лапой по земле, показывая, что готов отвести потерянного ребенка туда, куда тот захочет.

Малыш встал и вытер слезы грязным кулаком, оставив на лице широкие темные полосы.

— Ту-ту-ту-ту! — сказал он.

«Игры», — подумал Вулф.

Малыш хочет играть в паровозик.

Но на игры особо нет времени.

Он взял ребенка за рукав и осторожно потянул.

— Ту-ту-ту-ту! — настойчиво повторил мальчик. — Дай Вэй ту-ту-ту-ту!

Сначала Вулф не мог понять, что имеет в виду его маленький собеседник, а потом внезапно до него дошло — если бы у него сейчас были пальцы, он бы торжествующе щелкнул ими: эта загадочная фраза означает не что иное, как адрес! Малыша как следует натаскали называть свой домашний адрес в случае, если он потеряется.

Вулф глянул на уличный знак. Боудич и Хиллегас — Дуайт Вей, 2222 должен быть всего в паре кварталов отсюда.

Вулф попытался кивнуть, но волки не умеют этого делать. Поэтому он помахал хвостом, показывая, что понимает, и повел малыша в нужном направлении.

Ребенок лучезарно улыбнулся и сказал:

— Хороший тяф-тяф.

На мгновение Вулф вдруг ощутил себя шпионом, которого назвали настоящим именем, но потом с облегчением догадался, что так малыш просто называет собак.

Он без приключений провел ребенка через два квартала.

Ему было приятно иметь дело с таким невинным человеческим существом. В детях было что-то особенное — он надеялся, что Глория тоже это чувствовала. Он подумал, как все может сложиться, если он научит этого доверчивого ребенка Слову. Было бы прекрасно иметь щенка, который будет…

Вулф остановился и тревожно повел носом, шерсть у него на загривке встала дыбом. Перед ним стояла собака: здоровенная дворняга, с виду помесь сенбернара с хаски. Звуки, которые издавал пес, без обиняков сообщали, что вся эта благородная чушь со спасением альпинистов в горах и ношением фляжек с лекарствами была ему чужда, — этот пес был бандитом, он был вне закона, был врагом и людей, и собак.

И им нужно было как-то пройти мимо него.

Вулф не хотел драться. Он был размером с этого монстра и, безусловно, гораздо умнее — все-таки у него оставался человеческий мозг, — но шрамы, полученные в собачьей драке, не лучшее украшение для тела профессора Вулфа, и, кроме того, существовала опасность, что в этой драке пострадает ребенок.

Вулф решил, что перейти на другую сторону улицы будет более мудро, но злобная дворняга бросилась на них с лаем и рычанием раньше, чем это решение удалось осуществить.

Вулф встал перед мальчиком, защищая его грудью, готовый вцепиться в горло врагу, если понадобится. Шрамы шрамами, но гораздо важнее было то, что малыш ему доверился, — Вулф готов был оправдывать это доверие любой ценой, даже если пострадает его человеческое тело.

Но вдруг огромный пес остановился, его угрожающий рык сменился жалобным скулением, здоровенные бока задрожали, а хвост трусливо свернулся между ног. Секунда — и пес резко развернулся и убежал.

Ребенок обрадовался:

— Плохой тяф-тяф ушел! — Он обнял Вулфа за шею своими маленькими ручками. — Хороший тяф-тяф!

Потом он выпрямился и настойчиво повторил свое:

— Ту-ту-ту-ту, Дай Вэй.

И Вулф повел его дальше, и его сильное волчье сердце стучало так взволнованно, как никогда не стучало в объятиях женщины.

«Ту-ту-ту-ту» был маленьким деревянным домиком, который стоял в стороне от улицы в глубине большого сада. Все окна в нем были освещены, и даже с тротуара Вулф отчетливо слышал пронзительный голос женщины, которая с отчаянием говорила: