"Фантастика 2024-154". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Козел, явно напуганный странным гудящим нечто, бросается в сторону, и кабестан наконец начинает вращаться. Новый компаньон тоже налегает на него:
– Ладно, Буци. Продолжай, у тебя отлично выходит!
Моргана выдыхает. С криком «Ловите, кретины!», она швыряет сферу прямо в сторону солдат. Она не целится в людей, скорее им в ноги. Сфера взрывается, и от искр вспыхивают промокшие доски. О’Райли создает еще одну сферу и бросает ее следом.
– Нам бы еще сейчас очень не помешал ветер, госпожа Морриган!
– Пошел к дьяволу, Колман!
Кончики пальцев ноют. Еще одна сфера мерцает на ладони, но все желание британских офицеров бежать за ними поугасло. Якорь оказывается поднят на борт, и усилиями их немногочисленной команды
– Куда отправимся, капитан? – выкрикивает Колман.
– Я, конечно, не стану настаивать. Но мы можем отправиться в Питсберри. Там найдем и команду, и заодно припасы. Буцефала я не отдам. Даже не смотрите, это мой козел, – новый попутчик оглядывается по сторонам, – меня, кстати, Джеффри зовут.
Глава 25. Питсберри
– Славно тебя сцапали.
Моргана отрывает голову от стола. Ее заспанное лицо опухло и покраснело, а под глазами залегли тени. Она чувствует себя отвратительно. Вчерашний ужин остался в грязной карете, но легче от этого не стало. Голова раскалывается надвое, и капитан тянется за бутылкой, найденной в трюме. Это самый отвратительный ром, какой она когда-либо пила, по ощущениям – словно кошки нассали в рот, но в нынешней ситуации Моргана рада даже подобному пойлу. О’Райли делает глоток под неодобрительный взгляд Колмана. Она пытается допить остатки, но квартирмейстер, поняв ее намерение, грубым жестом выбивает тару. Бутылка отлетает в сторону, расплескивая содержимое во все стороны.
– Ты что творишь?! – возмущенно чертыхается Моргана, откашливаясь.
Она умудрилась подавиться, но Колману Мерфи все равно. Он нахмурился, сведя брови к переносице, на его лбу залегают глубокие морщины, а кончики обгорелых ушей багровеют.
– Мне нужно отобрать у тебя все? Моргана, хватит.
Мерфи обрушивает на чистенькую столешницу огромный кулак, так что О’Райли даже подпрыгивает на кресле, кривится, потирая ушибленную о деревяшку коленку.
– Свали отсюда, Колман. Я капитан! И я имею полное право делать все, что хочу, – Моргана отмахивается от него небрежным движением кисти. Ей не больно-то хочется с кем-то разговаривать, особенно слушать какие-то нотации с больной головой, готовой взорваться в любой момент. В конечном счете она не маленькая девочка и сама разберется, что ей нужно и стоит делать, а что – нет.
На виске квартирмейстера пульсирует вена, ирландец, грозно играя желваками, перегибается через стол и склоняется к лицу Морганы так, чтобы смотреть на нее в упор своими зелеными глазами. Мерфи – живое напоминание, что где-то все еще существует такая страна, как Ирландия, загибающаяся под гнетом скверных англичан, но О’Райли уже давно не думает об этом. Мечта освободить народ осталась далеко в прошлом, и теперь она скитается по свету, проматывая награбленное. В каждом новом порту Моргана напивается, лишь бы не вспоминать, кто на самом деле она такая, чем прославилась и за что себя ненавидит.
А Колман все смотрит. Он не отводит взгляда, и О’Райли вжимается в спинку кресла, обитую темно-синим сукном. Не так часто ее старый друг бывает в гневе, но это ничем хорошим не заканчивается. Раньше он справедливо гневался на подчиненных, но вот никого не осталось. И теперь он считает своим долгом полоскать мозги ей, будто перед смертью Кайджел завещал ему воспитывать младшую сестру за него.
– Ты, чертова идиотка. Совсем уже лишилась мозгов, помешавшись на своем сраном роме. Ты пьешь не просыхая, и еще смеешь называть себя капитаном? Где твой корабль, Моргана О’Райли? – ругань Колмана похожа на рев разъяренного медведя,
чей сон потревожили холодной зимой. Ирландец снова ударяет кулаком по столу, и подпрыгивает старый бортовой журнал, который попыталась изучить Моргана, пока соблазн выпить не оказался сильнее.О’Райли разводит руки в стороны.
– Вот мой корабль! – не менее громко выкрикивает она в ответ своему квартирмейстеру.
– Где твое чертово «Острое лезвие»? Или ты уже даже не в состоянии вспомнить, какой именно у тебя корабль? Куда делся бриг с алыми парусами? Где вся твоя команда. Адис? Может, кривоногий Барри? Куда делись все те крепкие парни?
Квартирмейстер разошелся не на шутку, его желтоватые белки наливаются кровью. Он дышит тяжело и глубоко, брызжет слюной, даже не думая успокаиваться. И каждое слово Колмана Мерфи не просто пощечина, даже не удар под дых – ее будто макают головой в ведро с помоями, и грудь болезненно сдавливает. Продолжая сыпать знакомыми именами, Колман заставляет Моргану съежиться, вжаться сильнее в дорогое новехонькое кресло и взмолиться в надежде раствориться, распасться на осколки и куски, лишь бы не слушать обвинения.
Словно не зная, как Моргана жалеет о произошедшем, Колман все больше и больше словесно закапывает ее, вбивает гвозди в крышку гроба. О’Райли закрывает глаза, жмурится, прикусывая нижнюю губу. Кончиком языка она проводит по шраму, по маленьким ранкам. Мерфи каждым своим жестоким словом, каждым новым именем наносит ей удары: Сэм, Джеки, испанский проповедник Луис, которого она спасла от повешения на рее, и много кто еще. Все эти люди погибли по ее вине, пошли на дно вместе с «Острым лезвием». Капитан не должен покидать корабль, она должна была пойти на дно вместе со своим судном. О’Райли потирает лицо ладонями. Капитан без корабля и команды, сбежавшая, бросившая всех остальных на погибель.
– Одумайся, Моргана.
– Хватит, Колман. И без тебя тошно!
В тот вечер она выпила слишком много. Начала с разбавленного вина, грога, добралась до рома. Она пила и пила, пока перед глазами не потемнело, пока надменный голос не спросил ее о том, о чем спрашивал всегда: «Довольна?» И она не выдержала. Схватилась за лампу, металась по трюму, как бешеная собака, пытаясь отогнать с глаз прошлое.
А знакомый силуэт из теней с холодной и беспощадно жестокой улыбкой наблюдал за ее муками, подначивая и измываясь. Настоящий Бентлей никогда бы с ней так не поступил. Не стал бы насмехаться, блестя серыми глазами из темноты. И в зрачках вспыхивали голубые искры. Впрочем, откуда ей знать, как поступил бы настоящий Бентлей, а как нет. Моргана так и не поняла его полностью, не изучила со всех сторон, чтобы вот так вот запросто судить.
Сначала она швырнула лампу, но призрак былого не покинул ее. Лишь рассмеялся, будто так и надо. Он смеялся раскатистым смехом, давая понять, что рядом не человек – рядом монстр, которым его запомнила О’Райли. И ей не оставалось ничего, кроме как запустить в фантом Бентлея Кеннета искрящуюся сферу.
«Острое лезвие» вспыхнуло быстро. Огонь распространился по трюму, добрался до бочек с порохом. И ее корабль взлетел на воздух. Силами Колмана она оказалась за бортом. Только в холодной соленой воде под рев горящих досок, треск и грохот взрывающихся бочек с порохом она осознала, что происходит, но останавливать что-то уже было слишком поздно.
Моргана несколько раз сжимает и разжимает левую ладонь. Разве она недостаточно страдала? Разве она заслужила смотреть, как гибнут друг за другом ее знакомые, близкие люди? О’Райли открывает глаза и поднимает взгляд на Колмана. Мерфи единственный, кто остался с ней. И к его словам, даже если не хочется, Моргана прислушивается. Ирландка потирает изможденное лицо, выдыхает, бросая печальный взгляд на бутылку.
Когда-то Кэт презрительно фыркала в адрес всех мужчин, употребляющих слишком много спиртного. А теперь что? Вероятно, она бы начала удрученно качать головой, но из вежливости не упрекнула бы вслух.