"Фантастика 2024-195". Компиляция. Книги 1-33

– Как тот, кто понимает, что каждое слово может иметь последствия, – парировал Мор.

– Я представитель четвертой власти и получше тебя знаю цену слову! – взвилась девица.

– И второй древнейшей профессии на земле, – ехидно напомнил Мор о бабках-сплетницах.

Это рыженькую и добило. Она запальчиво произнесла:

– Да ты на себя посмотри! Прячешься за иллюзией, боясь показать миру истинное лицо! Твоя подружка знает, что у тебя ожог на всю левую щеку? – сказала и побледнела. Кажется, до нее дошло, что в горячке спора выдала чужую «тайну». Личное.

А до меня, сидевшей до этого тише мыши, наконец дошло, почему приятель так спокоен: его не узнали. Сдается, его иллюзия была не так проста, как показалось рыженькой. Личина наверняка была многослойной. Чтобы вот таким любопытным, решившим заглянуть под первую маску, была видна вторая, удовлетворявшая любопытство и объяснявшая, зачем простому адепту маскировочные чары. Гениально.

А Мор… Каков гад! Так талантливо и сыграть изумление, и вывести на эмоции… Мне было далеко до такого мастерства. Но надо учиться, перенимать… В жизни это пригодится ничуть не меньше знаний, что дают нам на лекциях.

Рыженькая, не подозревавшая об этом, покаянно замолчала. Она склонила голову и сжала кулаки. Я буквально ощущала ее состояние, когда не знаешь, что сказать или как повести себя. Даже в предрассветных сумерках можно было разглядеть, как алело ее лицо, а глаза сверкали, наполненые стыдом и растерянностью.

Сглотнув, рыженькая собралась с духом, подняла голову, посмотрела в глаза Мору и произнесла:

– Мне сейчас кажется, что любое мое слово прозвучит глупо и неуместно, только усугубляя ситуацию. Но я хочу, чтобы ты знал: мне жаль. Действительно жаль, что Николь узнала это… Я не сдержалась. Это была твоя тайна.

– Я в курсе, что Дрон не красавчик, – прервала я ее, за что получила укоризненный взгляд Мора.

Приятель без слов, одним выражением глаз дал понять, что не прочь бы посмотреть еще пару минут на самобичевание заносчивой журналистки.

– И далеко не подарок тоже, – припечатала я, исподлобья посмотрев на приятеля, намекая: совесть поимей!

– Значит, Дрон, – улыбнулась рыженькая и, спеша загладить неловкость, увести разговор в другое русло, представилась: – А я Вита. Вита Мотимер.

– И как ты очутилась на территории академии, Вита? – обманчиво всепрощающим тоном осведомился Мор.

Вздохнув, журналистка, собственно, рассказала как. Начиная со злополучной туевой засады. При описании оной Толье бросил на меня испытующий взгляд, но никак не прокомментировал услышанное. Но я не обольщалась: когда мы останемся одни, он непременно вернется к этому разговору. А пока что… был рассказ, был блазень, который хоть и отошел от нашего дерева подальше, но исчезать совсем с горизонта не спешил, и был рассвет.

Последний занимался медленно и поначалу даже робко. Но как только огненный, словно начищенный до медного блеска диск выплыл над горизонтом, мне показалось, что безумный художник плеснул на небо рубиновой краской. И та растеклась по облакам от нежнейших оттенков чайной розы до кровавого ореола вокруг солнца.

Воздух, еще свежий (аж до морозца!), начинал теплеть и насыщаться сиянием первых лучей, а полуоблетевшая листва – окрашиваться во все оттенки золота и охры.

Академия просыпалась. Наконец истаял и блазень – ночной магический страж, что следил за порядком.

– Ну, нам пора, – за нас обоих ответил Мор и первым спустился на землю. Я за ним.

А вот Вита не торопилась.

– Ты чего? – озадачился приятель. – Высоты боишься?

– Нет, – широко зевнув, отозвалась рыженькая. – Но сейчас самое время, чтобы случайную меня кто-нибудь заметил крадущейся к кустам. А потом объясняй, как ты здесь оказалась, когда ворота еще не открыты. Я лучше дождусь, когда вся академия проснется окончательно, наполнится гвалтом и толпой адептов. В ней легко затеряться и спокойно выйти в город.

– Тогда удачи! – усмехнулся Мор и, поправив папку, с которой так и не расстался, пошел прочь, насвистывая бравурный фривольный мотивчик.

Я, попрощавшись с журналисткой, поспешила за ним и, когда мы оказались у оранжереи, не преминула поинтересоваться: что это такое ценное приятель прижимает к груди?

– Это информация, которую я достал о твоем Стилле. Но, похоже, ты уже и сама все знаешь: что он лишился дара и что назначена дата его свадьбы с Анабель.

Я нахмурилась и замолчала, разом помрачнев. Приятель это почувствовал и, видимо, чтобы не попасть под горячую руку холодной от злости меня, поспешил добавить:

– А еще здесь все, что удалось собрать об исчезновении моей тети. Данных, правда, мало… Следователи не могли понять, как ее похитили. Даже гипотез особо не было. Да ты и сама все видела. Легла ночью в кровать, а наутро ее нет. И комната пуста…

– Слушай, а сколько времени после исчезновения твоей Лирин просматривали сыщики?

Мысль, маячившая на задворках сознания, зазвенела тревожным колокольчиком. Я почувствовала, что разгадка где-то близко…

– Что ты имеешь в виду? – насторожится Мор и остановился, пристально глядя на меня.

– Помнишь, мы с тобой применили в комнате, где жила твоя тетя, заклинание обратного хода времени? Ну, чтобы просмотреть самим, как все было?

– Да. – Приятель прищурился.

– Так вот, ты тогда сказал: сыщики тоже до этого момента все просмотрели. До того, как в комнату вошла еще одна адептка и обнаружила, что постель Лирин пуста. А дальше они проверяли временной поток?

– Зачем? Там почти сразу подключилась охрана…

«В ней легко затеряться», – прозвучал в мозгу веселый голос Виты. И в мозгу словно сработал переключатель. А что, если Лирин никто не похищал?

Эту мысль я и озвучила Мору. Приятель крепко задумался. Настолько, что едва не расквасил себе нос, споткнувшись о корень дерева, торчавший из земли. Выровнялся, почесал макушку и изрек:

– А в этом что-то есть… Только зачем тете было скрываться? Дала бы знак, что жива…

– А если она не успела? И ее похитили уже за воротами академии? Допустим, Олав поймал ее уже в городе? Выследил? Просчитал?

– Возможно. Но спросить уже не у кого. Эскобар давно умер. Душа так точно. А на той неделе мы прикончили и его тело.