"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19

– Обход коменданта! Всем заключенным подойти к решетке, внутренние двери растворить! – орал его подчиненный.

Вот и шестьдесят вторая. Взору гегемона тюрьмы предстал невзрачный юноша в одежде горожанина. У парня были непропорционально длинные руки, которые заканчивались широкими ладонями. Сложение не благородное. В нем не было ничего такого, что выдавало бы в нем знатную персону, а меж тем он занимал камеру, положенную по статусу вельможе. Настроение коменданта стремительно падало.

– Что за дрянь у него на щеке? – спросил он надзирателя.

– Не могу знать!

Скверно. Совсем скверно. Подобными рисунками могли украшать себя разве что дикие варвары, но уж никак не сынки достопочтенных родителей.

– Откуда ты родом, шестьдесят второй?

– Из Вейнринга, мой господин. Это деревня на севере, рядом с Тиверийским хребтом.

Заключенный сказал всего одну фразу, но комендант уже испытал наплыв раздражения. Его узники держались либо с надменностью, которую он с наслаждением стирал с их прилизанных рож, либо подобострастно. Этот выглядел спокойно, отвечал уверенно, не демонстрируя перед комендантом должного пиетета. Хобарн решил прощупать заключенного с другой стороны.

– В изрядную переделку ты угодил, парень. Родители, небось, последнее готовы отдать, чтобы облегчить твою участь?

– Может, и готовы, но отдавать им нечего, мой господин. Отец – бедный охотник, мать – крестьянка. У нас дома никогда не водилось больше пяти рейсов свободных денег.

Комендант, казалось, только и ждал этой фразы, чтобы взорваться гневным криком:

– Ах, ты наглый щенок! Боги еще не видели такого лжеца! Отвечай, сколько денег ты заплатил в тайной полиции, чтобы получить эту камеру? Мошенник! Сколько несчастных людей ты облапошил, чтобы нажиться на их горе?

Заключенный на мгновение смешался, но потом ответил тихо и внятно:

– Я ничего не платил. Помещен в эту камеру по личному приказу визира Накнийра.

От негодования комендант открыл рот, его красное от природы лицо приобрело малиновый оттенок:

– Бессовестный лгун! Подонок! Жалкое отродье клыкастой свиньи! Ты хочешь, чтобы я поверил, будто сам визир разбирал твое дело? Обычного мошенника? Свет не видывал такой наглости!

Заключенный не промолвил ни слова в ответ на такую отповедь. Комендант отдышался, поправил тесный воротник мундира.

– Повторяю вопрос, сколько ты отвалил за камеру и кому?

Хобарн уже вышел из себя и продолжал заводиться. Тайная полиция совсем обнаглела. Они торгуют его камерами вразвес. Да кем они себя возомнили?! Решено! Если дело не уладится как-то по-другому, он подаст официальную жалобу на имя визира. Пусть полюбуется, чем промышляют его верные служители закона!

– Со всем почтением, мой господин, я заявляю, что не давал взятки и помещен сюда личным приказом визира.

Комендант повернулся к смотрителю:

– Кто доставил сюда этого мерзавца?

Тот полистал регистрационный журнал и сказал, чуть понизив голос:

– Его привез сам Магат.

– Сам Магат?! А Магат тут кто?! Или он уже распоряжается внутренним распорядком тюрьмы? По какому праву!! Задача тайной полиции – изловить преступника, а уж как его содержать, мы решим без их ведома… – Хобарн дышал тяжело, словно только что взобрался на крутую лестницу. – Не хватало, чтобы мы выгребали нечистоты из дворянского стульчака за сыном какого-то охотника из какой-то вшивой деревеньки! Слушай мой приказ! Ты немедленно переведешь этого юнца в камеру по его статусу. Что у нас с семидесятой?

Смотритель ответил без запинки:

– Переполнена, мой господин.

– Кто там главный? Лобан, кажется?

– Так точно.

– Киньте этого щенка Лобану Пусть просветит его на предмет, как нужно вести себя с комендантом. Если лишится пары зубов, плакать никто не станет.

Смотритель хотел что-то сказать, но под тяжелым взглядом начальника мигом проглотил свои слова. В отличие от Хобарна, он следил за тем, что происходит в городе и в особенности – в Воинской школе. Он знал, что там появился новый парень, как раз из Вейнринга, который способен на равных биться с любым поединщиком Овергора. Этот юнец публично унизил Крушителя, сына уважаемого в городе человека, но тот сломал ему правую руку. И вот перед ним в камере стоит подросток из Вейнринга со сломанной рукой и говорит, что находится здесь по приказу визира. Тут кроется какая-то очень темная история, а его начальник, дурак, не может этого понять. Ничего, на такую информацию найдется покупатель. Возможно, папаша Крушителя не пожалеет денег, чтобы рассчитаться за унижение своего сына? В одиночке этот парень считай, что под защитой, кто к нему проберется? А общая камера – как раз то самое место, где возможно проделывать разнообразные штуки. Каждый месяц они вытаскивают из каменного мешка подвальных казематов свежие трупы. А гнев визира, если что, падет на этого набитого олуха – его начальника. Именно он приказал перевести новичка в каменный мешок. Ему и отвечать. Смотритель правильно оценил обстановку и наблюдал за происходящим со сладким чувством внутреннего торжества.

Когда комендант, пыхтя от злости, удалился, смотритель скомандовал узнику:

– Сейчас я открою твою камеру. Выйди медленно, резких движений не делай, встань на колени и вытяни руки вперед. Я свяжу их, но так, чтобы ты смог нести свечу.

– Прошу прощения, смотритель, но у меня сломана одна рука.

– Хорошо. Тогда просто выйди из камеры и возьми свечку. Идешь по коридору первым, я следом.

Они двигались по узкому проходу, гулкое эхо разносило звуки их шагов. Дрожащий свет выхватывал из темноты решетки камер, к которым приникли бледные лица. Озера мольбы были в каждом из десятков глаз, устремленных на них. Риордан почувствовал, что попал в ад. Это был худший из всех видов ада – ад, где не оставалось места надежде. Они спустились на два яруса вниз. Тьма еще больше надвинулась на них со всех сторон. В воздухе пахло нечистотами и человеческим страхом.

– Стой, – приказал смотритель. – Эй, Лобан? Ты живой еще?

Из мрака в круг неровного света выплыло одутловатое лицо с неестественно широким лбом, козырьком нависающим над глазами. Большая голова человека прочно сидела на крепкой шее, которая сразу переходила в широкие покатые плечи.

– Лобан, принимай новенького.

– У нас и так трое лишних, смотритель.

– Это не моя забота. Общий котел станет больше на одну порцию, и мне плевать, как вы их делите. Так кто тогда в накладе? Комендант считает, что парень слишком дерзкий. Вот и займись его воспитанием, Лобан.

Заключенный сделал жест, будто пальцами перебирал монеты.

– Посмотрим, что можно сделать, – осклабился тюремщик. – Шестьдесят второй! Лицом к стене!

Он открыл камеру. Риордан шагнул внутрь, и на него нестерпимо пахнуло запахом экскрементов и мочи. Смердело даже не мочой, а перебродившей мочевиной. Непонятно, как в этой атмосфере могли существовать люди. Со всех сторон слышались шорохи и вздохи, но в кромешной темноте ничего не было видно. Из угла раздался стон, за ним последовал надсадный кашель, а совсем рядом прозвучал свистящий шепот:

– Эй, новичок. Двигай за мной, потолкуем.

– Печень, свет!

Шаркающие шаги, звон кресала о кремень, мелькнули искры, потом из ниоткуда возник слабый огонек свечи, приоткрывшей покрывало мрака. Риордан увидел серые стены, два ряда нар по бокам и длинный дощатый стол между ними. И лихорадочный блеск голодных глаз. Почти ничего человеческого не осталось в этих лицах. То были заострившиеся морды хищников, готовых рвать зубами чужую плоть. Риордан почувствовал ужас. Как выжить здесь? Как отбиться от них? Они же бросятся на него, едва погаснет свеча! Лобан сидел на нижнем ярусе нар слева, рядом с окном.