"Фантастика 2023-197". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Евгения насчитала три спальни с великанскими кроватями и заодно нашла ванную.
Когда она вернулась, чтобы сообщить об этом Талеху, то застала их с Лео, сосредоточенными на шаровизоре. Они изучали переходы и закоулки дворца, а на её реплики не реагировали. Женя вздохнула и демаршем направилась в ванную.
Впрочем, тот факт, что местная ванна оказалась размером с бассейн, а мини-водопад из пены, разноцветных струй и пузырьков – чудесным сном наяву, немного примирило Женьку с действительностью… А через полчаса и Талех опомнился. Связался с ней по коммуникатору, пообещав вскоре присоединиться. Без обмена, разумеется. К сожалению…
Итак, пока капитан с воином составляли планы и разрабатывали
50
Фотонная маскировка – трёхмерная маска из уплотнённых световых частиц. Такая же была на маркафи Рале в тот день, когда похитили Женю.
К фотонной маскировке пришлось прибегнуть, когда генетики на корабле не сумели выделить из ДНК Доминика генетические коды нассаримов и нагари.
– Отец мальчика – заламин, – объяснил Рокен. – Пять наггеварских полов безусловно имеют общие гены, но у парня недостаточно соответствующих генокодов, чтобы модифицировать нашу ДНК.
Поэтому эскизы Фиримина и трансляции с шаровизоров заложили в фотонный проектор… Теперь Влад, Агрэгот и Камилла разыгрывали добропорядочную наггеварскую семью. Зато Элья наотрез отказалась прятаться за внешностью нагари. Она накинула скромное покрывало без вышивки, и прикинулась служанкой, заявив, что в столице полно слуг руннэ, и никто ничего не заподозрит. Тем более Элья отыскала в лаборатории несмываемую краску и обновила потускневший оттиск на ладони – кружок, перечёркнутый волнистой линией. Сие означало, что её способности блокированы и под контролем.
Элья неплохо ориентировалась в столице, учитывая, что за два года успела кое-что подзабыть, да и многое изменилось. А Камилле этот город с круговыми кварталами, будто свернувшаяся кольцами вокруг камня змея, казался бесконечным лабиринтом. В центре возвышался исполинский дворец с примыкавшей к нему площадью. От дворца разбегались, как рябь по песку, концентрические окружности улиц и каналов, разорванные мостами, проспектами, аллеями и переулками.
– Когда-то в центре размещались тигримские Палаты разума и амфитеатр собраний, – рассказывала Элья. – Наггевары сравняли их с землёй и построили дворец императора.
Дворец, парк, особняки вельмож – отделялись от прочего города стеной, набережной и центральным каналом… Благо, мосты не разводили, и набережная вечно кишела праздно шатающимся народом.
– Интересная здесь архитектура, – заметил Влад, разглядывая башни-шпили и башни-минареты, торчащие по соседству. Каменные здания и стеклянные галереи. Дворцы, украшенные мозаикой, и низенькие домишки-коробки с садиками на плоских крышах, с единственным украшением – ажурными перилами и лестницами. Множество балконов и балкончиков, увитых цветущими растениями, лепились, подобно ласточкиным гнёздам, на многоуровневых блочных постройках. И конечно – мосты: плоские, горбатые, деревянные – на сваях и подвесные… Всё такое яркое, кричащее, многоцветное и узорчатое. Как будто завёрнутое в конфетные фантики.
– Не столица, а конфетка! – изумлялась Камилла.
От всего этого буйства красок и городского шума, привыкший к космической тишине, умиротворению и прохладе астероида, Агрэгот чувствовал себя крайне неловко.
–
Рассахщи – смешение тигримской и наггеварской архитектуры, – объяснила Элья. – Нагг-военачальник, захвативший столицу, изучал тигримское искусство и приказал не разрушать культурные памятники…Башни в форме надетых друг на дружку корон были шедевром наггеварской архитектуры. Перед каждым особняком – фонтаны и фонтанчики с головой ледяного змея… Повсюду скульптуры, барельефы и колонны – застывшие в танце рептилии.
– Серпентарий, – бормотала Камилла.
Устав кружить по центру, путешественники уселись отдохнуть на каменном бортике набережной, как раз напротив аллеи, ведущей к вотчине С-Вэшота.
– А сегодня не жарко, – заметила Элья, когда они утоляли жажду, передавая друг другу бутыль с цветочной водой, купленной тут же в палатке.
– Не жарко? – недоумённо откликнулась Камилла, утирая со лба пот и встряхивая быстро тающие льдинки на дне бутылки.
– Да, нам повезло. Сейчас в Радужной пустыне Туэресса холодное время года, – пояснила руннэ, откидывая покрывало на плечи и подставляя лицо ветерку, залетевшему с канала.
– И это называется – холодное? – скептически хмыкнула Камилла.
– Скажи спасибо, что в городе прорва водоёмов, деревьев и прочей зелени.
Что, правда, то, правда. Раскидистые деревья создавали тень и прохладу, а газоны покрывала сочная изумрудная травка.
– Наггеварам здесь курорт… Рассахщи – оазис в пустыне. Столица окружена бескрайними радужными песками…
– Радужными песками? – поразилась Камилла.
– Именно. Небо над Туэрессом, озарённое Радошем – точно большое зеркало отражает радугу и укрывает город разноцветным шатром. А за пустыней – горы. Их недра полны самоцветов… Там работают тысячи рабов. Каждый сезон туда сгоняют новых, на смену умершим, – грустно добавила руннэ. – Пещеры токсичны.
Элья рассказывала, а мыслями была далеко-далеко, на площади, этим утром. Перед глазами стоял Эшесс…
«Иситар-заламин?! Надо же…».
Она помнила его скромным звёздным инспектором…
«По-прежнему статен и красив. Нет! Стал ещё красивее…».
У Эльи защемило сердце. Она и вправду испугалась за него, когда в помост полетели дротики. Так испугалась, что даже забыла об осторожности и откинула покрывало… Хорошо, что Талех с Лео вовремя отреагировали. То есть, говоря по-джамрански, воспользовались ситуацией.
– Элья, – тихонько позвала Камилла. – О чём задумалась?
– Да так…
На самом деле, её тревожили и пугали вновь вспыхнувшие чувства.
Народу вокруг было видимо-невидимо. Все бегали, суетились, толкались у торговых палаток, глазели на местных клоунов – пёстро разодетых паяцев: тигримов и бокров на ходулях, с мелодичными колокольчиками в лентах. Со всех сторон к артистам липли чумазые ребятишки, хватая грязными ручонками за пятнистые балахоны, чтобы оторвать себе на память колокольчик… Дети слуг и рабов. Маленьких наггеваров на улицу не выпускали. Они либо гуляли в парках и в садах, с наставниками, либо сидели с родителями во фланокерах…
Какой-то фланокер остановился возле резвящихся у канала уличных сорванцов, и юный заламин деловито расшвырял оборвышам монетки и конфеты, в честь праздника… Едва карета скрылась из виду, ребятня с воплями и топотом бросилась подбирать дары, толкаясь и отбирая добычу друг у друга.
– До чего их довели, – горько промолвила Элья, и отвернулась, вытирая слёзы.
Перезвон колокольчиков смешивался с детскими криками, смехом и плачем. Перекликался с торжественным маршем, визгливым завыванием клоунских дудок и треском заламинских трещоток. А хрустальные шары на постаментах – шаровизоры, как их называла Элья, транслировали пестроту, неразбериху и гам соседних улиц…