"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Поверить не могу, меня победил какой-то уродец!
– А как все было-то? – осторожно интересуется Тиморис.
– Ворвалась в комнату синяя тварь со щупальцами, я даже не успела выхватить лук. Сначала этот... кальмар начал выть, стало жутко, но взяла себя в руки, вцепилась в лук, и тут из-за его спины щупальца! Меня оплетают, все вверх дном, а потом удар по затылку.
Эгорд почти не слушает.
Наяда... Что с ней? В мыслях ее печальное лицо, слова о предчувствиях, которые всегда сбываются...
– Все из-за проклятых побрякушек старика, – сокрушается Милита. –
– Какая сегодня самокритичная, любо-дорого послушать, – довольно говорит Тиморис. – А что за побрякушки?
– Амулеты, идиот!
– А... ну да. Эй, Эгорд, чего такой хмурый?
– Вообще-то мы в плену, если не заметил, – ворчит Милита. – Вполне причина быть хмурым.
– Зато живые!
Эгорд с трудом вырывается из тягучего вихря мыслей о Наяде.
– Я тоже был сам не свой из-за амулета. Ночью сорвал... и как прозрел! Но поздно, чудовище уже было за дверью.
– Дался же мне этот источник энергии! – корит себя немертвая, дергается в попытках вырваться. – Нет, идея хорошая, но чтобы так наплевать на осторожность! Могла бы спокойно смыться через окно, понаблюдать из засады, вернуться с драконом... А сама разлеглась на кровати, мол, пусть заходят, всех перебью! Ррр!
– И Тиморис потерял голову из-за амулета, – поддакивает Эгорд.
– Ну... эээ... если честно, – мнется Тиморис, – амулет я потерял еще днем...
Физиономия воина отворачивается, словно вот-вот получит по зубам.
Долгая пауза, Эгорд даже слегка трезвеет, взгляд втыкается в героя-любовника, гурмана и пьяницу.
– Понятно, – вздыхает Милита, машет кистью в сторону Тимориса. – Этот по своей дурости...
– Эй, – обиженно тянет воин, – могла бы похвалить за откровенность!
Эгорда опять забирают мрачные размышления, призрачная ткань воспоминаний и страшных дорисовок фантазии липнет к зрачкам синеватой тиной. Что та тварь сделала с Наядой?.. Непослушный пугливый человечек бродит по пещерам извилин, размазывает на стенах жуткие сцены: вот девушка в окровавленном платье разорвана, части валяются по всей комнате, а вон толпа сельчан сжигает Наяду на столбе...
Тело скручивает боль.
Жилы вздуваются, Эгорд слышит свой крик и крики спутников. Из пленников вылетает нечто зыбкое и черное, как зола, потоки вещества утекают в пасти каменной гидры, каким-то образом проникают в сферу, чернота в ней оживает, словно в чан с водой вливают новые порции жидкости.
Троица приходит в себя, говорить можно, но до омерзения не хочется разлеплять искусанные губы.
– Только не это, – стонет Тиморис. – Мы как те жрецы в осадной башне...
Милита выплевывает холодную темную кровь
– Ты о чем?
– Видели такое, – тяжело дышит Эгорд, рука порывается стереть с лица пот, но упирается в стенной браслет. – Темные маги держали в заточении жрецов света, высасывали силу.
– Вот как, – говорит Милита в пустоту. – Значит, мы – дойные коровы.
Тиморис чуть не плачет.
– Будем пускать слюни, как те несчастные... За что?! Лучше бы сразу убили...
– Зато живые, – ядовито выдавливает немертвая. – Пить надо меньше! И под юбки
не лезть.– Эгорд, что делать?!
Тиморис глядит умоляюще.
Из сферы вытекают черные ленты энергии, сплетаются высокие тучи, из дыма выходят трое в просторных одеяниях такого же цвета.
У самого ряженого рогатый посох, еще более рогатый шлем, ткань вышита остроугольными символами из драгоценных ниток, на шее амулет в виде паука, выцветшие глаза – две полоски равнодушия. Двое других попроще, без узоров, посохов, рогов и прочих пышностей. Один лысый, нет даже бровей и ресниц, только натянутая на череп кожа, глазки как бусинки, но ярости в них хватит на десятерых. Другой слегка растерян, будто не знает, куда попал, волосы как охапка прогнившей соломы.
Темный Орден. Два мага и архимаг.
– Ах вы черви! – взрывается Милита, оковы трещат болтами, стена грозится не выдержать. – Дармовой силы захотели, да? Ублюдки, рожи беззубые...
– Жучары, силенок чужих захотели, своих-то нет даже на девок! – задорно поддерживает Тиморис.
Лысый таращит глаза, один на Милиту, другой на Тимориса, хотят сорваться из глазниц, накинуться как бешеные псы. Косматый в позе хозяина ситуации, подвешивает улыбку, ладони скрипуче потирают друг друга.
Архимаг точно статуя, в глазах надменный лед, спокойствие царя природы, созерцающего букашек, кажется, что смотрит сверху, хотя пленники висят выше.
– Дань вежливости, – оглашает тоном графа. – Хотим поблагодарить за силу, она сослужит нам великолепным подспорьем. Вы видите нас первый и последний раз, отныне и до смерти будете здесь. Не пытайтесь вырваться, оковы зачарованы. Прекрасный набор: повелитель льда, девушка-лич и... никто. От него толку мало, следовало убить, но это наш знак благодарности, чтобы вам двоим не было скучно.
– Эй! – обижается Тиморис. – Кого нужно убить, так это...
– Ваша сила поможет завершить великое дело. – Архимаг невозмутим. – Прощайте. Братья, не задерживайтесь долго.
Превращается в черное облако, дым впитывается сферой.
– Стойте! – кричит Эгорд, маги уже поворачиваются к сфере.
– Чего тебе?! – рычит лысый.
– Что с девушкой, которая была со мной?
– Не знаю и знать не хочу!
– А-а, эта... отшельница, – беззаботно отмахивается лохмач. – А что ей сделается? Жива, здорова, из местных лет сто никто не умирал, разве что младенцы. Деймус в наказание заставил перемыть всю посуду после пирушки. Управится за день, вернется на мельницу, все дела. Доволен?
С сердца падает скала, грудь наполняется воздухом легко, за такую весть Эгорд готов темному магу расцеловать полы сутаны, да железо мешает. Даже согласен на вечность в крепости, лишь бы знать, что с Наядой все хорошо, сидит в мельнице, слушает гул жерновов, смотрит на переливы океана и неба...
Приходит догадка, что эти трое магов не всегда были темными. Характеры не самые худшие, от нынешней Милиты яда больше. Да и Наяда говорила, что маги избавили от болезней, дали урожаи и долгие года жизни. А темные маги не умеют лечить, растить и вообще создавать. Может, бывшие жрецы света.