"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
— Встань хотя бы, — шепотом.
Качаю головой.
— Мне так удобно. Не важно. То, что Мэг мне рассказала… Я понимаю, что ты не рада, что мне все известно. Или ты должна была рассказать сама, или мне было не положено об этом знать.
— Не рассказала бы.
Киваю, соглашаясь.
— Не рассказала бы. Но теперь я знаю и подумал, что это неправильно — делать вид, что не в курсе. Если бы узнал раньше, никогда бы не стал тогда пытаться силой тебя поцеловать, — честное слово, теперь, когда думаю о том поцелуе на борту "Старой ласточки", чувствую себя тоже насильником. — Но это уже не исправить, могу только извиниться постфактум, — Ди кусает губы, но не
— Я тебе верю, — тихо.
— Тогда не шарахайся от меня, пожалуйста, — прошу. — Я к тебе пальцем не притронусь без необходимости, например, такой, как сейчас. Ни к чему не стану тебя принуждать и навязываться тебе не стану. Просто не бойся меня, ладно? Тут и так никому нельзя доверять, и я не хочу даже в этой комнате бояться сказать что-нибудь не то. Мне нужно быть уверенным, что ты на моей стороне. Ди, я горы сверну, — хмыкаю, — ну, или подорву их к чертовой матери, но мы выберемся отсюда. Поддержи меня, ладно? Когда ты готова бегать от меня по потолку, лишь бы я не оказался ближе чем на расстоянии вытянутой руки, это… нервирует. Просто знай, что я никогда не сделаю тебе ничего плохого, хорошо?
Она смотрит на меня и молчит, и в ее темно-карих глазах столько боли — целый океан.
Ладно, хватит, наговорился.
Сначала откатываюсь назад на пятках, потом встаю с пола.
— Ложись спать, — произношу уже последнее на сегодня, сажусь за стол и включаю лампу. — Мне нужно повозиться с кофеваркой. Одеяло только на пол кинь, пожалуйста.
— Хорошо, — откликается Ди.
По крайней мере, она еще со мной разговаривает. Это успех.
Дилайла выключает верхний свет, раздевается. Слышу шуршание одежды. Не поворачиваюсь, даже глазом не кошу. Хватит с меня, эта ночь только моя и кофеварки, и мы проведем ее с пользой.
Девушка ложится — шорохов больше нет, тишина.
Достаю отвертки и вскрываю корпус аппарата. В нос ударяет резкий запах кофе.
Вот зараза, помыл бы хоть, что ли, прежде чем просить починить.
ГЛАВА 37
Две недели не просто проходят — пролетают как в тумане.
С утра до вечера пропадаю на складе, вечер провожу в комнате за компьютером или на полу (что тоже уже стало нормой), возясь с "начинкой" для будущих Пятилапов. Для сна остается часа три-четыре, зато регулярно, что уже отлично.
И все же мы отстаем от плана.
"Как успехи? Сколько собрали?" — этими вопросами Изабелла встречает меня каждый вечер в столовой. Беспокоится, что не уложусь в сроки, обещанные руководству. Напоминает, что их нельзя злить и просит поторопиться. Ну, как просит? Велит, скорее, но пытается завуалировать командный тон улыбкой.
В остальном Изабелла ведет себя терпеливо: не трогает Ди, не вредит рабочим, больше не отчитывает за мой внешний вид, не надоедает нравоучениями, на складе, чтобы лишний раз не отвлекать, не появляется.
Я это ценю, правда. Порой даже ловлю себя на мысли: "Она же моя мать, нужно тоже быть к ней терпимее". Но потом она произносит свое ежедневное: "Я тебе доверяю, и ты верь мне", — как гипнотизирует, и я снова не верю.
С Ди после такого разговора (моего монолога, если
уж быть честным) у нас устанавливаются вполне себе сносные добрососедские отношения. Она рассказывает мне сплетни, которые услышала на кухне, я ей — как идет работа. Девушка больше не зажимается в моем присутствии и улыбается, что-то рассказывая. А однажды даже смеется в голос, пока я бегаю по комнате, запустив руки в волосы, и пытаюсь понять, что делаю не так (в тот день я решил внести в программу кое-какие изменения, а она взяла и "посыпалась").В моем понимании, именно так живут в общежитиях: мы не враги, и не друзья, но при этом и не чужие.
Ди не жалуется мне, а я не жалуюсь ей. Да мне и не на что жаловаться, серьезно, дело-то движется. Ну, устал немного разве что.
О чем молчит Дилайла, не знаю, заверяет, что все хорошо. Спрашиваю Нину, говорит то же самое. Не донимаю.
Иногда помогаю Ди обрабатывать снова порезанные пальцы. По сравнению с тем разом, за который я расплатился кофеваркой, раны не такие глубокие, но от работы на кухне появляются с завидным постоянством.
Один раз и Дилайле приходится изображать медсестру и перематывать мою конечность — сорвалась отвертка и воткнулась мне в руку между большим и указательным пальцем. Ночь, и травма не такая серьезная, чтобы бежать в медблок и будить Джорджа, так что справляемся самостоятельно. Мне даже не приходится просить, Ди первой предлагает свою помощь. Мы же добрые соседи, верно?
Вот и соседствуем.
Спина только побаливает от спанья на полу.
Давно уже сплю без снов. Просто проваливаюсь в темноту и, кажется, сразу же встаю под звон будильника.
Но сегодня все иначе.
Вроде бы понимаю, что вижу сон: ну не могу же я оказаться на Лондоре, когда засыпал на проклятой Пандоре. Но все слишком реально: и наша гостиная, и солнечный свет, льющийся из огромных окон, и летний ветерок, колышущий тюль, и даже Хрящ, вальяжно развалившийся на спинке дивана и время от времени обмахивающий себя пушистым хвостом. А еще Морган…
Она стоит напротив меня, уперев руки в бока, и не менее реальна, чем все остальное. На ней почему-то не гражданская одежда и не синяя военная форма Лондорского флота — Миранда во всем черном, как работники Пандоры. Смотрит враждебно, даже зло.
Морган никогда на меня так не смотрит, поэтому отшатываюсь. В ответ на мое движение ее губы трогает ледяная, страшная улыбка.
— Почему ты молчишь? — произносит жестко, требует ответа, и у меня появляется ощущение, что я очнулся на середине разговора.
Не понимаю, качаю головой.
— А что говорить? — спрашиваю.
— Почему ты не явился к госпоже Корденец. Я трижды тебя спросила. Ты что, не слушаешь?
Моргаю от неожиданности.
— При чем тут эта женщина?
— Что значит — при чем? — Миранда злится. — Ты же знаешь, что она обещала вложить в Академию большие деньги. Мы нуждаемся в инвестициях. Что тебе стоило заткнуться и пойти к ней, как она хотела? Я думала, мы договорились.
Что-что-что?
— Ты продаешь меня? За деньги? — не верю. Это же Морган, моя Морган, так не бывает. — Мам, ты что?
В ответ Миранда запрокидывает голову и смеется. Вздрагиваю.
— Ах, теперь ты зовешь меня мамой? Поздно, ставки сделаны. Дора ждет тебя у себя.
Все еще не верю, качаю головой.
— Что за бред? — делаю последнюю попытку достучаться до нее. — Да не пойду я никуда.
— Ах, не пойдешь? — Морган стремительно шагает ко мне и залепляет зубодробительную пощечину, так, что моя голова отлетает, как у тряпичной куклы.