"Фантастика 2023-130". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Юпитер кипел. Абрахам смотрел. И, стоило признаться самому себе, слушал.
Полярные сияния самой большой планеты Солнечной системы пели. Когда-то, когда компьютеры были большими, а сеть медленной, пятилетний Эйб наткнулся на запись: «Станция Юнона слушает Аврору». Этот хорал, в котором не звучало ни одного человеческого голоса, завораживал с такой необоримой мощью, что серьёзный, решительный юноша отправился к отцу и категорически заявил: когда Абрахам Фишер вырастет, Абрахам Фишер станет астронавтом. А сейчас ему нужны телескоп и скафандр.
Отец посмеялся от души. Отец пошёл и купил телескоп. Детский комбинезон, стилизованный под скафандр. Интерактивный
Потом умерла мама.
Абрахам висел над стеклом, периодически пытался договориться с инерцией и слушал. Он понимал, что на самом деле та музыка не имела никакого отношения к звуку. К тому, что человек способен услышать своими собственными ушами: уловить раковиной, отрезонировать перепонкой, передать молоточком, наковальней и стремечком на улитку и распознать височными долями. Он был неплохо образован, любознателен и въедлив. Слегка язвителен. Прагматичен в большинстве вопросов. Он знал, что полярные сияния не поют.
Но ещё он немножко хотел чуда.
Вытянув руку чуть дальше, чем раньше, Абрахам поймал столь же медленно курсирующую в воздухе «грушу». В таких на борту «Фархада», серийного газового танкера, держали жидкость, которую собирались употребить непосредственно. Данная конкретная жидкость, уронив пару капель из мягкого носика «груши», пахла солодом и немножко торфом. Абрахам коротко приложился к ёмкости, а потом поймал языком выдающие его улики.
Резкое шипение гермодвери заставляет вздрагивать лишь поначалу. На вплывшую в отсек фигуру Абрахам тоже не обернулся, продолжая свою медитацию. Ну, или старательно делая вид. Услышать от Юпитера хоть что-нибудь, находясь в компании, вряд ли бы удалось.
— Почему ты не воспользуешься экраном? — поинтересовалась Ульяна Бочар, старший помощник и по совместительству штурман «Фархада». В экипажах танкеров многие должности были надеты на одни и те же плечи в два, а то и в три слоя. В пространстве редко можно было встретить действительно узкого специалиста. Кроме того, людей банально не хватало.
— Экраном я могу воспользоваться и с Луны, — предельно благожелательно улыбнулся Абрахам. — Знаешь, раньше, оказывается, были такие странные люди: предпочитали бумажные книги электронным. Нюхали их. Шелестели страницами. Нерационально, как по мне. Страшно неудобно с любой из точек зрения. Но вот он я: пялюсь в иллюминатор, потому что так будет по-правде. По-настоящему. Тоже странный тип.
— Странный, — согласилась Ульяна. — И неуместный.
Собеседник развернулся экономным движением локтя и поднял брови. Ответ не заставил себя ждать:
— Если мне не изменяет память, при осуществлении грузовых операций карго-мастер должен находиться в своём отсеке, — строчки из должностной инструкции были зачитаны с отзеркаленной благожелательностью. И едва уловимой издёвкой.
Девушка подплыла ближе и тоже заглянула в иллюминатор, по привычке пригладив стоящие дыбом волосы. Короткий ёжик успел отрасти за время первой половины рейса. Абрахама подмывало дунуть в оказавшуюся рядом макушку, но он этого не делал. Из двух веских соображений.
— Что мне там ловить, Джейн? — пожатие плечами было призвано замаскировать процесс запихивания «груши» в задний карман. — Танки наполняет погрузочный робот станции. Дублирующую телеметрию ведёт трюмная система корабля. Безопасность обеспечивают контрольные кластеры; там такая густая сеть датчиков, что молекула не проскочит. Когда всё закончится, карго-мастер
получит уведомление на комм — и прибудет весь такой красивый, подбивать хвосты к носам. А если что-то пойдёт не так…— Балабол, — хмыкнули в ответ. — И я всё ещё не уверена, что моё имя можно так сокращать. Нет, я помню, ты объяснял. Ульяна — Яна — Джейн. Но…
Женщина повела носом, нахмурилась и, ухватившись за леер, придвинулась вплотную. Абрахам попытался отстраниться, при этом неловко дёрнул рукой — и «груша», почуяв волю, величаво выплыла из-за спины. Ульяна вцепилась в неё, словно коршун в неосторожного полоза.
— Фишер! — тонкий, почти девичий голос стал на пол-октавы ниже, громче и стальнее. — Опять на вахте закладываешь? Мало того, что лентяй, так ещё и алкоголик!
Недовысказанное «Ну?» повисло безо всякой невесомости. Абрахам беспомощно улыбнулся. Это явно не было правильным решением.
— Всё, моё терпение лопнуло, — Ульяна рывком развернулась в сторону выхода. — Я не пойду к капитану. Старик тебе за что-то благоволит, это ваши дела. Я пойду к руководству компании! В конце концов…
Внутренняя связь захрипела, коротко взвизгнула, и по кораблю разнёсся флегматичный, породистый баритон:
— Если кто-то из вас, негодяев, прикемарил в уголку — я не осуждаю. Но погрузка закончена, и карго-мастеру следует подёргать за постромки. После чего жду отчёты от прочих служб. Машем платочками и поджигаем сопла, джентльмены. Леди тоже не следует отлынивать.
Отчётливо скрипнув зубами, Ульяна выстрелила в Абрахама дуплетом — взгляд круглых, светлых глаз, казалось, действительно обладал дульной энергией. Потом брезгливо сморщилась, сунула «грушу» в поясное крепление, отвернулась. Вынырнула через распахнувшуюся дверь. Лентяй, алкоголик и по совместительству карго-мастер вздохнул и неспешно поплыл следом.
Впрочем, когда коридор раздвоился и старший помощник Бочар гордо удалилась по направлению рубки, движения Абрахама стали энергичными и скупыми. Он человекоподобным снарядом пронёсся в сторону грузового отсека, мягко отталкиваясь от стен. Кувыркнулся через открытый люк, ухватившись за крышку. И красиво упал аккурат в противоперегрузочное кресло. Ложемент тут же выпустил с десяток ремней, прижимая хрупкое человеческое тело с убедительной и заботливой силой.
— Давление в танках — норма, — принялся диктовать уверенный, совершенно не хмельной тон. — Накладные на груз переданы сервером станции… Не представляю, как эти ребята висят здесь месяцами.
— Эйб, — укоризненно буркнуло в наушнике. Тот кивнул.
— Продолжаю. Контроль герметичности бдит. Утечки ниже любого минимума. Число Авогадро завистливо плачет в углу…
— Фишер! — а вот это уже было похоже на рычание. Женское. Ухмыльнувшись, Абрахам нажал пару клавиш.
Сенсоры в критичных системах дублировались механикой. Впрочем, как и по всему кораблю; даже в гальюне наличествовала дверца, за которой пряталась рукоятка ручного насоса. Иллюминаторы тоже оставались данью этой пространственной паранойе.
А паранойя была единственным действенным способом выжить в космосе. Со временем она становилась не просто образом мышления. Она поселялась где-то внутри каждого пустотника — сначала на периферии личности, потом всё ближе к центру. Люди заострялись, ощетинивались. Из-за этого Ульяна так заводилась, когда он пил.
Из-за этого Абрахам всегда держал себя слегка подшофе.
— И-и-и даю добро, — последняя клавиша утонула в консоли. — Да не расплещем же ни капли.
В наушнике снова скрипнули зубы. Правда, этот звук был тут же перекрыт задумчивым голосом Старика: