"Фантастика 2024-2". Компиляция. Книги 1-17
Шрифт:
Да и сам я целый вечер пролежал в выделенной нам избе, прикладывая к месту, куда пришелся удар палицы, примочку с очанкой и окопником. Синяк получился знатный, ладно хоть ребра остались целы.
Так что отправились мы в путь только на следующий день, поехали в сторону Оскола, где должны были встретиться с очередным дружком боярина Луки, услуги которого могли оказаться полезными для нас. Провели один день в пути, потом разбили лагерь, переночевали и отправились дальше.
Ехали, не торопясь, и под вечер следующего дня все равно решили сделать привал, остановиться в харчевне небольшого села со смешным названием
Остальные люди из моей дружины уселись во дворе, заказали пива и закусок, а я выкупался в небольшой речушке, потер волосы щелоком, пытаясь смыть запах дыма, после чего ушел спать, сославшись на головную боль.
И снова меня разбудил шум разъяренной толпы, заглушающий плач одинокой девушки. Я подумал, было, что это просто сон, что белгородские приключения никак не хотят выходить у меня из головы, но, когда проснулся окончательно, понял, что происходящее вполне реально. Выглянул в окно светлицы, которую мне выделили, и увидел, как двое мужиков за косы волокут по земле какую-то девчонку.
Не знаю, что заставило меня так отреагировать так: может быть, то, что девушка была одета в зеленого цвета платье, ведь именно такие носила моя мать, а может быть, то, что в воспоминаниях еще были свежи события погрома в Белгороде.
Схватив с пола отцовский меч - по настоянию Игната я всегда клал его так, чтобы можно было легко дотянуться, я, как был, в одной рубахе и босиком вывалился в людскую, где спала большая часть моего воинства. Они уже успели проснуться, но пока не понимали, что происходит: окошки в комнате были совсем маленькие, и использовались только для продуха.
– Оружие берите и за мной!
– скомандовал я и, не задерживаясь, двинулся наружу.
Девушку тем временем уже успели подтащить к колодцу, от которого отвязали ведро, а один из мужиков принялся делать из веревки петлю. Они там, что, совсем с ума посходили?
– Ведьма!
– кричала толпа.
– На веревку ведьму!
– Вы тут что, белены обожрались что ли?
– спросил я, снова выходя один против толпы.
Хотя, на этот раз я был не один, дружина восприняла мой приказ буквально, все похватали мечи и топоры и, как были, вышли наружу. Даже боевые холопы боярича Никиты, хотя, казалось бы, вот он - удобный момент, чтобы прихватить, что под руку попадется и бежать.
– Ведьму казним, ведьму, - продолжала гудеть толпа.
– Она колодец отравила, вот на веревке мы ее и повесим!
– перекрикивая гул толпы прокричал тот из мужиков, что уже заканчивал делать петлю из колодезной веревки.
– Какой колодец, мы же вчера только из него пили, - ответил из-за моей спины Ромка.
– И лошадей из него поили, никто не умер.
– У меня муж в судорогах лежит, - закричала какая-то дородная тетка.
– И у меня муж!
– вторила еще одна.
– И сын.
– Ну так сидели бы с больными своими, а не херней занимались, - ответил я, оттолкнул попытавшегося преградить мне дорогу деревенщину и широким шагом двинул к мужику, который держал зареванную девчонку.
Вблизи сходство с матерью исчезло, ограничившись только зеленым платьем того же покроя,
но это все равно не было поводом оставить ее на растерзание обезумевшей толпе.– Пришлая она! Месяц назад пришла!
– снова кричал кто-то из толпы.
– Лекаркой объявилась. А потом колодец отравила! Ведьма! Ведьма!
И тут все кусочки мозаики встали на свои места. Зеленые платья действительно в большинстве своем носили именно лекарки. Я об этом толком не знал, мать не рассказывала, но пару раз упоминала, что в некоторых селах их много, и они даже берут в учение деревенских девчонок. А о том, что лекарей часто принимают за волшебников, и я так догадывался.
– Руки убрал от нее!
– крикнул я мужику, который держал лекарку за волосы
Ростом он был выше меня почти на полголовы, а в плечах шире, наверное, вдвое. И меч в моей руке его почему-то не пугал, поэтому пришлось действовать резко: когда он рванулся ко мне, я врезал ему лбом прямо в нос, а потом добавил навершием меча по затылку. Хрюкнув, здоровяк свалился лицом в лужу и затих.
Второй, бросив веревку, шагнул ко мне, но замер, уставившись на нацеленный на него самострел.
– Болт в пузо всажу - до завтра корчиться будешь, пока не подохнешь, - то ли попугал, то ли предупредил его Ромка.
Однако я в серьезности его слов не сомневался: если мужик дернется, то действительно получит болт в брюхо. Или если я прикажу: в лояльности Ромки я уже не один раз убеждался.
– Без суда никто никого казнить не будет!
– так, чтобы меня все слышали, прокричал я.
– А кто судить будет?
– спросил кто-то из толпы.
– У вас на то староста есть, - пожал я плечами.
– Где староста?
Хуже всего было бы, если бы сам староста оказался в толпе. Но нет, мне повезло: он, вместе с десятком с бору по сосенке вооруженных стражников, как раз поспел к колодцу. И, похоже, что они-то как раз и сохранили ясность мысли и не поддались общему настроению.
– Расходитесь!
– закричал он.
– Расходитесь немедленно!
– А ведьма?
– закричала какая-то баба, кажется, та самая, которая говорила, что у нее муж в судорогах лежит.
Кстати, что за странный яд такой: на одних действует, а на других нет? Да и прав Ромка, если бы действительно колодец отравлен оказался, уж на лошадей бы наших подействовало, мы-то их от души напоили после перехода. Сами-то, конечно, больше по пивку ударили, но оно не очень свежим оказалось, так что были среди нас и те, кто водой перебился. Но никто не заболел.
– Ромка, - повернулся я к своему товарищу.
– Возьмите девчонку и заприте в комнате, где я ночевал. И поставь кого-нибудь из новиков охранять, а то мало ли…
Ромка кивнул, они вдвоем с Кондратом помогли девушке подняться и повели ее в сторону харчевни. Ни староста, ни стража никак на это не отреагировали, возможно, как раз потому, что нас было почти четыре десятка, и все при оружии, а стражников всего с десять человек. А, может, староста и сам был не против убрать причину шума долой с глаз толпы.
– Расходитесь!
– продолжал надрываться он.
– Будем разбираться, что случилось! Но парень прав, без суда никого жизни лишать нельзя!
– А если вода и правда отравлена?
– спросила из толпы какая-то баба, но уже не таким уверенным тоном.