"Фантастика 2024-151".Компиляция. Книги 1-30
Шрифт:
Где меня любили и баловали. Обнимали и целовали каждое утро. Рассказывали истории на ночь и оберегали мой сон.
Что-то склизкое коснулось ноги. Водоросли.
Они оплетали мои ступни, пытаясь остановить, но куда им…
Я наконец-то возвращалась домой.
Выбравшись на четвереньках из воды, закашлялась. Холод пробирал до костей. Совсем как много лет назад, когда я искала в этом липком тумане папу.
Пробежав вперёд, без труда нашла узкую звериную тропу. Плутая между деревьями, я всматривалась в молочное марево. Мой слух улавливал хрипы мёртвых. Над кронами
Туман жил своей жизнью.
Обогнув плотную стену высокого кустарника, вышла на полянку и пошатнулась.
Так близко…
В детстве эта дорога показалась мне бесконечно долгой. Но нет. Под самым носом у жриц.
Запустив ладони в волосы, я упала на колени.
– Почему папа? Почему ты не увёл меня дальше от них. Мы ведь могли жить на границе с туманом. Я бы хоть иногда, но видела солнце и небо. Дождь и снег. Мы могли бы быть счастливы. Ты был бы жив, – мой шёпот казался шелестом теней. – Почему? Зачем ты остался здесь?
Ответом мне была тишина. Наверное, я никогда не узнаю этого.
Возможно, он не хотел уходить без любимой женщины.
Нет, мне сложно было представить влюблённую жрицу. Твари они, все как одна. Но всё же, кто-то из них меня выродил? Как так получилось?
Зато теперь я понимала, почему Верховная пророчила меня в жрицы.
По праву рождения!
И никакой там великой тайны не было.
Поднявшись, я на нетвёрдых ногах обошла поляну по кругу и остановилась у покосившейся двери. Не так вырисовывался наш домик в моих воспоминаньях. Сейчас он виделся мне таким маленьким.
Спустившись по полуразрушенным ступенькам в землянку, присела на порожке.
Всё казалось таким чужим. Я с трудом сообразила, на какой лавке спала я. Да, на дальней у выложенной глиняными кирпичами печи. Её труба выходила наружу. Столько лет прошло, а она не разрушилась.
Поднявшись, я прошла до неё и провела ладонью по шершавой поверхности.
Мы топили дровами и хворостом. Всегда ходили в чащу вместе. Папа не оставлял меня одну ни на минуту. Попутно собирали редкую ягоду, грибы. Кору с деревьев.
Как бы там ни было, а отец меня любил. И кем бы ни оказалась моя мать, а бросить он её не смог.
– И ради неё ты пожертвовал собой и мной? Ради жрицы?
От понимания, что ради этой женщины, которая все эти годы жила рядом со мной и даже виду не подавала, что я её дочь, отец горел на костре, а я снова оказалась в руках этих зверей, мне стало дурно.
Сжав ладонь в кулак, я ударила по печной трубе. Боль обожгла, пронзив до локтя, но это лишь раззадорило меня.
Вся моя жизнь была ложью. Ничего настоящего в ней не было.
Отец любил больше её, настолько больше, что отдал наши жизни!
Он предал меня! Не спас, хотя мог. Она была важнее… Жрица!
Схватив с пола доску, что некогда была частью моей детской лавки, со всей силы обрушила её на печь. На пол посыпались куски сухой глины. Дерево переломилось и с грохотом упало на земляной пол. Всё здесь обветшало и прогнило.
Этого места и быть не должно.
Отца нет, и я уже не та маленькая девочка, обожающая сказки.
Мой взгляд упал
на кресало. Камень, с помощью которого отец разжигал печь, всё ещё лежал на месте. Схватив его, я рванула из землянки. Меня словно тени гнали. Я хотела уничтожить всё, что связывало меня с прошлым. Давно нужно было это сделать.Память приносит лишь боль.
Словно одержимая, я сбрасывала в землянку валяющиеся после бури повсюду ветки. Туман, будто играя, отступал, открывая мне всё новые повалившиеся сухие деревья. Усмехнувшись, я без труда нашла старый топорик. Он, конечно, уже не был столь острый, но с ветвями и трухляком вполне справлялся.
У меня руки тряслись и кровоточили от многочисленных царапин, когда я закинула последнюю ветку в землянку и покосилась на собранный хворост, сухую траву и кору. Этого вполне хватит, чтобы заиграл костёр. А после гори оно всё ярким пламенем!
Вынув из кармашка кресало, сжала его в руке.
Прикрыв глаза, вспомнила, как бегала по этой поляне, весело играя с отцом. Он догонял меня и подкидывал вверх. Словно птичка, я раскидывала руки в сторону и громко смеялась.
По моей щеке скатилась слезинка.
А всего в получасе отсюда был храм…
И жрицы, что разыскивали меня…
– Гори оно всё! – шепнула я.
Сомнения развеялись. Присев, я умеючи высекла искры. Огонь весело затрещал, пожирая сухие ветви. Он медленно переползал на толстые поленья, облизывая их.
Когда зашлась ветхая дверь, я всё же поднялась и отступила на шаг.
– Гори! Как вся моя жизнь! Пылай алым пламенем!
Глава 59
Землянка пылала, объятая голодным пламенем. Затрещала крыша и обвалилась вниз.
Позади меня послышался глухой хрип. Развернувшись, я уставилась на мертвяка и жёстко улыбнулась. Клэти. Видеть её мёртвое тело было жутко.
– Ну же, иди сюда, – меня трясло.
Нагнувшись, я подняла топор.
Видимо, разума неупокоенная послушница окончательно не лишилась, потому как, пошатнувшись, она развернулась и скрылась за кустами.
Засмеявшись, я утёрла слёзы. Сажа оседала на моё лицо. Огонь поднимался высоко в небо, грозясь перекинуться на ближайшие сухие кусты.
И пусть.
– Сонья! – голос Лассе заставил вздрогнуть.
Он появился словно из ниоткуда. Обнажённый по пояс, лицо перекошено от злости, но глаза… Они показались мне мокрыми и подозрительно красными.
– Что ты делаешь? – прошипел он. – Как ты додумалась сбежать от меня, Сонья. За что? За что ты так со мной?
– Я не сбежала! Вернулась домой. Смотри, вот здесь я когда-то жила, – я указала топориком на пылающие балки догорающей крыши.
Мой северянин легко отобрал у меня оружие и закинул в пламя.
– Ты мокрая, – его шёпот звучал так глухо, – тебя нужно согреть.
– Так я и развела костёр! Теперь точно не замёрзнем, – меня трясло. Я понимала, что веду себя странно, но было уже всё равно.
Пусть оно всё горит.
– Ты хоть понимаешь, как я испугался, не найдя тебя в комнате?! Я ещё никогда не испытывал такой страх! Никогда… Слышишь!