"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31
Шрифт:
Олеся, очевидно, услышала стук двери. Она открыла глаза, вскочила и, увидев мужа, засветилась, как новая звезда. Максим швырнул на пол ТОЗик и рюкзак, бросился к жене, прижал ее к себе и закружил по комнате. Когда он остановился, Олеся выразительно посмотрела на него и произнесла:
– Муж. Разденься, пожалуйста. До пояса. Я сейчас как фельдшер говорю.
– Прямо при нем? – Максим посмотрел на Ларса.
– Да. Иначе я «скорую» вызову. С парой дюжих санитаров.
Разумеется, Олеся сказала все это не всерьез. Но в каждой шутке есть доля шутки, и Максим подчинился. Он снял куртку и футболку, и повернулся
– Ложись на живот. У тебя в ранах скоро опарыши заведутся, - и ушла в ванную мыть руки.
Максим плюхнулся на диван. Олеся принесла мазь, обеззараживающий раствор и принялась обрабатывать раны. От ее ладоней исходил приятный жар. Боль понемногу утихала.
– Стойкий оловянный солдатик, - Олеся сказала это без укора в голосе. – Никогда не пожалуешься. А ведь я – единственный человек, способный облегчить твои страдания. Я же люблю тебя.
– Я тебя тоже, - ответил Максим в подушку. – Только я не пойму, откуда ты взялась. Вроде еще три дня до твоего приезда.
Олеся на секунду прервала свои манипуляции:
– Ты хоть знаешь, какое сегодня число?
– Четырнадцатое мая. По моим подсчетам.
– Двадцать второе. Ты ошибся на восемь дней. Наверное, Зона взяла тебя в плен на это время.
Максим мысленно содрогнулся. Он представил, что пришлось пережить его жене.
– Да все хорошо, - Олеся попыталась его успокоить. – Главное, ты цел.
– Относительно цел, - Максим не удержался от ехидства. – Немного мне шкуру попортили. Как говорится, приговор – смерть, за вычетом налогов – легкая усталость.
– Я люблю, когда ты ерничаешь. Значит, все в порядке. Все хорошо. Хэппи энд.
Чуть позже, когда Максим надел свою любимую камуфляжную майку, Олеся накрыла на стол и позвала всех на чаепитие. Норвежец разговорился и начал выкладывать все о приключениях в сорок третьем году. О полицаях и о подпольщиках, об офицере из «Аненербе» и охраннике. О бронетранспортере и советских самолетах.
Максим залпом допил чай, хлопнул себя по лбу и вскочил:
– Я идиот! Безмозглый болван! Мне надо срочно кое-куда съездить, проверить одну теорию. Посидите без меня немного?
Он быстро переоделся – натянул джинсы и серую, как туман, футболку, достал из кармашка рюкзака листовку подпольщиков и немецкий портсигар, выскочил на улицу и помчался к троллейбусной остановке. Он торопился в краеведческий музей. К его счастью, троллейбус подошел быстро и Максим успел за полчаса до того, как на дверь прицепят табличку «закрыто».
В зале дежурила маленькая унылая девушка с лицом отъявленного ботаника – очевидно, ее взяли на работу недавно. Максим подошел к ней, глядя прямо в глаза.
– Здравствуйте, Наталья Николаевна. Вы что-нибудь можете рассказать о местном подполье в годы войны?
– Я вас знаю? – изумилась Наталья. – Откуда вам известно мое имя? Я же только что устроилась.
– На бейджике написано. Администратор-экскурсовод такой-то.
– Ой! Я и забыла… - Наталья достала из кармана карточку и прицепила на блузку. – Пойдемте со мной, покажу. У нас специальная экспозиция посвящена Усть-Урупскому подполью. Только надо купить входной билет.
– А, конечно. Вам же надо на что-то существовать, - Максим рассчитался с Натальей и вслед за ней прошел в зал «Великая Отечественная война». Увидев стенд, он раскрыл рот, и чуть было не споткнулся
на ровном месте.Напротив парадного портрета летчика-штурмовика Иванцова висела фотография пожилого человека с повязкой на глазу. Максим сразу узнал искалеченного паренька в подвале полицейского управления. Иван Забелин, «Зяба». Значит, все произошло на самом деле, и Зона перебросила его, Максима, в сорок третий год. А потом вернула обратно…
– Вы меня совсем не слушаете… – Наташа укоризненно и одновременно огорченно всплеснула руками. – Все смотрите на Ивана Валерьевича.
– Вот он, Зяба, - сказал Максим. – Ну, привет, Зяба. Как тебе новая реальность?
– Вы знали его?
– Немного. Встречался один… нет, два раза. А когда он умер?
– В девяносто втором, после распада СССР. Ивана Валерьевича потрясло это событие, и с ним случился инсульт. Перед смертью он все время повторял одну-единственную фразу: «как он был прав». Но так и не сказал, кто.
Максим поспешил сменить тему и доказать, что не так уж и невнимательно слушал экскурсовода:
– Так на чем мы остановились? Кажется, на том, что подпольщики расклеивали листовки? Удивительно: рядом с городом – военный аэродром. Самое подходящее место для диверсий, для нанесения врагу реального ущерба. А подпольщики листовки на заборы клеили. Очень «серьезная» тактика. Эффективнее было бы ограничиться на кухне разговорами о плохих немцах.
Наталья покраснела так, что если бы на нее вылили ведро воды, пар стоял бы столбом, как в парной.
– Что вы понимаете в диверсиях? – выкрикнула она. – Аэродром охранялся, туда было невозможно пробраться! Немцы раскрыли подполье и жестоко пытали его участников. Многие остались инвалидами на всю жизнь. Некоторые умерли, как Сергей Оленев, которого изувечили в застенках.
– Значит, кто-то спасся?
– Почти все. Но никто в точности не знает, как. Сами же подпольщики говорили, что, когда их уже начали расстреливать, произошло чудо. Кто-то захватил немецкий бронетранспортер и остановил казнь. Тогда ребята и девчонки убили конвоиров и сбежали. Жаль, имя спасителя осталось неизвестным. О нем подпольщики молчали, как… партизаны… ой… я что-то не то сказала?
– Все в порядке, Наташа. У меня есть пара музейных экспонатов в дар. Надеюсь, вам они придутся по вкусу.
– Съедобные?
– Хорошая шутка. Но есть эти предметы старины нельзя. К сожалению или счастью, не знаю. Зато их можно курить.
Максим достал из кармана немецкий портсигар и партизанскую листовку. Руки Наташи задрожали.
– Портсигаров с символикой «Аненербе» выпущено совсем немного. Листовок нашего подполья совсем нет. Откуда все это?
– У фашистов украл. В сорок третьем.
Наташа фыркнула, не поверив неправдоподобной истине:
– Теперь вы шутите, да? Ну, не хотите говорить, и не надо. Мне нужно сказать заведующей. Мы запишем вас как мецената…
– Стоп. Мне пора домой – жена ждет с чаем и пирогами, а вы уже топайте к заведующей. Мое дело вам было передать подарки и привет от моего лучшего друга – начальника полиции Козлова. И полицая Брындина туда же запишите.
Максим развернулся и, оставив недоумевающего экскурсовода в одиночестве, направился к выходу. Когда он ехал в троллейбусе, на телефон пришло сообщение из банка. Сумма, которую заплатил Ларс, превышала все мыслимые пределы.