"Фантастика 2024-176". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
– Брак как брак, – выдохнула она вместе с облачком дыма. – Просто очень давно вместе.
– Не преуменьшай! – недовольно откликнулась Василиса. – Про ваш брак в отделении легенды ходят. Например, что вы взглядами общаетесь. Я сама видела!
– Глупости какие, – покачала головой Настя. – Просто бывают ситуации, когда мы точно знаем, что именно каждый скажет и к какому итогу придем. Так что нет смысла все это проговаривать в сотый раз.
– И все равно, – не сдавалась Василиса. – Я смотрю на вас и снова начинаю верить в настоящую любовь.
Настя недовольно поморщилась, помяла в пальцах сигарету.
– И ты туда же… Борислав тоже все твердит, что женится, когда встретит такую же великую любовь, как у нас. Раньше мы думали, он просто отшучивается, однако в последнее время нам начинает
– Но разве вы… – Василиса нахмурилась, пытаясь подобрать слова.
– Не любим друг друга? – хмуро подсказала Настя. – Слово такое, не нравится оно мне… Скажем так, мне проще ногу себе отрубить, чем остаться без Финиста, а может, и сразу обе. И я рада, что умру первая, даже представлять не хочу, каково это – жить, зная, что его нет. С другой стороны, как подумаю, что это придется пережить ему… И я знаю, что он все чаще думает об этом, и не представляю, как его утешить. Пыталась взять с него слово, что он женится еще раз, думала, убьет… Но это все сейчас. А первые десять лет какой-то кошмар был…
Она стряхнула пепел в унитаз, помолчала, потом заговорила – уверенно, быстро и резко.
– Мы поженились, мне семнадцать было, ему двадцать. Он все время говорил о детях, а я никак забеременеть не могла. Корила себя за это жутко, была уверена, что в чем-то провинилась, раз боги нам ребенка не дают. Через два года Финист предложил мне встать в Круг: он посчитал, что это может помочь. И я согласилась. Только вот не помогло. Я еще полгода зачать не могла.
– А что помогло?
Настя улыбнулась:
– А Финист смирился и сказал мне однажды: не будет – значит, не будет, найдем, как прожить жизнь. Потом, правда, летал где-то два дня. Но меня как отпустило. Так легко стало. Ну, а в следующем месяце я уже беременной оказалась… В общем, мы на радостях за пять лет троих и родили. Я тогда думала, будто дети – это все, что нам нужно для счастья, и что счастье Финиста – это и мое счастье. Только вот я же младшая была, и раньше сестер вышла замуж, и ничего о детях не знала. И беременности все как одна были сложные: тошнило бесконечно, и слабость страшная. С трудом ноги переставляла.
Настя глубоко затянулась и выдохнула в форточку очередную струйку дыма.
– У нас из всех детей один Светозар и был спокойным. Но Борислав был первым, на него сил еще хватило, а вот с Тихомиром вышло невыносимо тяжело. Плакал целыми днями и совсем не спал, только на руках. По ночам вставала к нему столько, что можно было и не ложиться. А вдобавок к этому бесконечная череда: уборка, готовка, огород, скотина… И дети-дети-дети. Финист если не работал, то целыми днями в небе пропадал, а по ночам делился со мной своими мечтами о четвертом, пятом, шестом… Он много детей хотел и о девочке все мечтал. И никакого просвета не предвиделось. Я так устала… Я начала думать, что все это огромная ошибка, но меня утешало, что с любым было бы так же, как с ним, и, скорее всего, даже хуже.
Настя застыла на мгновение, зацепилась взглядом за что-то в парке и продолжила уже спокойнее и тише:
– А потом однажды пошла на реку стирать, а вода так спокойно текла, и никого на берегу больше не было. И пришло решение: утопиться – и все закончится. Финист меня к обеду хватился. Прибежал, а я уже по шею в воде стою. Слишком долго решалась и до сих пор не знаю, решилась бы или нет на последний шаг, потому что на самом деле я не хотела умирать, я хотела жить, а топиться пошла от невозможности получить желаемое. Но это я уже потом поняла. В общем, он меня вытащил, а у меня в переднике камни лежали. Никогда не забуду, каким стало его лицо, когда он их увидел… Мы с ним, наверное, ни разу до этого так долго и откровенно не говорили. И знаешь, что он мне сказал? Что не нужна ему хорошая жена. И дети такой ценой не нужны. Что ему нужна я – и притом счастливая. Представляешь, да? Я десять лет потратила на то, чтобы проложить себе путь в реку, просто потому что мне показалось, будто он чего-то там от меня ждет. С тех пор и настаиваю на том, что надо говорить… Только вот не знаю, услышал бы он меня, если бы не увидел тогда в реке.
Я ведь не то чтобы совсем не просила о помощи до этого… В общем, мы решили, что детей больше не будет. У нас две помощницы появилось – одна по хозяйству, другая за мальчишками приглядывала. А Финист меня стал на свидания в лес водить. И я попросила его чему-нибудь меня научить. Вот он меня и учил всему понемногу: из лука стрелять, обороняться, ножи метать. С ножами хорошо пошло, кто б знал тогда, что пригодится?Настя помолчала, потом усмехнулась.
– Смотри, как умею, – улыбнулась она и после очередной затяжки выдохнула дым аккуратными кольцами. – Это меня в Мурманске научили. Там холод собачий, на экскурсии я не захотела, вот и развлекались, как могли… Знаешь, тридцать лет прошло, а мне все равно кажется, что я могла бы наступить себе на горло и дать Финисту больше. Он отказался ради меня от мечты о большой семье, о дочери, попал к Баюну. А что я сделала ради него? Терплю его дурацкий характер? Ну так разве это считается? Я сама не сахар… А с другой стороны, он со своими воробьями как с сыновьями носится. В какой-то степени можно считать, что он получил то, о чем мечтал.
Она снова поднесла сигарету к губам, но потом передумала, выкинула бычок в унитаз и нажала на кнопку слива.
– В общем, я что хочу сказать: это мы сейчас с ним олицетворение взаимопонимания и поддержки. Так мы и прошли с ним через огонь и воду. А в первые годы… Помню, как ненавидела его, когда детей по ночам укачивала, а он спал. Или когда чуть что – ссора какая или недопонимание, – он сразу в небо, и разбирайся тут на земле сама как знаешь. Это он сейчас готов обсуждать и искать компромисс, а тогда жутко злился, если мы не сходились во мнениях. А еще мне все хотелось, чтобы он почувствовал, каково это, когда ты не волен распоряжаться сам собой, когда кто-то за тебя решает, когда ты будешь есть, когда спать, когда сможешь дойти до туалета… Когда дети выросли, я забыла уже обо всем этом, а потом заболела, чуть не умерла, и ему пришлось дать клятву Баюну… Вот и прочувствовал… Только кому от этого стало легче?
– Клятву? – переспросила Василиса.
Настя кивнула.
– Финист попытался вылечить меня сам и не смог. Не знаю почему. Наверное, для подобной магии нужно больше, чем просто желание, какая-то особая связь, которой тогда между нами еще не было. Хотя в Круге, когда мы давали клятвы, он сказал кое-что, что могло бы ему помочь… Но он нашел Баюна, а тот потребовал от него за мое лечение бессрочную службу и полное повиновение. Финист согласился. Вот и хлебнул зависимости… И это еще повезло, что все так обернулось, мало ли чего Баюн мог потребовать. А я все думаю, может, это из-за тех моих мыслей все так получилось, я так горячо этого желала. Наверное, это я виновата… И еще тошнее оттого, что мне-то в этом мире хорошо.
Она потерла ладони. Вздохнула. Наверное, нужно было что-то сказать, только вот непонятно было что. Василиса не ожидала такой откровенности со стороны подруги. И не ожидала услышать всего этого, и теперь не знала, как правильно себя вести. И потом, она уже давно была уверена, что залог хороших отношений – отсутствие порока в них. Что если уж пошла трещина, этого не исправить. Но выходило, что все не так. Ей нужно было время, чтобы это осмыслить.
– Так что наша великая любовь не сразу случилась, – подытожила Настя. – И я вообще не думаю, что такое может возникнуть сразу. Этому надо учиться. Или, может, это нам с Финистом так не повезло, что пришлось сначала пуд соли на двоих прожевать. Но я не жалею. Оно того стоило. Я раньше сердилась на него: он бывает невнимателен ко мне, холоден, если устает. Но подумала как-то: это ведь самое сложное – заботиться друг о друге в мелочах каждый день, не ожидая ничего взамен. У меня так не получается. Тогда имею ли я право требовать от него того же? Ему и так пришлось столько сломать в себе, чтобы дать мне полную свободу: Тридевятый, он ведь не об этом… Ладно, хватит с тебя моих откровений. – Настя светло ей улыбнулась, глаза у нее уже совсем высохли, и не скажешь, что плакала. – Спасибо, что выслушала, мне иногда надо выговориться, устроить себе исповедь и пофилософствовать на публику. Знаешь, этакая пятиминутка эмоционального эксгибиционизма. И смотри, я тебе доверяю – никому, ладно?