"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25

— Хм… ну ладно, это справедливо. Я постараюсь. Так что, каков твой предел? Резня? Может быть, Побоище?

— Я не знаю, что эти слова значат, объясни.

— Ох… всё забываю, что у тебя нет памяти о жизни до подземелья. Ну, смотри, монстры первых двух-трёх этажей, может быть, не считая Гнездо Зомби, имеют ранг Казни. Это самый базовый ранг, куда включают даже безобидных монстров вроде каких-нибудь гоблинов, скелетов, импов и прочих. Сильнейшие из Казней могут убить в бою один на один Новичка или даже двух. Дальше идёт ранг Буйства. Буйства уже вполне могут устроить небольшой геноцид, и, чтобы остановить некоторых, нужен довольно сильный Боец, причём, желательно, не один. После Буйства — Резня. Это уже сила, с которой я не рискну встречаться ни при каких обстоятельствах. Сильнейшие из Резни могут справиться с сильнейшими Ратниками, а это уже сила, с которой стоит считаться в любой стране человеческого мира. Ещё выше Побоища. Об их силе я знаю только по чужим рассказам, сам никогда не видел и, честно говоря, слава трём богам, что не видел. Ну и Бедствия, но это прямо пик, способные целые страны опустошать.

— А на каком я ранге по этой системе? Получается, Буйство?

— Скорее всего, да, где-нибудь в самом низу ранга. Для Казни ты слишком силён.

Я в который уже раз ощутил свою ничтожность.

— Всего-то второй с конца… М-да, сколько ещё впереди…

— На самом деле это не «всего». Ты, родившись в полигоне, неправильно оцениваешь среднюю силу мира.

— В смысле?

— Сколько, по-твоему, в мире людей? — Веск начал явно издалека.

— Почём я знаю? Ну, положим, миллионы, — с учётом размаха первого этажа и примерного уменьшения количества приключенцев, плюс ещё три полигона, плюс те, кто в подземелья не ходит…

— Миллиарды, — охотник покачал головой. — Десятки миллиардов.

А вот это уже…

— Ни черта себе…

Веск широко улыбнулся. Ну да ладно, мне не жалко. Сейчас голова была занята совсем иным. Представить себе это число было дико сложно.

Я за свою жизнь встретил от силы пару тысяч человек. Это за восемь месяцев. Сколько же надо прожить, чтобы хоть краем глаза увидеть всех? Миллион лет? Нет, за такой срок уже родится пара сотен тысяч новых поколений. Бесконечный процесс.

— То-то и оно. Но давай для ровного счёта считать десять миллиардов человек. Из этих миллиардов хоть немного магией или техниками владеет, хорошо, если каждый двадцатый. И я говорю даже не об уровне Тольи, а о совсем начинающих, тех, кто может просто использовать чуть-чуть энергии, чтобы поднять, грубо говоря, не сто килограммов, а сто двадцать. Тех, кто по-честному вступил в ранг Рекрута или Неофита — миллионов пятьдесят, от силы. А Бойцы и Подмастерья из них составляют, хорошо, если процентов десять, хотя, скорее, где-то около семи-восьми. Даже если взять самую оптимистичную картину, это один на несколько тысяч. Ратников и Адептов меньше ещё раз в тридцать. До Ратника тебе сейчас, конечно, ещё далеко, но всё равно. Таких как ты по уровню силы в мире — доли процента. И это даже не учитывая твои навыки и магию управления нежитью. Так что ты уже очень и очень силён.

— А какие ранги идут дальше?

— После Ратника идут Рыцарь, Воитель и Герой. После Адепта — Мастер, Магистр и Архимаг. Среди людей последние находятся на вершине мира. Всего на человеческом континенте Героев и Архимагов от силы человек двести-триста. Именно они покорили самые глубокие уровни полигонов, и только им под силу справиться с Бедствиями.

— Понятно… — я старательно запоминал очередные важные кусочки информации об устройстве этого мира. — Что же до твоего вопроса, я не знаю, как далеко смогу дойти.

Веск скривился и сплюнул под ноги.

— Сволочь — ты.

— Я не говорил, что дам ответ, который тебя устроит. Но это правда. А теперь дай мне закончить.

Ещё раз выругавшись, охотник поднялся и, глянув на меня в последний раз, пошёл обратно к своей палатке. Я же перевёл взгляд на уже почти исчезнувшую гору мяса, из которой я брал для себя детали.

Остались только скальп и лицо. Уже устав от этого всего, я одновременно приложил их к голове. Минут через десять боли всё было кончено. Я поднялся и осмотрел себя в услужливо поданное девчонкой зеркальце.

Кожа стала чище, лишь кое-где ещё виднелись струпья, лицо приобрело более-менее правильные черты, да и вообще от человека, пусть и исхудавшего, меня теперь было сложно отличить.

Потянувшись в разные стороны, я для проверки сделал пару выпадов в бое с тенью. Сразу стало ощутимо, что сила возросла. Все движения стали ещё более плавными, сливаясь в нечто единое и неразделимое. Кем же был тот Я, чья память давала мне эти великолепные навыки? Может быть он даже жил в те времена, о которых говорил Веск, когда полигоны только создавались?

Вряд ли, конечно, но просто возможность…

* * *

Огромная площадь, огромная настолько, что на ней можно было бы проводить настоящие полномасштабные сражения и даже не задеть окружающих её величественных зданий. Вот только эти дома, каждый из которых был истинным шедевром архитектуры, как понимал даже простой зомби типа меня, терялись где-то внизу.

Я стоял над ними. Руки, нормальные человеческие руки, покоились на перилах балкона, а глаза были устремлены вниз, на толпу коленопреклонённых людей. Сколько их, я не брался даже начинать считать. Тысячи? Десятки тысяч? Может быть, даже сотни?

— Император!

— Император!

— Император!

…

Многоголосый рёв глоток, чьи хозяева в едином слитном движении опускались сейчас на колени и приставляли руки к груди, оглушал и дезориентировал. Кому они это кричали?

Ни обернуться, чтобы посмотреть по сторонам, ни хотя бы сместить взгляд в сторону я не мог. Я вообще ничего не мог. А тот, чьими глазами я смотрел, мог всё. Спрыгни он сейчас с этого балкона, находящегося более чем в сотне метров над землёй, и единственным, что сломается при падении, будет прочнейший камень брусчатки.

Ударь его кулак просто по воздуху, и звуковая волна разгонит мерно плывущие в небесах облачка. Даже будь толпа под ним не простыми людьми, а монстрами типа моего знакомого молотобойца, выйди он один против них всех, в итоге он же один и останется. Его тело было наполнено настолько подавляющей мощью, что сравнивать нас было не только глупо, но даже кощунственно.

Я же словно был заперт внутри сознания этого человека, которого, после краткого раздумья это становилось ясно как день, и называли Императором. Теперь я понимал, как себя чувствовала Жюстина, безмолвный зритель, наблюдавший за миром моими глазами и слушавший моими ушами.

И словно бы из ниоткуда пришло понимание: хозяин тела даже не догадывался о моём присутствии. Он, легко и непринуждённо улыбаясь, это я тоже чувствовал его же мышцами, кивнул своим подданным и поднял руку.

— Встаньте! — его голос был под стать его мощи и его положению. Величественный, глубокий, сильный. Именно таким голосом отдавались приказы, которые было не жалко исполнять до последнего вздоха. И, конечно, толпа повиновалась.

Ощущение, вызванное тысячами пар глаз, смотрящих на тебя со страстью сектантов-фанатиков, к которым снизошёл их бог, было… странным. Одновременно невероятно приятным и жутким.