"Фантастика 2023-130". Компиляция. Книги 1-22

– Что же, если я вам понадоблюсь, вы всегда можете меня вызвать. А пока – разрешите идти?

– Да, конечно, – вложив весь свой запас светскости в улыбку, ответил Саймон. – Вы определенно мне понадобитесь. Но потом.

Он дождался, пока Мягков выйдет, и беззвучно расхохотался в сложенные у рта ладони. Потому что даже если ты отстраняешься от Игры, даже если отходишь от игрового поля, срываешь повязку участника и говоришь всем желающим слушать, что Игра – это не про тебя; даже если ты никогда не был в Игре с самого начала… Все равно.

Все равно в какой-то момент Игра протягивает свою длинную жадную руку и кидает тебя в гущу, в глубь, на черную клетку, на амбразуру. Потому что отказ от Игры – тоже Игра. Часть Игры. Игровая механика и система – что бы ты там себе ни воображал.

И если хочешь оставаться честным перед собой до конца, не отказывайся от Игры. Не становись пешкой, кинутой в отбой, камешком на пути волны. Не изображай сноба, который «выше этого всего». Научись играть профессионально. И вот тогда Игра станет тобой, а ты – ей.

Отсмеявшись, Саймон встал, чтобы пройтись вокруг стола и привыкнуть к новому ракурсу, и заметил папку, все еще лежащую с краю. «Кирилл забыл? Нет, он ничего не забывает. Оставил специально? Mierda [164] , эти его интриги…»

Подойдя ближе, лоцман замер. Он узнал документ: одна из желтых пластиковых мультифор, добытых в сейфе лаборатории. В таких хранились «дела» на каждый из экспериментов. Если прижать полупрозрачный пластик к бумаге, можно было прочесть содержимое верхнего листа. Саймон будто невзначай придавил папку ладонью. Между растопыренными пальцами проступили буквы.

164

Дерьмо (исп.).

«Обр…ц №… …ень перспект… – высокая. Устойч… …омный фрагм… Безусл… …аренность класса…» – не то, не то. Что же он заметил, проходя мимо, что притянуло его внимание?

Саймон скользнул взглядом ниже и похолодел.

«Донор… биоптат: Сол…н …ишер. Личн… …тива».

Саймон постоял еще, глядя уже мимо, в пол, в темные глубины собственного разума, в детские воспоминания, в причины и следствия. Потом, не оборачиваясь, убрал руку с папки. Вдохнул, выдохнул.

И вышел из кабинета.

Алаксандр Лепехин Человек по подписке Глава 1

Бернардо Суавес по прозвищу Бенито не любил бездомных.

Да какой нормальный человек в своём уме станет их любить? За что? За выдающийся экстерьер? За шикарные ароматы? За слезливую назойливость: «Сеньор, три дня не ел, сеньор, не кидайте в мусорку, отдайте мне, сеньор»? Тьфу! Вот и сейчас Бенито наблюдал за вкравшимся в автодверь типом и испытывал обиду за свой магазинчик.

Тип был натурально мутный. Все они, бездомные, с каким-то перекосом в голове. Кого войной пришибло, кто анимашек джаповских пересмотрел, кто не поймал баланс между студенческим разгулом и полным саморазносом. Короче, сами виноваты: нечего было странного желать. Вот он, Бенито, всегда сидел на своём месте и местом этим доволен. Ибо нефиг тут. Ясно?

Мутность типа выражалась в его походке. Словарный запас сеньора Суавеса не отличался богатством и не включал в себя термин «культура движений». Рекомый сеньор Суавес вообще затруднился бы ответить, что именно кажется ему «не таким» в этой неуклюжей, дёрганой, развинченной фигуре, будучи внезапно пойман прямым вопросом. Но тип был мутным. И сеньору Суавесу он не нравился.

Бездомные обожали плащи. Спору нет, одёжка практичная. Хочешь в дождь шлёпай, хочешь — по зиме утепляйся, если флиску поддеть. Тип не был исключением. Разве что плащ у него оказался практически новым, тёмно-оливковым, с неизменным капюшоном, опущенным ниже подбородка. «Небось, украл где-то, не в помойке нашёл», — подумал Бенито чуть ли не вслух, неприязненно морщась. Версия с «бездомным» начинала трещать по швам, но не теряла в привлекательности.

Непрошенный гость застыл между полок, капюшон развернулся в сторону висящего против стойки экрана. Передавали местные новости, и хозяин магазина понадеялся было, что в разделе криминальной хроники мелькнёт фигура в плаще. Тогда стало бы можно с чистой совестью жать на тревожную кнопку, оправдывая ежемесячные «взносы» для полиции, которая «предоставляла свои услуги населению на основе гибкой тарифной сетки». А уже после — наслаждаться шоу… Но увы. Никакой уголовщины не случилось, пожарные в ролике снимали котёнка с вышки беспроводной связи. Бенито украдкой сплюнул и чуть не отвернулся.

Чуть.

Потому что осознал вдруг, что именно привлекло его взгляд изначально. Кисти несуразно длинных рук, нелепо торчащие из рукавов, были разного цвета. Одна — в тон горького, горчайшего шоколада, словно обладатель прибыл не из Гарлема и даже не с Ямайки, а прямиком из Бенина или Ойо. Другая — белой. Нет, не смертельной бледностью альбиноса, но обычной, светлой, незагорелой. Усы Бенито поднялись.

«Ну, — пожал он плечами, рассуждая про себя, — теперь понятно. Чувак пережил какой-то крупный залёт. Может, обгорел. Кожа-то явно пересаженная. Немудрено, что дёрганый. И что морду прячет. А ты, Суавес, готов в каждом незнакомце чуять подвох. Нехорошо как-то. Что сказала бы мама?»

От воспоминаний о покойной родительнице на ресницы расчувствовавшегося латиноса навернулись крупные, искренние слезы. Смахивая их обратной стороной ладони, Бенито заморгал…

И слово «чуть» снова вмешалось в происходящее.

Чёрная рука дёрнулась. Как атакующая змея, двигаясь совершенно отдельно от тела, она впилась в груду соевых батончиков, лежащих на ближайшей полке, ухватила добычу — пару-тройку ярких, аляповатых упаковок, — и втянулась в рукав. Всю эту красоту Бенито чуть не пропустил.

Но не пропустил.

Подпрыгнув от неожиданности и возмущения, в момент сменив милость на гнев, он заорал, надсаживась и хрипя от недавних слез:

— Эй, cabron! Ты что творишь, puto? Maricon de mierda, а ну отошёл от товара!

Фигура сделала шаг в сторону — словно перетекла каплей дождя по стеклу. «Люди так не делают», — машинально подумал Суавес. Но вслух снова выкрикнул:

— Давай, давай, cono, вали из моего магазина. Пошёл!

Тип снова замер. Только капюшон медленно поворачивался в сторону Суавеса, и снова это движение происходило как-то само по себе, не затрагивая плечи, спину, руки… Только когда ткань плаща начала морщиться и тянуться, ноги типа быстро переступили, разворачивая корпус. Скупо и экономно. «Киборг, что ли?», — кровь отлила от лица Бенито. Года два назад ходили слухи, что военные умудрились потерять контроль над парой боевых прототипов. Конца той истории никто не знал.

Совершенно не понимая, как ему следует поступить и что надлежит чувствовать в эти секунды, Бернардо Суавес сам застыл, как крыса перед гремучником. В голове почему-то настойчиво звучала слышанная в детстве песенка: «В одной из тюрем Нанта томился арестант…» И тут в наступившей тишине снова зашуршала автодверь.

— Hola, Бенито, что за шум? Все оукай? — офицер Джеймс Хван, поблёскивая щёлочками глаз, стряхивая дождь с рукавов и белозубо улыбаясь, прошёл к стойке. Тут он тоже увидел фигуру в плаще. Нахмурившись, полисмен положил руку на кобуру мультигана. — Сэр, вы…