"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22

Рик обернулся к ней и в изумлении приподнял брови:

— Так по любви или просто зачесалось? — женщина отвела взгляд, и майор закончил: — Я всё сказал, лейтенант.

— Вот же на хрен, — мученически вздохнула Аврора, а после склонила голову: — Я согласна. Только можно, чтобы это выглядело как-то иначе? Ну, по любви что ли… С подготовкой.

— Наденешь белый комбез и стерильную шапочку вместо фаты? — с уже нескрываемой иронией спросил майор.

— Да, возьмем неделю на подготовку, — с энтузиазмом откликнулся Чоу. — Лучше две.

— Черта с два, — усмехнулся Саттор.

— Послезавтра, — сердито ответил Берни. — Хотя бы свыкнуться… Но это был первый и последний раз, когда ты мне указывал. Всё понял, майор?

— Так точно, — козырнул Рик. — Разрешите идти?

— Иди на хрен, — буркнул Чоу и ушел к себе в кабинет.

— Даже невесту не поцелуешь?

— У нас вся жизнь вереди до вашего отлета, — донеслось в ответ.

— Я прослежу, чтобы ваше счастье продлилось подольше, — негромко произнес Рик. Затем открыл дверь и приказал: — Лейтенант Мовсесян, налево. Шагом марш. На корвет и носа не высовывать, пока не вернусь. Я еще с вами не закончил.

— Будете орать, командир?

— Буду, — ответил Саттор и направился к полковнику, все-таки доклад он так еще не сделал.

И все-таки Чоу отомстил. Он привязал Рика к гарнизону. «До особых распоряжений» майор не мог покидать его территорию, а «служебной надобности» в дальнейшей деятельности Саттора полковник не обнаружил.

— Ты сделал немало, — сказал комендант после того, как выслушал доклад,

— отдохни.

Рик посверлил своего командира взглядом и ответил:

— Есть.

И вот он засел в гарнизоне. Думать и анализировать это не мешало, правда, пищи для размышлений пока взять было не откуда. Бергер еще не дал нужной информации, но Рик не сомневался, что мимо него сведения не пройдут. Жаль, конечно, что нельзя было сорваться и съездить на объект, однако это даже было к лучшему. Пусть тот, кто окопался в «улье» успокоится, не заметив новой активности. Главное, Прыгунов, как сказала Настя, остановил продвижение вперед, увлекшись изучением уже открытых помещений. Вроде никто не роптал. Жаль. Это могло бы помочь делу.

Рик в последний раз посмотрел на небо, но грузовик уже исчез, и майор вошел в корвет. Он направился к себе в каюту, думая о том, что надо бы позвонить отцу и узнать, как у них дела, однако не успел даже подняться на палубу, где находилась его каюта, потому что на трапе его ждали.

— Командир!

Аврора Мовсесян вскочила со ступеньки, на которой сидела до этого, подперев щеку кулаком, и вытянулась по стойке «смирно». Рик окинул женщину рассеянным взглядом, хотел обойти, но она шагнула в сторону, снова преградив ему дорогу. Майор нахмурился:

— Мозги у Чоу на столе оставили, лейтенант? — спросил Саттор.

— Никак нет, господин майор, — Аврора истово мотнула головой и все-таки посторонилась, но плотно села командиру на хвост и теперь усиленно сопела в затылок, вызывая этим раздражение.

Рик обернулся, и лейтенант влетела бы в объятья майора, если бы он не удержал ее, вытянув руку. Женщина подняла на Саттора взгляд, и лицо ее приобрело плаксивое выражение:

— Командир, ну, пожалуйста, — взмолилась она. — Ну, врежьте мне, устройте экзекуцию у всех на глазах…

— Хочешь подвести меня под трибунал, Аврора? — скрестив на груди руки, полюбопытствовал Саттор.

Она округлила глаза и снова мотнула головой:

— Никак нет!

— Тогда какого черта предлагаешь мне устроить издевательства над подчиненным?

— Да вы же и так их уже устроили! — воскликнула женщина. — Я уяснила урок, клянусь! Посадите меня на истребитель, и я искуплю позор кровью!

— У меня нет лишних машин, чтобы пускать их в расход из-за твоей придури, — ответил майор.

Он отвернулся от лейтенанта и зашагал дальше, посчитав диалог оконченным. Аврора была с его точкой зрения не согласна, потому продолжила свое преследование. Она наступала командиру на пятки, а когда он уже собрался скрыться в каюте, проскользнула вперед и закрыла собой открывшийся проем.

— Ну, пожа-а-алуйста, — заныла она, преданно глядя в глаза майора.

— Раньше надо было думать, — ответил тот, сверля женщину взглядом. — Кажется, свое мнение я донес тебе предельно ясно.

— В выражениях не стеснялись, — согласно кивнула Аврора.

Это верно. Свою порцию моральной порки она получила, когда Саттор вернулся на корвет. Лейтенант Мовсесян за всё время его монолога меняла цвет лица с пунцового на белый и обратно, потому что командир церемониться не стал. Когда дело касалось службы, майор переставал делить личный состав по половому признаку и мог обложить одинаково и мужчину и женщину. Рик, как и его отец, считал, что на борту корабля находятся военнослужащие, а у них нет пола. Есть устав, инструкции, обязанности, а полового разделения нет. Потому личные взаимоотношения, кроме дружеских, на борту запрещал. И сам не искал сердечных привязанностей среди женской половины личного состава.

В этом они с отцом разнились. Генерал считал, что близкие отношения допустимы, они помогают экипажу расслабиться в тяжелых ситуациях. Да и свою жену он встретил на борту крейсера, которым тогда командовал. Были у него подруги из личного состава и до Регины. Одна такая бросила коммандера, когда у него появился Рик. Старший Саттор пережил предательство стоически.

Рик думал иначе.

— Вся любовь за бортом, а на борту только взаимовыручка и дружеское плечо, — так говорил он новичкам. — Чувства мешают дисциплине и несению службы во имя империи.

И для этого высказывания имелся прецедент. Всего через год, как он встал, так сказать, у штурвала «Шустрого», двое пилотов не поделили связистку, и это сказалось во время боя. Один соперник намеренное не прикрыл другого, и от гибели того спасло только вмешательство их звеньевого. После этого тогда еще капитан Саттор построил экипаж и высказал им всё, что о них думает. И впервые показал, что шутить ни с кем не будет. Весь любовный треугольник покинул борт корвета после возвращения на Землю, а злопамятный пилот еще и попал под следствие, которое едва не закончилось разрывом контракта с Космическим Флотом и тюремным заключением. Экипаж впечатлился и старался командира не злить.