Фантастические создания (сборник)

Он чуть-чуть высунулся из-под стола — ровно настолько, чтобы его не было видно, но чтобы он мог дотянуться до кольца на графике, потянул кольцо и резко отпустил его.

График взлетел вверх, скручиваясь.

Студенты прервали свою болтовню и с недоумением уставились на доску, на которой какими-то несусветными каракулями было накорябано странное слово:

«АБЗАРКА»

План Вулфа сработал безукоризненно.

Людей в аудитории было достаточно много, поэтому можно было быть уверенным, что один из них в замешательстве обязательно прочитает загадочное слово вслух, — ведь читатели субтитров хоть почти и вымершая раса, но все-таки еще существуют.

В этот раз таким читателем стала блондинка, которая пользовалась повышенным интересом противоположного пола.

— АБЗАРКА, — озадаченно произнесла она.

И появился профессор Вольф Вулф, радушно улыбаясь аудитории.

План был великолепен.

Единственным его недостатком было вот что: Вулф запамятовал, что был всего лишь вервольфом, а не Суперменом.

Его одежда благополучно ждала его в «Беркли Инн».

И здесь, на кафедре, перед глазами своих учеников, он стоял абсолютно голый. Во всей своей красе.

Две его лучших ученицы в ужасе закричали, а один ученик, которого ни за что нельзя было заподозрить в подобной чувствительности, потерял сознание.

И только блондинка одобрительно хихикнула и окинула его оценивающим взглядом.

Эмили была скептична, но соболезновала.

Профессор Фиринг сочувствовал, но довольно сдержанно.

Председатель кафедры был прохладен.

Декан был холоден.

Директор университета был безразличен.

Вольф Вулф был безработным.

И Хелиофагус из Смирны был прав.

Суть магии действительно в обмане.

— Ну что я могу поделать, — стонал Вулф в свой стакан с «зомби». — Я влип. Я в тупике. Завтра Глория прибывает в Беркли, и вот он я — ничто. Ничто! Какой-то пустой, никчемный вервольф. На это же нельзя содержать жену! Нельзя растить детей!.. Нельзя… боже, я даже сделать предложение ей не могу! Я хочу еще один коктейль. Ты уверен, что не будешь?

Великий Озимандиас покачал своей круглой бородатой головой:

— Если ты помнишь, в прошлый раз, когда я превысил свою норму и выпил два стакана, то, собственно, все это и заварил. Мне нужно держаться, чтобы это не зашло дальше. Но ты сильный, трудоспособный молодой человек. Без сомнения, коллега, ты найдешь работу.

— Где? Я умею заниматься только академической деятельностью, а этот скандал навсегда положил ей конец! Какой университет согласится нанять человека, который предстал в чем мать родила перед всей своей группой! Причем в этот момент я даже не был пьян — что могло бы хоть как-то объяснить мое поведение! А если менять сферу деятельности — скажем, начать работать на оборону, чем занимаются, кажется, все мои студенты, закончившие обучение, — мне придется предоставить рекомендации, в которых будет написано, что я делал, чем занимался все эти годы — все свои долбаные тридцать лет! И когда эти рекомендации проверят… Оззи, я потерянный человек!

— Никогда не отчаивайся, коллега. Я понял, что магия загнала тебя в ловушку, но всегда есть способ выбраться. К примеру, взять хоть тот раз в Дарджилинге…

— Но что я могу поделать?! Я уже готов, как этот чау-чау, оборотень Конфуций, закончить свои дни у кого-нибудь в доме, получая подачки… если, конечно, ты найдешь кого-нибудь, кто захочет держать волка в качестве домашнего животного!

— Знаешь, — задумался Озимандиас, — а в этом, возможно, что-то есть, коллега.

— Чушь! Это была шутка. Нет, я должен сохранить хотя бы остатки самоуважения — даже в ущерб собственному благополучию. И потом, могу поспорить, потенциальным желающим завести в доме волка точно не понравится то, что этот волк периодически превращается в голого мужика…

— Нет. Я не имел в виду, что тебе нужно становиться чьим-то ручным волком. Но взгляни на это с другой стороны: каковы твои сильные стороны? У тебя всего две выдающиеся способности. Одна из них — учить немецкому языку. Но этот вариант мы уже отбросили…

— Так.

— А другая твоя способность — это способность обращаться волком. Здесь открываются неплохие коммерческие возможности! Давай-ка их рассмотрим.

— Ерунда.

— Не совсем. Для каждого товара есть рынок. Штука в том, чтобы его найти. И ты, коллега, станешь первым настоящим коммерческим вервольфом в истории.

— Я мог бы… Говорят, цирк «Оддиториум Рипли» хорошо платит. Предположим, я могу перекидываться регулярно по шесть раз в день, к вящему удовольствию публики…

Озимандиас скорбно покачал головой:

— Нет, это не то. Не выйдет. Люди не хотят видеть настоящую магию. Она заставляет их задумываться о том, что в мире многое совсем не так, как они представляют. И от этого им становится неуютно. Им нужна уверенность, что все это делается при помощи зеркал. Я-то знаю. Мне пришлось уйти из цирка, потому что не хватило ума мошенничать, — я мог применять только настоящую магию.

— Тогда, может быть, я мог бы стать собакой-поводырем?

— Туда берут только… эээ… женщин.

— Когда я волк — я понимаю язык животных. Может, я могу быть кинологом и… нет, это не вариант. Забыл: они же до смерти меня пугаются.

Но бледные голубые глаза Озимандиаса загорелись при этом предположении.

— А вот это теплее, коллега. О, это по-настоящему горячо! Зачем там, ты говорил, твоя легендарная Глория приезжает в Беркли?

— Они ищут талант.

— Какой?

— Собаку, которая сыграет роль в новом фильме.

— И что за собака им нужна?

— В… — Глаза Вулфа расширились, а рот открылся сам собой. — Собака, похожая на волка, — тихо сказал он.

И они посмотрели друг другу в глаза, без слов понимая, что думают об одном и том же…

— Все из-за этого проклятого диснеевского пса, — жаловался дрессировщик. — Этот Плуто может все. Все! Так что от наших собачонок ожидают подобного. Ты только послушай этого придурка: «Собака должна войти в комнату, подать лапу ребенку, показать, что узнает героя в его эскимосском наряде, обойти стол, найти кость и радостно хлопнуть лапами!» И кто может все это сделать?! Только Плуто! — Он презрительно фыркнул.

Глория Гартон произнесла:

— О.

Одним этим «О» она умудрилась сообщить, что глубоко сочувствует, что дрессировщик — привлекательный молодой человек, с которым она не прочь вскоре вновь встретиться и познакомиться поближе, и что ни одной собаке не удастся лишить ее новой картины. Она слегка одернула юбку и откинулась на спинку простого деревянного стула, стоящего на пустой театральной сцене. И от этого простого движения стул вдруг стал выглядеть как царский трон.

— Ладно. — Мужчина в фиолетовом берете жестом отправил очередного неудачного претендента восвояси и прочитал следующую фамилию из списка на листке бумаги: — «Собака: Вупси. Хозяин: миссис Чаннинг Гэлбрейт. Дрессировщик: Лютер Ньюби». Впускайте!