"Фантастика 2023-97". Компиляция. Книги 1-25

А вот Львиной Пасти, очевидно, настал конец. Лагерь уничтожен, кристалл не подлежит восстановлению, большинство людей умерло. После нескольких десятилетий стабильной работы. Сложно было представить, насколько больно и обидно было Соре.

Но, вашу мать, это не значило, что мной можно было пользоваться как вьючным мулом! Как же бесит… с какой стати я должен переть на своём горбу сразу ДВОИХ?

Мне не сложно, но это просто ни в какие ворота не лезет. И ещё эти взгляды, которые на меня бросает кареглазая… словно я — великий герой, спаситель сирых и обездоленных, такой весь из себя белый и пушистый.

Кроме компании Соры мы нашли ещё двоих, успевших сбежать из лагеря до взрыва, итого двенадцать человек. Из более чем двух сотен. Если меня не подводят способности в математике, это около шести процентов. Да уж, теперь Львиная Пасть точно в самом низу рейтинга по выживаемости.

Хотя уже стоило прекращать говорить о спирали как о существующем лагере. От неё осталась лишь гигантская воронка. Со временем полигон восстановит сам себя, вернув пещеру в изначальное состояние, и тут обоснуется другой лагерь, даже не факт что спираль.

Круговорот людей в подземелье.

Наш же путь лежал к ближайшим людям, откуда желающих могли помочь отправить на поверхность. Далеко не все из дюжины выживших хотели оставаться в полигоне.

Половина, несмотря на то, что с помощью Лиората они бы, в конце концов, встали на ноги почти без последствий, считала минуты до возвращения.

Слабаки. Какой был смысл их переть на себе, если можно просто воткнуть кинжал в череп с тем же эффектом? Да, я понимаю, экипировка, пожитки, всё такое. Но любой, кто пришёл на полигон, должен быть готов умереть в любой момент. Так какая разница?

Но, нет, тащи, Ганлин, тащи на себе хлюпиков и лентяев. Это мне наказание за то, что я так размяк. Кареглазая, Веск и остальные привыкли, что я добренький, вот и пользовались. Не веди я себя так в последние месяцы, меня бы никто даже не подумал попросить о подобном.

А, собственно, чего я все ещё соглашаюсь на такое унижение? Вопрос риторический, я сам решил поддерживать образ лапушки, чтобы охотник не стал относиться ко мне настороженнее.

Но я не мог подумать, что моё желание казаться хорошим приведёт к таким последствиям. Клянусь всеми тёмными богами, это перебор! Лучше пусть подозревает во всём подряд, чем я ещё хоть шаг пройду с полудохлыми обезьянами на горбу.

— Так, мне надоело. Давайте сами, ножками, ножками. — Сбросив с себя Шусю и ещё одного раненного парня, я нарочито медленно отряхнул руки и просто зашагал дальше.

— Ганлин! Ты что делаешь, они же ранены! — кареглазая, естественно, тут же попыталась меня пристыдить. Дура.

— Да срать мне на них! — палец в стальной перчатке упёрся девчонке в грудь.

Сора хотела было вмешаться, но замерла на половине шага, похоже из-за какого-то знака охотника. Кивнула, после чего помогла подняться моей «ноше» и отвела вместе с остальными в сторонку.

После произошедшего, лишившись статуса главы лагеря, женщина благоразумно решила передать лидерство Веску. Не мне. Веску!

— Как ты можешь так говорить? Они же живые люди!

— А я? — невольно мысленно усмехнулся тому, насколько разный смысл имел этот вопрос для Соры и Веска с кареглазой. В первом случае это было что-то вроде: «А я что, не живой? Не имею права на собственное мнение?» Во втором же: «А я нет! Серьёзно думаешь, что мне есть до них дело?» И, конечно, Толья услышала правильный смысл.

— Но ты же…

— Что? — я наклонился к ней поближе, чтобы больше никто, кроме девчонки и Веска, не услышал моих слов. — Ты решила, что я вдруг стал добрым и хорошим? Я — нежить, девочка. Мне плевать на живых, я помогаю вам лишь по двум причинам. Во-первых, я привык к тебе, во-вторых, твой друг установил у меня на затылке метку. Так что я должен быть в хороших отношениях с ним и внимательно относиться к тебе. И только. Никому больше я помогать не обязан и не буду. И если ты, Веск, — я повернулся к охотнику, и наши взгляды встретились, — решишь объявить на меня охоту только потому, что я отказался кого-то тащить, то вперёд, ишачить на живых я не собираюсь.

Развернувшись, я вновь зашагал прочь.

Ох, прямо полегчало. В прямом и переносном смысле. Ничего, не переломятся, взяв на себя ещё парочку тушек. А высказать всё кареглазой и охотнику было тем более приятно.

Даже тот факт, что теперь приходилось плестись как улитка из-за этих ущербных, уже не портил настроение. А чтобы поднять его ещё сильнее, пошёл в перёд группы, чтобы перед глазами не маячили.

Заодно появилась возможность впервые за последние пару дней пообщаться со своим квартирантом. Стянув с левой руки латную перчатку и сняв пластины брони, как мог высоко закатал толстый кожаный рукав.

Рваная дыра в предплечье от меча того покойника уже почти затянулась, плоть, в отличие от костей, регенерировала сама. Распороть живот и посмотреть на состояние внутренних органов я в таких условиях не мог, но там всё тоже, наверняка, было нормально.

Вернул всё, как было, проверил, удобно ли сидели доспехи. Щит пришлось оставить в лагере, тащить двух девчонок иначе было бы невозможно, так что руке было непривычно легко.

Чёрт, не было бы на затылке этого клейма, слинял бы прямо сейчас. Кареглазая, конечно, мне нравилась, но её попытки меня сделать воплощением добродетели откровенно бесили.

С нашей встречи прошла уже куча времени, и она явно забыла, как всё начиналось. Или старалась забыть. Как же его убрать? Пытался направить к печати энергию смерти, и они даже вступали во взаимодействие. Однако даже если моя энергия и могла стереть метку, процесс точно длился бы очень долго.

Веск, наверняка, всё понял бы, а даже если и нет, я не мог так рисковать. Что оставалось? Убить его? Если бы я знал, что это сотрёт печать, не сомневался бы и секунды.

Однако что, если нет? Он воскреснет и объявит на меня охоту, и сбежится по мою костлявую душу десяток молотобойцев. А в собственном восстановлении в инкубаторе я сильно сомневался. Максимум вернусь к тому, с чего начинал — бытию простым скелетом.

И даже это было бы приемлемой альтернативой, но ведь о моём существовании станет известно всем, кому не лень. Можно было отнять у него амулет возрождения и только тогда убить. Однако в таком случае появлялся новый риск — он мог опять же всё прочухать и прикончить уже себя сам, ему бы точно хватило духу.

Куда не плюнь — всюду тупик. Втираться к нему в доверие было бесполезно после сегодняшнего, да и желания никакого уже не было. Но тогда что? Если решение и было, мне оно предпочитало не показываться. И это тоже довольно сильно бесило.