"Фантастика 2024-130". Компиляция. Книги 1-23

Я стал одним из тех редких новобранцев, за кого командир кадетского корпуса навиров без сожаления вывалил отцу внушительную сумму. Лихоморы рождались слишком редко, и найти меня оказалось большой удачей, как потом признавался наш взводный. Еще большей удачей стал мой девятилетний возраст. Я мог наравне с остальными новобранцами учиться в кадетском корпусе и впитать с детства ценности этой огромной общины.

Родители с радостью отдали бы меня и бесплатно, но раз уж представилась возможность заполучить три сотни золотых легер, то не пропадать же деньгам. Сделав шаг за порог в сопровождении трех мужчин в зеленых мундирах, я навеки перестал считать себя частью семьи Таян и выдумал себе новое родовое имя. С тех пор я звался Амир Шайзар, что в переводе с ныне мертвого нарамского языка значило «золотой слиток», и никогда не приставлял к своему имени имя своего отца.

– У нас для тебя послание, женишок, – ехидным шепотом сообщил Адим, быстрым движением вручив мне небольшой листок бумаги, свернутый в трубочку. Он пах цветочными духами Лиры и был запечатан ее сургучной печатью. – Мы подумывали вскрыть и прочесть ее очередные слезливые стихи, но побоялись твоего гнева.

Улыбка на лице Адима расплылась шире. С каким удовольствием я пнул бы зарвавшегося товарища! Весь взвод непрестанно подшучивал над чувствами Лиры, несмотря на мой гнев, который лишь сильнее раззадоривал этих балбесов. Использовать магию против своих названых братьев я не мог, но драться-то мне никто не запрещал. Каждая наша потасовка заканчивалась рукопожатием и клятвенным обещанием больше не смеяться над наивной и романтичной двоюродной сестрицей воеводы.

Я посматривал на Лиру с самого перевода в Адрам. Тир частенько приглашал меня к себе в имение, там мы с ней и познакомились. Лира напоминала мне фарфоровую куклу – такую же хрупкую и изящную. Огромные голубые глаза, совершенная кожа без единого изъяна, вздернутый носик и густые русые волосы, спадающие на спину крупными волнами, вправду усиливали схожесть с дорогой куклой, сотворенной талантливым мастером. Я звал ее «моя прелесть», и Лира бесконечно любила это прозвище.

Конечно же, я не смел даже помышлять о том, чтобы сблизиться с двоюродной сестрой воеводы. Кто она, а кто я? Мне оставалось лишь исподтишка поглядывать на Лиру. Она же не спускала с меня глаз, хоть такое проявление чувств и не подобало девушке ее сословия. Как Тир признался позже, несколько месяцев Лира без умолку трещала обо мне. В конце концов, он не выдержал и приказал позвать страдающую сестру на прогулку. Она чуть не лишилась чувств от моего несмелого приглашения в театр. Помню, тем вечером Лира надела лучшее, что у нее было, и блестела украшениями, будто императрица.

Пожалуй, до сих пор мне так и не удалось поверить, что в меня – мужчину без роду и племени – влюбилась девушка из знатнейшего рода Миреи. Осиротевшую в десять лет Лиру воспитал старый воевода, любивший ее как дочь. Она росла бок о бок с двумя его сыновьями, но дружбу завела лишь со старшим. С Иссуром отношения у них не сложились совсем. Впрочем, кто из ныне живущих способен подружиться с младшим Ак-Сарином? Разве что демоны преисподней.

С каким удовольствием я бы открыл письмо от Лиры прямо сейчас, с наслаждением втянув носом запах ее духов! Наверняка она старательно пропитывала бумагу ароматом, только бы напомнить мне, как сильно ждет и скучает.

Дверь кабинета наместницы скрипнула, открываясь, отчего я в одно мгновение вынырнул из воспоминаний о Лире. Гойн и Адим встрепенулись и вновь замерли безмолвными фигурами. Я скрипнул зубами от злости. Беркут, будь он неладен, не дал расспросить их о происходящем в Мирее. Оставалось надеяться, что письмо Лиры прольет свет на их теперешнюю жизнь.

Беркут недовольно покосился на солдат Миреи и процедил, обращаясь ко мне:

– Где тебя носило?

– Я навещал Данию, – смиренно ответил я. – Вы сами дали мне пару часов отдыха.

– Амаль Кахир поговорит с тобой позже.

– Почему вы оставили ее наедине с посыльным?

– Потому что она приказала. У этого человека личное послание от Тира Ак-Сарина, – ответ Беркут почти что выплюнул. В его голосе скользила явственная неприязнь.

– Посол не причинит вреда Амаль Кахир, – подал голос Адим, смерив Беркута заинтересованным взглядом карих глаз.

– Наместнице под силу сжечь его дотла. Бояться следует не ей, – отрезал командир, демонстративно не глядя ни на Гойна, ни на Адима.

Те чуть заметно переглянулись. Они, как и я, знали, что за слава ходит о правительнице Варосских земель, поэтому в словах Беркута ни мгновения не сомневались.

Не прошло и пяти минут, как дверь кабинета отворилась вновь. Облаченная в алую шелковую тунику и традиционное верхнее платье черного цвета Амаль чинно выплыла в холл, сжимая в руках плоскую деревянную шкатулку с искусной мирейской резьбой. Подарок Тира. Он заказал это колье с черными сапфирами перед моим отъездом у лучшего ювелира Миреи. Помню, как Тир язвительно обронил, рассматривая семь увесистых темно-серых камней, кажущихся насыщенно-черными: «Черной ведьме черные камни. Другие на ее шее не приживутся».

Амаль рассеянно сжимала в руках шкатулку, бездумно осматривая нашу небольшую компанию. Следом за наместницей выскочил хорошо знакомый мне мужчина средних лет, чьи рыжие волосы уже давно подернула седина. Его живые зеленые глаза скользнули по моему лицу лишь на миг, но личному помощнику Тира, уверен, хватило и этого. Он обязательно доложит воеводе, что я жив, здоров и даже накормлен. Брай всегда относился ко мне с отеческой заботой, хоть и выглядел суровым. В Тире же он души не чаял, несмотря на все его выходки. Казалось, будто старик Брай вложил в теперешнего воеводу Миреи куда больше, чем его родной отец.

– Я безмерно рад познакомиться с вами, Амаль Кахир, – учтиво раскланялся Брай, поклонившись наместнице. – Варосса – замечательный город, но как ему быть другим при такой правительнице? Разрешите откланяться.

– Может, останетесь на обед? – вежливо, но не слишком-то гостеприимно предложила Амаль.

– О, нет. Благодарю вас за радушие. Мне велено вернуться в Адрам как можно скорее.

С этими словами Брай поклонился вновь и, кивнув Гойну и Адиму, направился прочь. Те поспешили следом. Я с тоской в душе, но с абсолютно бесстрастным лицом наблюдал за их удаляющимися спинами и благодарил Владыку за эту короткую встречу, подарившую мне глоток свежего воздуха.

Беркут устремился за их небольшой процессией. Уверен, конвой из десятка солдат наместницы проводит их до городских ворот, дабы посланники мирейского воеводы не рассыпались по Вароссе, словно брошенные на игральную доску кости.

Амаль перевела на меня хмурый взгляд и отрывисто спросила:

– Куда ты запропастился? Я специально занавесила шторы, чтобы погрузить кабинет в полумрак.

– Я навещал Данию. Простите, Амаль Кахир.

– Тем более вы были не одни, – раздался голос Рефа, но лис так и остался невидимым по вине яркого солнечного света, заливавшего холл. – Я присматривал за вами, пока Ингар навещал несчастную девочку, едва не лишившуюся рассудка. Ее так радуют его короткие визиты.

Амаль стушевалась. Она жалела Данию и не скрывала этого. Суровая наместница умела быть человечной.

– У меня есть к тебе просьба, Ингар, – несмело произнесла она, покосившись в ту сторону, откуда исходил голос Рефа.

Растерянный взгляд и дрожащие руки не укрылись от моего взора. Уж я-то знал, что предложил ей Тир. Саму Амаль это предложение, похоже, смутило до глубины души.

Наместница понизила голос и несмело продолжила:

– Только тебя я могу попросить об этом одолжении. Помоги мне сегодня ночью незамеченной проскользнуть в Нечистый лес.