"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Не выдержав, я хмыкнула и удостоилась внимательного взгляда Танияра. Отрицательно покачав головой, я погладила саула и продолжила путь. Проходя мимо подворья каана, я бросила украдкой взгляд на его дом и увидела Архама, стоявшего на террасе второго этажа. Он смотрел на нас, но было ли это любопытство или недовольство, я не знаю, потому что головы не выворачивала.
Признаться, за все десять дней я ни разу еще не общалась ни с кааном, ни с его матерью, ни с женами. А их у Архама было три. Он вообще купался в женском окружении. Мать, три жены, пятеро дочерей… Из мужчин только родственники Селек и те, кто искал каанской милости. Но никто из них не спешил знакомиться со мной, а я как-то даже и не была этим огорчена.
— Пришли, — произнес Танияр, и я кивнула.
Ашруз встречал нас распахнутыми воротами. Табун увели в два других, сейчас опустевших после того, как предыдущих гордецов снова отправили на выгон. А в том, куда пришли мы, обитал вредный Тэйле. Не только он, но этот саул принадлежал Танияру, и я столько раз перед нем лебезила, что сейчас, когда у меня появился Ветер, так и хотелось подойти к стойлу и показать язык, а после гордо удалиться. Не хотите дружить со мной, господин Тэйле, и не надо. У меня теперь есть свой саул. Делать я этого, разумеется, не стала, только усмехнулась своему ребячеству. И мне подумалось, что сейчас шаманка, наверное, смеется, услышав мои мысли.
Ашеры встретили нас улыбками. Я заметила, как они переглядываются друг с другом и тихо посмеиваются. Впрочем, усмешки эти были добродушными и вовсе не обидными. Они видели мое расстройство в тот раз, когда саулы не почтили меня своим вниманием, а сейчас, должно быть, узрели ребенка, чья мечта сбылась. И моя самодовольная мина должна была этому немало способствовать.
— Веди Ветер сюда, Ашити, — сказал Танияр, указав на соседнее с Тэйле стоило.
Проходя мимо последнего, я все-таки посмотрела на него и показала язык, совсем чуть-чуть, только кончик, чтобы никто не увидел моей детской выходки. Саул алдара остался равнодушен, и я вздернула нос. Подумаешь… И мы с Ветром зашли в его стойло. Здесь я ненадолго обняла саула.
— Не переживай, мой дорогой, — шепнула я на родном языке, — скоро я вернусь к тебе. Я буду ждать встречи, Ветер, и тогда мы побежим наперегонки с твоим старшим братом. И может быть, даже возьмем с собой этого зазнайку Тэйле. Да?
— Мьяв, — ответил Ветер, будто поняв, что я ему говорила.
Вскоре мы покинули ашруз, предоставив моего саула заботам ашеров. Настроение мое было превосходным! Если бы это было возможным, я бы повторила прошедшее утро еще раз десять, а так оставалось предаваться приятным воспоминаниям, или заняться чем-то полезным.
— Что мы будем делать дальше? — спросила я Танияра.
— Учиться, — ответил он, без долгих раздумий. — Сначала повторим ирэ, потом твои буквы.
— А законы таганов?
— Вот их и будем записывать, — хмыкнул алдар, а я умиротворенно вздохнула:
— Согласна.
Кстати, об ирэ. Белый Дух, я даже представить не могла, что постигну эту грамоту так быстро! О нет, дело было не в том, что Танияр знал их лучше моей матери, а в подаче. Ашит учила меня сразу складывать знаки в предложения, и это вызывало значительные трудности. Метод алдара был иным.
— Нам с братом так объяснял халим — ученый человек. Отец познакомился с ним в Курменае, и когда пришло время обучать нас, позвал в наш таган. Халим Фендар хорошо объяснял, просто, даже каан иногда приходил послушать, — рассказал мне Танияр, когда я заходилась от восторга, вдруг осознав, что ирэ превратились в павшую крепость.
А всё и вправду оказалось до невозможного просто. Но сначала алдар прочитал то, что я написала, чтобы показать уровень моих знаний, хмыкнул и стер мои письмена с доски, которую приготовил для наших занятий. После расчертил ее на три графы и в каждую вписал ирэ. Я с интересом наблюдала за тем, что он делает, и ждала пояснений.
Закончив, Танияр посмотрел на меня, улыбнулся, и наш урок начался.А смысл был прост. Он разделил ирэ на основные, второстепенные и вспомогательные (это уже моя классификация). После стер второстепенные и вспомогательные и перешел только к основным. Их он разделил на утвердительные и вопросительные, а их в свою очередь на положительные и отрицательные. Как сказала когда-то Ашит: на злые и добрые. И теперь мне стал ясен смысл ее слов окончательно.
Стоило признать, что умение преподавать — это тоже дар. Мама могла красиво рассказывать легенды и понятно объяснять законы Белого Духа, но вот учить письму не было ее призванием. О нет! Я не говорю, что Танияр был талантливым учителем, но ему повезло встретиться с человеком, который этим даром обладал в полной мере, и сейчас он использовал науку, полученную на собственном примере. А это значительно облегчило дело. И через несколько дней я составила свое первое предложение без ошибок. Оно было коротким, но не заготовленным и заученным, а совершенно самостоятельным.
И все-таки родные буквы грели душу много больше, потому что позволяли вложить в письмо больше смысла. По крайней мере, мне так казалось. А вот Танияр, посмотрев, как я написала то же самое на родном языке, сделал вывод:
— Много знаков. Ирэми писать быстрей и короче.
— Зато сказать можно много больше, — возразила я.
— Ты просто еще не освоила ирэ, — отмахнулся алдар.
— А ты не знаешь букв, — парировала я.
— Научишь, буду знать, — пожал плечами Танияр.
— Хоть сейчас, — азартно ответила я тогда, и он кивнул:
— Хорошо.
Так что преподавателями мы были по очереди. Сначала мы учили меня, потом Танияра, а потом шли гулять, чтобы дать себе отдых и прочистить головы. И скажу без всяких недомолвок и кокетства — мне моя нынешняя жизнь нравилась совершенно!
Глава 12
Сон не шел. Я ворочалась в постели и поглядывала в окно, ожидая, когда забрезжит рассвет. Наконец, устав бороться с собой, я поднялась с постели и, сунув ноги в старые кейги, ставшие теперь моими домашними тапочками, выбралась из своей комнаты. Мой путь лежал на кухню. Разумеется, это было привычным мне названием, которое уже хорошо знал Танияр, а больше никто. Но это и не важно, как назвать место, где готовят пищу, речь идет вовсе не об этом.
Мне было тоскливо. Тоскливо и одиноко, и в ту пору, когда все люди смотрят заслуженные за день сны, я брела на кухню, прислушиваясь к унылому поскрипыванию половиц. Впрочем, до кухни я так и не дошла, свернула к другой двери, которую открыла, чуть поколебавшись, и вошла внутрь другой комнаты, где не была ни разу.
Здесь тоже стояла кровать, шире, чем моя, застеленная и не тронутая. Я прошла к ней, скинула кейги и забралась под одеяло. После перевернулась на живот, обняла подушку и затихла, стараясь уловить запах жильца этой комнаты. Но белье было чистым, оно пахло свежестью, но не мужчиной, покинувшим свой дом три дня назад. Да, шел сто пятьдесят седьмой день моего пребывания в Белом мире, двадцать пятый день в Иртэгене и третий день без Танияра.
Архам, не трогавший моего воина столько времени, теперь отправил его в соседний таган к другому каану. Он уехал на заре, успев проститься со мной еще предыдущим вечером. Я думала, что провожу алдара, но проиграла сну, с которым боролась половину ночи, и так и не проснулась. Только утром, вскочив с кровати и поняв, что его уже нет в доме, я обнаружила на туалетном столике небольшой свиток, где было написано моими любимыми буквами: «Доброго утра, Ашити». Эту фразу алдар захотел выучить одной из первых. А дальше было добавлено уже на языке ирэ: «Моя душа с тобой». И знак Танияра, который я тоже уже давно знала.