"Фантастика 2024-181". Компиляция. Книги 1-27
Шрифт:
— Уравнение с Неизвестным! — восхитился я. — «Глухое дело» еще в самом начале, а уже такой важный человек нас ловить отправился! Давно? — спросил у дяди Пети.
— Должен был прибыть в столовую, но ты не дождался, — ухмыльнулся он.
— Градоправителю по вверенной территории побегать полезно, — хохотнул я. — Но нужно познакомиться. Давайте вон там, у стихийного рынка остановимся, клубники купим! — заметил я набитые алыми ягодами ведра.
Остановились, и я выкупил у всех местных бабушек все что было, доплатив за ведра и добавив за беспокойство — ведра поди еще купи! Пока КГБшники заставляли гостинцами
— Здравствуйте! — улыбнулся я ему. — А у нас клубники нету, представляете? Надо почаще на юг выбираться — может и бананы нормальные найдем, как думаете, Николай Александрович?
Мужика перекосило — «почаще» ему явно очень не хотелось.
— На каком основании ребенок запугивает и допрашивает граждан моего города? — взяв себя в руки и сложив последние на груди, надменно сверкнул он на меня очками.
Удачно расторговавшиеся бабушки на фоне оперативно сваливали, не забывая неприязненно коситься на обижающего такого хорошего мальчика «хозяина города».
— Если диктующий всему миру свою неумолимую волю рабочий класс посредством министра внутренних дел счел нужным наделить меня возможностью немного попинать твоё болото… — показал ему гигаксиву. — Кто мы такие, чтобы с ним спорить?
На деда будто ведро воды вылили — так поник.
— Просто ужасно, гражданин градоправитель. Две организованных преступных группировки и сеть притонов — и это один только УПК для граждан-инвалидов. Сверху — фальшивые бананы и х*евые котлеты! Работать-то пробовал, Коля? — спокойно спросил я и сделал шаг на него, с любопытством глядя снизу вверх.
Он сделал шаг назад, воровато поозирался, наклонился ко мне и прошептал легендарное:
— Сколько?
— Два миллиона, и все заводящиеся прямо сейчас дела на твоих ручных полковников и цеховиков волшебным образом испарятся, а я расскажу Николаю Анисимовичу какой тут у вас райский уголок. Не появляюсь следующие три года, дальше — извини, придется отгрузить еще, — с наглой улыбкой выкатил я ему ценник.
— Столько нету! — паническим шепотом прошептал он.
— А сколько есть?
— Полтора.
— Где полтора, там и два! — отмахнулся я. — Либо неси, либо послом туда, где кроме песка и верблюжьей колючки ничего нет. Один уже на Новую Гвинею поехал — но он-то из Москвы, а тебе по чину море не положено.
— Час! — попросил он.
— Время пошло! — кивнул я, и Николай Александрович убежал собирать «дань» ревизору.
— Бл*дь, ну ничего со времен Гоголя не поменялось! — расстроенно сплюнул я, когда «хозяин» скрылся, а ко мне подошли очень любопытно глядящие товарищи-силовики. — Он же принесет! На глазах старшего офицерского состава КГБ и БХСС вручит набитый чемодан с угодливым поклоном! Что это, товарищи? — грустно спросил я у них.
— Рекордная взятка! — хрюкнул дядя Витя.
Лишь бы дед не позвонил с приказом остановиться. Я, конечно, остановлюсь, но будет грустно.
— Понятых надо бы, — спохватился Андрей Викторович.
— На месте найдем, — сочувственно глядя на меня (ну расстроился мальчик от того какой вокруг бардак), погрузил нас в машины дядя Петя.
— Почему высшие государственные чины так не делают? — жалобно спросил я, усилив впечатление.
Взрослые
отвели глаза — что тут ответишь?— А что на Колыме например творится? На золотых приисках? Песчинок-то ой много, сами в ботинки сыплются — ну как не утащить? Удивлюсь, если меньше десятка тонн в год на «утруску и усушку» уходит.
— Этим товарищ Цвигун уже занимается, Сережа! — обрадовался возможности немного успокоить болящее за Родину пионерское сердечко дядя Петя.
— Это хорошо, — послушно утешился я.
Добрались — и впрямь фотоателье! Вошли, обнаружив за стойкой чем-то громыхающего плешивого мужика в очках и еврейской наружности. Не как что-то плохое, разумеется — в СССР национализма нет.
Он поднял на многочисленных гостей взгляд и гостеприимно улыбнулся. Самоконтроль — в наличии. Подошли.
— Здравствуйте!
Кивает и показывает на табличку на прилавке «Глухонемой. Читаю по губам».
Я перешел на жесты: «А ты девушек для души фотографируешь или за деньги?»
Глухонемой советский порнограф Леня Лейцман резко погрустнел и ответил:
«Ко мне бандиты пришли, вместе с участковым. Куда я денусь? Здесь…» — указал на пол. — «Дед мой работал, и отец мой работал».
«Ничего не могу сделать — наследие своих предков ты уже надежно просрал. Но если сдашь всех, кого знаешь, оформим тебе фотоателье в Магадане, там тоже люди фотографироваться хотят. Но эротика — только для себя, не на продажу».
«Почему я должен тебе верить?» — иронично окинув меня взглядом, спросил он.
«Потому что я специально выучил твой язык только ради этой встречи», — честно признался я и показал ксиву. Убрав на место, добавил. — «И потом — какой у тебя выбор? Либо верь пионеру, либо, извини, расстрел в назидание твоим коллегам». — Припугнул по методичке дяди Вити.
«Хорошо» — грустно прожестикулировал Лёня и рухнул на стул.
— Дядь Петь, дядь Вить, Андрей Викторович, я этому человеку пообещал чуть большее снисхождение, чем обычно. Да, я понимаю, что это не совсем законно, но разве это не справедливо? Прилетев за ним, мы вычистили из города немало мусора, а уважаемый порнограф еще накинет сверху после допросов. Устроим ему фотоателье в Магадане? Под строгим надзором во избежание, разумеется, — попросил я.
«Понятым пойдешь?» — прожестикулировал Лене дядя Петя, продемонстрировав неизвестный доселе навык.
«Пойду» — смиренно ответил порнограф.
— Получается — заслужил, — подмигнул мне КГБшник.
— Спасибо, — поблагодарил я.
— Понятым это я завсегда! — ввел местный БХССник одетого в тельняшку и растянутые на коленях синие треники седого дедушку. — О, а че вы, немого крутить будете? И правильно — он сюда баб водит похабные фотографии делать! — мощно добавил он улик следствию.
Отвечать было лень, и я отдал объяснения на откуп старшим товарищам. Дядя Витя справился просто блестяще:
— Посиди тихонько, отец, надо так.
— Ну, раз надо! — с удовольствием повторил дед и опустился на подоконник.
Ну вот, остановились, и сразу по малолетнему организму поползла усталость. Долой!
— А мы его вообще арестовать сможем? — задал я вопрос, который давным-давно следовало. — У него же депутатский иммунитет.
Взрослые снова отвели глаза — стыдно, что об этом подумал только ребенок.