"Фантастика 2024-100". Компиляция. Книги 1-24

– Нет! Прекрати! Пока ты красивости разводишь, тебя уже дважды положат!
– Конни провела подсечку, завершив приём прямым ударом в грудь.

Лёжа на жёстком татами, пытаясь отдышаться и одновременно прийти в себя, я мысленно катал в пустой голове одну-единственную фразу: "и... Раз!"

Протянув руку, Конни помогла мне встать.

– Данн, пойми, реальный бой - это не балет. В балете можно красиво задирать ноги, делать "вертушки", вставать на мостик и кувырком - разрывать дистанцию. В бою - Один удар. Всё. Дальше, либо ты жив, либо ты мертв. С твоими данными, у тебя есть все шансы остаться в живых. С твоей реакцией и дурацкими понятиями, прости, ты - мертвец.

– Ещё!
– Стиснув зубы, пробормотал я.

– Хорошо.
– Покачала головой Конни.

И тут же мне в голову прилетел прямой. Следом в челюсть. В центр груди - босая нога, отшвыривая меня с татами.

– Ой, звёзды великие, Данн, тебе не в десант, тебе, сейчас, прямая дорога на камбуз. Там ты царь и бог. А вот на ковре тебе делать нечего.

– Ещё!
– Уже прохрипел я.

Конни потянулась. Словно в замедленной съёмке, я различил начало движения её руки. В голове что-то щёлкнуло. Руки, без моего ведома, подхватили руку Конни, дёрнули на себя, раскручивая мое тело и пропуская проскочившую мимо фигуру девушки.

– О!!!
– Конни удивленно затормозила, едва не выскочив с татами под действием инерции.
– А вот это - интересно!

Стремительный кувырок в мою сторону, стойка на плечах, с одновременным ударом обеими ногами. И, снова, руки живут своей жизнью: поймав ноги за пятки, дёргаю их вверх, одновременно падая на спину и упираясь своими ногами в поясницу противника. "Поймав" спиной пол, толкаю своими ногами тело девушки вверх, перебрасывая через себя и отпуская её ноги.

– Ай!!
– Фигурка десантницы пролетает надо мной, вылетая с татами.

Лёжа на ковре, чувствую уплывающее сознание. Всё, встать я уже не смогу. Однозначно. Последние "номера", добили мой вестибулярный аппарат. А от болевых ощущений я уже вырубаюсь.

Конни склоняется надо мной, потирая шишку на голове.

– Это, было... Эффектно!
– Протянула она мне руку.
– Но, не эффективно!

– Агу...
– Прокряхтел я, в который раз проклиная свой болевой порог. Всё у меня ни как у людей. И сила есть, и воля - присутствует, а вот силы воли - нет. Один, два, максимум - три удара и я поплыл. Хоть ты коктейлем накачивайся, хоть водкой - результат один. Меня хватает на один удар. И тот - неправильный.

Оттранспортировав меня на скамейку, Конни присела рядом.

– Данн, тебе нечего делать на наших тренировках. Размяться, растянуться это да. А вот рукопашка, прости - не твоё.

– А что мне тогда? Кухня? Пилотское кресло?
– В голове всё плыло и слова получались одновременно злыми и беспомощными.
– Что?!

– Может быть, драка - не твоё? Я вот, например, даже представить себе не могла, что можно так перебросить через себя человека, как это сделал ты. Ты не резкий, не стремительный и не сильный... Ты - плавный и, одновременно, неподвижный. Из тебя не будет бойца...
– Конни задумчиво потёрла шишку.
– Бойца десанта - однозначно не выйдет. Знаешь, я поговорю с "Хокку", может он что-то придумает.

Хлопнув меня по плечу, Конни вернулась к тренировке, а я, скрипя зубами и содрогаясь всем телом потопал в лазарет, к доку.

Пока добирался, пару раз приложился плечами к стенам коридора:: нервный откат, мой бич и проклятье, сотрясал меня крупной дрожью.

Хорошо что коридоры были пусты, иначе позора не оберёшься. Вот так реагирует моё тело на страх и боль - зевота и нервная дрожь. Не самые приятные моменты и прелести психики.

Петрович, увидев меня в проеме двери, молча ткнул пальцем в массажное кресло.

– Что, дубль три?
– Без улыбки и без издевки, абсолютно ровным голосом, поинтересовался он.

Промахнувшись мимо кресла, плюхаюсь прямо на пол, опираясь спиной на спинку агрегата.

– Тебе помочь?

И тут меня прорвало.

– Док, вот скажите мне, как это возможно? Я могу кувыркаться до одури. В сорок лет - встаю на "мостик", сажусь на шпагат и могу месить грушу, до кровавых рук. В пилотском кресле - всё вижу и замечаю. Но стоит начаться драке - всё, меня сводит судорогой и трясет, как контуженного. Один пропущенный удар - и я сползаю от боли, иногда теряя сознание. Что не так со мной? Почему?

Задыхаясь от ненависти к собственным слабостям, начинаю часто дышать.

"Странно, обычно, в такие моменты, меня всегда выручает Змейка, не даёт скатиться в пелену злости и саможалости." - Мелькает и пропадает пустая мысль.

– Давай, я тебе помогу.
– Док, вздёргивает меня на ноги и укладывает в массажёр.

– Не хочу!
– Я упрямо сползаю с кресла, вновь устраиваясь на полу. Меня снова трясет, но уже от злости.
– Лучше скажите, как от этого избавиться!

– А ты знаешь, что от гнева - бледнеешь?
– Внезапно меняет тему Док.

– Знаю. Вы, вообще, третий человек, который это видит.
– Я устало подтягиваю колени, обхватывая их руками.
– Мне говорили, что видок у меня при этом, не самый лучший...

– Да, у тебя сейчас и без этого, видок не самый лучший...
– Констатировал факт Петрович.
– Данн, я не знаю. И, боюсь, никто не знает. Может, это детская травма. Может - твоя эмпатия играет с тобой в гадкие игры. Может, вся проблема, в близко расположенных к поверхности, сосудах и нервных окончаниях. И твой организм, защищает тебя от повреждения, таким образом.

– А может быть - просто, трусость?

Док отрицательно покачал головой.

"Вот и я - ничего не понимаю." - С силой растирая лицо, пытаюсь вернуть ему нормальный цвет.
– "И где же я так накосячил?"

– Спасибо, Док. Пойду я.
– Стиснув зубы, встаю на ноги.

– Данн, не надо никому, ничего доказывать.
– В спину произносит мне Петрович.

– Мне - надо. Самому себе надо. Я устал так. Ни напиться, ни подраться.
– Я развернулся, замерев перед дверью.
– Док, неужели это моё - всё?

Док, хотел что-то ответить, но передумал, махнул рукой и отвернулся.

"А мне - стыдно..."

Выскользнув из лазарета, я снова принял свой самый залихватский и придурковатый вид. Коридоры "Сигона", самые надёжные и молчаливые свидетели моего позора и моего преображения.

Поднявшись на уровень выше, проскользнул на обзорную палубу.

"Обзорная палуба", квадратный зал пять на пять метров. Стеклянный волдырь на спине "Сигона". Самое хрупкое и одно из самых защищенных мест корабля. 25 квадратных метров с десятью креслами. Зона релаксации экипажа. Когда-нибудь, когда у меня будет свой корабль, я сделаю такую-же. И буду приходить сюда, чтобы думать, снова мечтать и строить планы. Или просто сидеть, с любимым человеком, взявшись за руки. И просто - молчать. Вот как сейчас.