"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Дверь спальни наместницы чуть слышно приоткрылась, и оттуда опасливо выглянула Амаль. Она вновь надела свою излюбленную черную форму, подражая собственным солдатам.
– Никого? – Я, скорее, прочел этот вопрос по губам, чем услышал.
– Тишина. Дом спит.
Амаль протянула руку, и я сжал ее горячую ладонь. Ожоги наместницы затянулись, отчего сегодня она не надела перчатки. На миг я поймал себя на глупой мысли, всегда ли ее руки так горячи? Внутренний огонь ли это или попросту волнение?
Я покрыл нас мороком и повел Амаль к лестнице.
–
Мы в недоумении переглянулись. Что еще за солдат? Наши дежурили на улице. Наместница приказала им не появляться в доме, чтобы не наводить смуту. Ей хватало моей незримой защиты.
Вскоре из-за поворота показался солдат в походной форме Белоярской империи. Он чинно прошествовал мимо ответвления коридора, в котором замерли мы с Амаль.
– Наверняка отец приказал караулить, чтобы мы с Айданом не сцепились снова, – шепнула наместница. И было в этой простой фразе что-то по-детски непокорное и насмешливое. Что-то, никак не вязавшееся с ее образом.
Сразу после встречи с посыльным Тира Амаль была вынуждена поступиться кабинетом. Воевода проснулся, позавтракал и пожелал занять лучшее рабочее место в поместье. Уверен, это стало последней каплей в крошечном сосуде ее терпения.
Наместница ворвалась в свой же кабинет вслед за отцом, хлопнув дверью прямо перед моим носом. Уж не знаю, о чем они с воеводой говорили, но вопль Амаль: «В следующий раз я попросту сожгу его! Пусть только попробует прикоснуться ко мне хоть пальцем!» оказался довольно красноречив.
Признаться, я не ожидал, что наместница наябедничает отцу, но, поразмыслив, понял, что другого способа защититься от ведомого местью братца у нее не осталось. Амаль действовала методами Айдана.
Вечером воевода созвал заседание совета, пригласив туда всех своих детей. Я, укрытый мороком, дежурил неподалеку, но не сумел уловить ни слова. На повышенных тонах больше никто не разговаривал, и толстая дверь кабинета скрадывала звуки. После совета Амаль обронила, что воевода направил прошение навирам и выругалась любимыми старонарамскими ругательствами, половину из которых я так и не понял.
– Нужно пробраться к моему кабинету. Выйдем через окно, – шепнула наместница, когда шаги солдата затихли вдалеке.
Мы спустились на первый этаж, опасливо озираясь. Реф держался рядом, хоть и не показывался. У подножия лестницы нам вновь пришлось замереть, когда еще один солдат неторопливо прошел мимо. Воевода не на шутку испугался предупреждения Амаль. Интересно, кого от кого он защищал? Ставлю сотню золотых легер, что старший сын виделся ему жертвой, а не палачом, в отличие от Амаль.
Хвала Владыке, у двери кабинета наместницы никого не оказалось. Амаль тихонько отперла замок, отчего мне пришлось отпустить ее ладонь и держать за плечи, чтобы морок теней не рассеялся. Она так же тихо закрыла за нами дверь и твердым шагом направилась к окну.
Свежий ночной воздух проник в кабинет, стоило Амаль распахнуть створку.
– В прошлый раз вы сбежали в Нечистый лес через это же окно? – не сдержавшись, съехидничал я.
Амаль бросила на меня тяжелый взгляд и коротко
кивнула. Я сдержал смешок и спрыгнул на землю первым, после чего галантно протянул руку наместнице. Та учтивый жест не приняла и выбралась из окна самостоятельно, после чего невозмутимо вложила свою ладонь в мою.На удивление, Амаль повела меня не к воротам. Мы обогнули дом прислуги и поспешили к трехметровому каменному забору. До этого места не доставал свет фонарей, и кромешная тьма оказалась нам на руку.
– Здесь можно незаметно перелезть, – Амаль показала на небольшие неровности в каменной кладке.
– Я смотрю, дорожка на свободу у вас уже давно протоптана, – вновь не удержался я от колкости, отчего губы наместницы дрогнули в слабой усмешке.
Она проворно вскарабкалась наверх, будто знала наизусть каждый камешек. По глухому звуку с той стороны я понял, что Амаль благополучно приземлилась.
За пару мгновений ветер легко поднял меня на вершину забора, но спрыгивать пришлось уже без его помощи. Я проделал это легко, отчего наместница удивленно пробормотала:
– Ты спрыгнул так тихо, будто весишь вполовину меньше, чем я.
– Вы мне льстите, – отозвался я и вновь протянул ей руку.
Тени послушно окутали нас, позволив беспрепятственно проскользнуть по городским улицам. Больше половины солдат наместницы патрулировали вместе с солдатами империи, оберегая покой горожан. Без моей помощи Амаль не выбралась бы из Вароссы незамеченной.
Мы миновали городские ворота, за которыми простиралась бескрайняя мгла. Я рассеял морок, ощущая небольшую дрожь в ногах от долгого использования магии, и устремился следом за Амаль, прибавившей шаг. Она почти бежала к лесу, начисто позабыв обо мне. Лишь у его кромки наместница обернулась.
– Жди меня здесь и не смей соваться следом, если не хочешь сгинуть в Нечистом лесу.
– Я не отпущу вас туда в одиночку, – отрезал я, не заботясь о том, что командирский тон оказался не к месту.
– Ты. Останешься. Здесь, – отчеканила Амаль. – Остальное – не твоего ума дело.
– Возьмите с собой хотя бы Рефа. Он поможет отогнать нечисть.
– Я и сама в состоянии справиться с нечистью. Забыл, какая молва обо мне ходит? Я в ладу с этими тварями. Люди не могут ошибаться.
Амаль невесело хмыкнула и устремилась к границе Нечистого леса. Я хотел было сорваться следом, но тихий голос Рефа остановил меня:
– Она уже здесь бывала. Забыл? В тот раз лес отпустил ее целой и невредимой. Может, наместница и вправду водит дружбу с местной живностью?
Я с сомнением проводил взглядом огонек, которым Амаль осветила себе путь, и напряженно замер. Реф задумчиво завис у земли, напряженно шевеля ушами. Я сел рядом, уставившись во тьму Нечистого леса, и прислушался к отдаленным шорохам и шелесту листьев.
Мы просидели в безмолвии не меньше часа. Мелодия ночи убаюкивала лучше любой колыбельной. Веки предательски тяжелели, и даже близость Нечистого леса оказалась не в силах отогнать сон.
Внезапно далекий девичий визг разрушил ночную истому. Я вскочил на ноги и прислушался. Реф завис над моим плечом, сосредоточенно водя ушами. Спустя минуту крик повторился.