"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22

— Прекрасная мысль, — одобрила я. Его светлость усмехнулся и отсалютовал мне, а я пообещала: — Вы выживите, Нибо.

— Премного благодарен, — поклонился герцог и обратился к моему супругу: — Вы ведь слышали, Танияр, что сказала ваша супруга?

— Я слышу свою женщину, — ответил дайн. После блаженно потянулся и закончил: — Но решения принимаю сам. — Мне осталось лишь развести руками. Жена против мужа не пойдет.

Вскоре Эгнаст покинул нас, чтобы исполнить повеление хозяина. Танияр подстелил мне на траву свой сюртук, и я устроилась на нем. Жмурилась на солнышко, уже не обжигавшее лучами, но еще гревшее. И земля пока еще была теплой, потому опасений за свое здоровье я не испытывала. Зато удовольствия было невыразимое.

Закрыв глаза, я слушала мужские голоса и наслаждалась уходящими солнечными днями. Постепенно шутки, балансирующие на грани приличий, затихли, а это означало лишь одно — дайн и герцог увлеклись. Урок перестал быть забавой, и началось настоящее обучение. Признаться, я долгое время не понимала, зачем это нужно Ришему. Он был прекрасный стрелок и фехтовальщик. Воинскую науку своего мира он постиг в совершенстве не в зале, а на полях сражений со степняками. Однако изучал незнакомые ему приемы с интересом и всем положенным тщанием.

— Зачем вы истязаете себя? — спросила я его светлость не так давно. — Танияр — добрейший человек, но суровый учитель, да и наука его столь же сурова, как и он сам. Вы ведь и без того умелый воин.

— А зачем вы читаете вашу книгу? — спросил он в ответ.

— Совершенно неуместная аналогия, — отмахнулась я. — Я читаю о прошлом Белого мира, которого не знаю не только я, но и ныне живущие потомки. И раз уж книгу было предопределено получить именно мне, то я обязана изучить ее и передать знание людям.

— Еще как уместная, — ответствовал герцог. — Вы знакомитесь с тем, чего не знаете, но видите в этом не только необходимость, но и пользу. Так отчего же задаете вопрос, на который ответ вам известен? Видите ли, дорогая, как сказал ваш супруг — он способен слагать своим клинком стихи, но разве же ему не встретится другой стихоплет, который имеет за душой иную рифму? На каждого умелого воина всегда сыщется более умелый. Так вот я желаю, чтобы в моем арсенале убийственных рифм было как можно больше. Понимаете?

— Понимаю, — кивнула я и более не лезла со своим мнением.

Открыв глаза, я посмотрела на то, как мой супруг, стоя на одном колене и выгнул через него коленопреклоненного герцога. Картина была странной и занимательной, и я даже склонила голову на бок, пытаясь понять представшую моему взору экспозицию.

— Проклятье, — просипел Нибо, — я слышу хруст своего позвоночника. Друг мой, я буду вам признателен, если вы ослабите хватку.

— Хорошо, — не отказал ему в любезности дайн. — Вы поняли свою ошибку?

— Да, — выдохнул его светлость и проворчал: — Я связался с вами.

— Хорошо, — повторил Танияр. — Отдыхайте, я иду к жене.

— Вот уж нет, — воспротивился Ришем. — Жена подождет, а я нет. И пусть мои кости хрустят, но дух еще не сломлен.

— Если бы я хотел вас сломать, то сделал бы так…

На этом моменте я отвернулась. Все-таки подобные забавы были мне чужды, и даже в виде учебы смотреть на то, как человеку делают больно, не хотелось. Потому я поднялась на ноги и, сообщив:

— Прогуляюсь до реки, — направилась в сторону берега.

— Не уходи далеко, — произнес мне вслед Танияр.

Обернувшись, я ответила с улыбкой:

— Не волнуйся, любовь моя, дальше реки не уйду. Я всего лишь немного пройдусь.

И, уже не останавливаясь, продолжила путь к спуску, который вел меня к берегу. Постепенно до меня перестали долетать отзвуки голосов мужчин, вернувшихся к прерванному занятию. А еще чуть погодя поворот тропинки и вовсе скрыл их от моего взора. Зато теперь я слышала плеск воды. Правда, от реки меня всё еще отделял кустарник, однако и эта преграда была мною преодолена с легкостью.

Лербед в этом месте был несколько шире, чем при въезде в Тибад, а дальше по течению раскинулось озеро Лакас, к которому, даже если бы мне и пришла такая идея в голову, я не смогла бы добраться и до вечера. Впрочем, я вовсе не горела желанием взглянуть на озеро, рядом с которым раскинулась летняя королевская резиденция. Ни тоски, ни даже любопытства я не испытывала. Пусть и дальше стоит эта восхитительная «Жемчужина», мне она была без надобности.

Коротко вздохнув, я огляделась и, приметив толстый выпиравший корень дерева, подошла к нему. Уселась и, расправив складки юбки, купленной матушкой вместе с теплым жакетом к ней, устремила взгляд на противоположный берег. Кое-где позолота в кронах уже была хорошо приметна, но по большей части деревья еще стояли в своих изумрудных нарядах. И все-таки речные воды уже несли опавшие «кораблики», и от этого зрелища становилось немного грустно, как бывает грустно от сознания, что лето закончилось.

А потом в поле моего зрения попала лодочка, в которой сидели два человека. Один неспешно работал веслами, второй держал в руках удочку. Признаться, зрелище было умиротворяющим, даже милым, пока… Тот, кто сидел с удочкой, неожиданно поднялся на ноги и… с явной яростью выкинул ее в воду.

— С меня довольно этой ереси! — долетело до меня восклицание полное негодования, и глаза мои округлились.

Этот голос я узнала бы из тысячи, до того часто я слышала его за последние годы. Сердце мое испуганно забилось, и я поспешила покинуть насиженное место, чтобы сбежать прежде, чем меня заметят.

— Это была последняя удочка, — меланхолично заметил второй мужчина, которого я также хорошо знала. — Государь, с вашими порывами наша рыбалка утеряла всякий смысл.

— Никакого смысла в этом бессмысленном занятии нет и быть не может, — отчеканил Ивер Стренхетт — государь Камерата и человек, с которым встречаться мне вовсе не хотелось. — Дренг, ты уверял меня, что я почувствую успокоение и просветление, а кроме того испытаю радость, когда дно лодки покроется уловом, но всё, что я ощущаю, — это желание удавить тебя сию же минуту. И вдобавок к этому, на дне лодки нет ни одной даже самой неказистой рыбины!

Проклятое любопытство победило, и я так и не покинула берега, решив подслушать разговор короля с его фаворитом, впрочем, прежде спрятавшись в зарослях ивняка.

— Я говорил… — начал Дренг, но монарх оборвал его:

— Если бы мы стояли на месте, я бы и вовсе взвыл от тоски. Зачем я послушался тебя? Никогда не любил рыбалки.

— Еще бы, — фыркнул Олив. — Если бы за рыбами можно было гоняться по лесу с ружьем наперевес, вы бы обожали рыбалку…

— Вот именно, мой дорогой, — сварливо ответил король и вдруг велел: — Вон неплохое местечко, пристань туда. Я хочу покинуть проклятую лодку и, наконец, ощутить земную твердь под ногами. Меня уже тошнит от воды, рыбалки и от тебя, мерзавец.