"Фантастика 2023-171". Компиляция. Книги 1-24

– Меня кормили. На работу пора, рейтинг улучшать. Я сейчас на заметке, сама понимаешь. После поем.

– Как знаешь.

Тетя, успокоенная, удалилась, и мы с Витькой помчались к гаражам. Пока подходили к мусоровозу, я холодел – что если Модераторы добрались до содержимого кузова? Они найдут оружие, и тогда никакая неожиданная амнистия не поможет, можно не сомневаться... Я быстро заглянул в кабину – перфокарта на месте, – обошел машину, но Витька опередил и первым заглянул в кузов. Не представляю, зачем это ему понадобилось. Наверное, по привычке проверил.

У пацана отвалилась челюсть.

– Тут наши вещи из мастерской!

Итак, пора объясниться.

Нет силы в правде, но и во лжи тоже. Где она, сила?

– Это я загрузил, – вздохнув, сказал я.

– Ты загрузил? Когда? Зачем?

– Вчера ночью.

По глазам Витьки было заметно, как он стремительно шевелит извилинами.

– Ты хотел бежать один! – догадался он. – Вот ты крыса!

– Это глюк... – начал я, но Витька перебил:

– Это не глюк, это ты говнюк!

Рифмоплет хренов...

Я разозлился:

– Эй! Я тебя вообще не помню! Врубаешься, нет? Ты для меня новый знакомый, как и тетя, как и Аня с Дашей, как и вся, мать ее, Вечная Сиберия! И вообще, не было никакого глюка, я – другой человек, не тот, которого вы все знали. Это вам, чипированным, промыли мозги, что я – ваш старый знакомый, которого вы всю жизнь знаете, а у меня была совсем другая жизнь! Так что идите вы в жопу, я вас не знаю и ничего вам не должен! У тебя лично, Витька, нет никакого морального права что-то такое мне предъявлять!

Речь произвела впечатление. Витька выглядел ошарашенным и сбитым с толку. Иногда, подумал я, не поорешь – люди не поймут. Обязательно нужно разыгрывать шекспировские страсти, чтобы тебя наконец услышали. Если бы я тихо, вежливо и занудно объяснял ситуацию, сколько понадобилось бы времени? И получилось бы что-нибудь в принципе?

После короткой паузы Витька спросил:

– Почему сейчас со мной едешь? Ночью Уродов увидал, испугался и понял, что один не справишься?

Догадливый, мелкий засранец!

Я честно ответил:

– Да.

У Витьки был удовлетворенный вид.

– Добро. Поехали!

Он энергично запрыгнул в кабину. Я установил в гнезда заряженные батареи, сел на руль, недовольно и ворчливо спросил:

– А ты че такой довольный?

– Раз ты понял, что без меня не можешь, больше не бросишь. Когда люди друг другу полезны, у них здоровые отношения.

Хмыкнув, я предположил:

– Где-то вычитал такое?

– И вычитал, и сам дошел. Вот мои родители... – Витька запнулся. – Они поздно поженились. Оба до двадцати пяти ходили холостые, и тогда по закону их поженил местный Администратор.

– Да ну? – поразился я.

– Ага. После двадцати пяти надо быть женатым или замужней, это закон.

Я пробурчал под нос:

– У меня еще три года форы есть...

– Они друг с дружкой не хотели жить, – продолжал Витька. – Но закон есть закон. И ребенка они не хотели, их меня родить заставили. Тоже по закону. Или рожай, или на лечение. Если доктор докажет, что рожать они могут, но не хотят, тогда на...

– Каторгу, – договорил я, и Витька кивнул.

Весело, что и говорить.

Я выехал из гаража и остановился. Витька не спешил вылезать и запирать ворота.

– Откуда знаешь эти подробности? – спросил я.

– Они мне сами говорили.

– Наверное, сгоряча сболтнули?

– Ага, раз пятьдесят сгоряча?

Я вздохнул. Витька переживать о родителях не будет. И они, скорее всего, о нем тоже. Свинское отношение к единственному ребенку, пусть и нежеланному. Со временем нормальные люди привыкли бы к ребенку и полюбили его, но в данном случае речь, видимо, идет о редкостных выродках.

– Закрывать гараж будешь? – спросил я.

– А зачем?

– Действительно, зачем?

Я надавил на газ. Мы покатили по грунтовке вокруг холма с беседкой на вершине.

Из-за поворота выехал широкий комбайн с мотовилом впереди, наклонной трубой измельчителя соломы сбоку и почему-то ковшом экскаватора позади – суставчатая лапа торчала над бункером для зерна. Механический гибрид перегородил путь – ни объехать, ни проехать. В крохотной кабинке виднелась женская фигура в белом платке и сером комбинезоне. Женщина распахнула дверку и полезла наружу по металлической лесенке.

– Вот блин, – вырвалось у меня.

– Ты че, до сих пор со своими бабами не разобрался? – полюбопытствовал Витька.

– Цыц, шпана! – огрызнулся я.

Выпрыгнул из мусоровоза и пошел навстречу Ане.

Пока шел, думал: наврать что-нибудь или сказать правду?

Аня не дала додумать.

– Сбегаешь в Поганое поле? – спросила она насмешливо. – Да еще и с мелким?

– Да, сбегаю, – сказал я. – А мелкого не заставляю.

Буду говорить правду!

Аня помолчала, щурясь на солнце и глядя то на меня, то на Витьку в кабине машины. Она была непривычно серьезна – я-то привык, что она вечно смеется и балагурит.

Наконец она сказала:

– Такое иногда бывает. Люди уходят из Вечной Сиберии в Поганое поле. Этих людей называют Отщепенцами. Живут с поганью по соседству, если их Уроды не съедят.

Я невольно поежился и промолчал.

– Если человеку не хочется жить нормальной жизнью, его никакими силами не удержишь, – сказала Аня. – Поэтому и погони за вами не будет. Просто назад вас не пустят никогда. Когда границу пересечете, станете чужими, жителями Поганого поля. Пожелаете вернуться, а не сможете. Жалко, ты мне понравился после глюка.

Ветер растрепал мне волосы, я их зачесал в сторону пятерней. Проговорил:

– Прощай, Аня.

– Прощай, Олесь.

Она-таки улыбнулась, но улыбка вышла кисловатая. Она будто поставила на мне крест и была по этому поводу не слишком рада. Повернулась и пошла к комбайну. Гибрид заурчал, развернулся и съехал с дороги на обочину. Я заскочил в свою машину и поехал дальше. Больше не оборачивался. Витька деликатно помалкивал.

Когда доехали до ворот, я отпер замок. Поблизости не было ни души – нам и впрямь никто не мешал уезжать. Я проехал за забор и запер ворота. Усевшись за руль, поглядел вперед, на лесистую безлюдную местность, где по ночам царит инфернальная вакханалия, и сказал Витьке: