"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
– Побудь с ней немножко. Дания спрашивала только о тебе, – добавила Ида и, обогнув меня, направилась прочь.
Я толкнул дверь и оказался в тесной комнатке с узким распахнутым окошком, занавешенным старенькой белой шторкой. Запахи пота, трав и мочи все еще витали в воздухе, но утренняя свежесть наполняла комнатушку, вытесняя вонь. Раньше окно старались не открывать. В очередном припадке Дания могла без промедления выпрыгнуть наружу.
Осунувшееся серое лицо с огромными глазищами и ввалившимися щеками выглядело устрашающе среди белизны постельного белья. Алия с разрешения наместницы выделила Дании лучшее из того, что нашлось в закромах. На небольшом деревянном табурете, приставленном
Слабая улыбка озарила исхудавшее и будто бы даже постаревшее лицо Дании. Из распахнутого окна то и дело доносились голоса прислуги и солдат, отчего она с любопытством косилась в ту сторону, но вставать не спешила. Наверное, была еще слишком слаба.
– Прости, что не пришел вчера. Служба наместнице отнимает много времени. Ида сказала, что тебе лучше, – я улыбнулся как можно мягче и присел на корточки у кровати.
– Звон в голове наконец стих, – призналась Дания. – Там было так много голосов! Они галдели без умолку, а я никак не могла заставить их замолчать, но потом что-то случилось. Из меня будто вырвали душу. Это было так больно, Ингар. Ты не представляешь. Лучше бы я умерла.
Дыхание Дании сбилось. Она замолчала, чтобы отдышаться. Сил у нее было немного, несмотря на все лекарства Гаяна. Я мягко сжал ее тонкую холодную ладошку в своих руках, отчего Дания чуть заметно вздрогнула.
– Потом пришел звон. Он сводил меня с ума. Будто в голове засел какой-то демон. Я не слышала почти ничего, даже твоих слов не понимала. Каждый день целитель чем-то меня поил, и вчера одно из лекарств помогло. В голове вдруг наступила тишина. Я даже испугалась поначалу, решила, что оглохла. Только сил нет еще ни на что. Я даже встать не могу – ноги не держат.
– Ничего. Гаян вылечит тебя. Будешь снова бегать, как лань. Самое страшное позади, – я ободряюще улыбнулся Дании и сильнее сжал ее ладонь, отдавая тепло своих рук. – Скажи, ты не запомнила ничего из того, что говорили голоса?
– У меня в голове был страшный кавардак, но кое-что я сумела понять. Какой-то голос велел мне гордиться тем, что я избрана последней жертвой.
Я задумчиво почесал затылок, высвободив одну руку. Если демон не соврал Дании и она действительно должна была стать последней, значит, ему требовалось всего пять девушек. Но для чего? Подобных убийств на моей памяти не случалось. Девушки не были ведьмами или колдуньями, и магии в них не нашлось бы ни крупицы. Что убийца жаждал получить? Молодость этих девушек? Их жизненную силу? Что?
– Ты не помнишь, почему набросилась на наместницу? – осторожно спросил я, внимательно наблюдая за реакцией Дании.
Та в страхе выпучила глаза и открыла рот.
– Я напала на Амаль Кахир? Ничего не помню… Как я посмела? Она же отправит меня на рудники, – в голосе Дании плескался неподдельный ужас, но прежде мелькнуло что-то еще… Злость? Презрение? И это неудивительно. Разве был в поместье кто-то, кроме Беркута, любящий наместницу?
– Амаль Кахир не держит зла, – поспешно добавил я.
Дания вырвала руку из моих пальцев и в страхе натянула тонкую простынь, служившую ей одеялом, до самого подбородка. Я успокаивающе провел рукой по ее свалявшимся длинным волосам, отчего взгляд огромных карих глаз потеплел и застыл на моем лице.
– Я так счастлива, что ты был рядом, – выдавила Дания.
– Разве я мог поступить иначе? – в замешательстве ответил я и поспешил соврать, что заскочил всего на минутку.
Дания взяла с меня обещание заглянуть завтра, если в двадцатый день рождения наместницы выдастся хоть одна свободная минутка. Она с тоской глядела мне вслед, а я тихонько прикрыл
дверь и выдохнул с облегчением. Искренняя наивная влюбленность Дании лежала на моих плечах тяжким грузом. Она хоть и походила на Лиру, но все же не была ею. Я не хотел разбивать ей сердце, но этого не избежать.На плацу царило странное оживление. Солдаты патрулировали каждый клочок земли в полном обмундировании, в масках и с саблями наперевес. Что стряслось за несчастную четверть часа?!
У дверей дома наместницы я разглядел Ансара и бросился к нему со всех ног. Увидев меня, он рявкнул, позабыв все свое радушие:
– Куда ты запропастился?! Беркут искал тебя! Немедленно мчись в кабинет наместницы!
– Да что случилось-то?!
– Прибыл посыльный из Миреи. Он потребовал аудиенции с Амаль Кахир.
– И вы так испугались одного бедолагу? – фыркнул я, насилу скрыв изумление. Почему человек Тира прибыл на день раньше?
– У него нехилая охрана – отряд из десяти мирейских солдат. С ним мы пропустили всего двух. Остальные остались за воротами.
Я бездумно кивнул и поспешил к кабинету наместницы. Если посыльный прибыл не один, значит, за каждым человеком Тира неусыпно следят. Похоже, дела дома хуже, чем я предполагал.
Из огромных окон лился яркий солнечный свет, скрадывая любые намеки на тени. Покрыть себя мороком не выйдет, но мне и ни к чему. Уж как-нибудь изловчусь передать послание Тиру. Его я неизменно носил при себе. Прятать записи еще где-то было опасно. Не хватало еще, чтобы кто-то не в меру любопытный, вроде Данира, сунул в них свой длинный нос! Тогда живым мне от Амаль Кахир не уйти!
По дому муравьями сновали солдаты, провожающие меня напряженными взглядами. В небольшом холле, из которого вели вычурные двустворчатые двери кабинета наместницы, колдунов ее отряда не оказалось. Амаль и Беркут все же кое-что смыслили в политике. Несмотря на дурную славу наместницы, не стоило показывать, что она не доверяет своим гостям. Впрочем, воевода Миреи мог счесть оскорблением и приказ оставить львиную долю дружинников за воротами поместья.
У двери кабинета дежурили двое мирейских солдат. Их безупречная выправка бросалась в глаза, как и форма армии Белоярова. И все бы ничего, если бы я не узнал эти лица. Гойн и Адим носили темно-зеленые мундиры с красными воротами. Мундиры навиров. Черная с золотом форма была чужда им, как и я – этим стенам.
Оба молоды, подтянуты, короткострижены и замечательно вышколены. Армейская элита, окутанная людским страхом. Сила, завоевавшая для Белоярской империи огромные земли, справившаяся с множеством обезумевших колдунов и подавившая сотни протестов. Опора императора и его беспрекословной власти над всеми двадцатью пятью провинциями.
Гойн заметил меня первым. Он искренне улыбнулся и пихнул в бок товарища. Адим округлил глаза и радостно приложил кулак к сердцу. Ему вторил и Гойн. Традиционное приветствие навиров. Я ответил им тем же, не забыв опасливо оглянуться. Не хватало еще, чтобы у нашей безмолвной радости появились свидетели.
– Амир, тебе не идет эта форма, – прошептал Адим, и его смуглое кареглазое лицо расплылось в язвительной усмешке.
– То же могу сказать и о вас, – тихонько фыркнул я, подойдя почти вплотную, и одним движением передал Гойну свернутый в несколько раз порядком потертый листок. Он мгновенно спрятал послание в карман форменных брюк и подмигнул мне.
Этот голубоглазый верзила, уроженец небольшой деревеньки под Белояровом, казался недалеким простаком. Каждый, кто его недооценивал, жалел о своей ошибке. В навирах не ходили случайные люди. Ими становились лучшие из кадетов. На некоторых, правда, возлагали большие надежды с самого начала обучения.