"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Взгляд Карисы стал недоверчивым. Интуит десятого уровня, вспомнил Тео, чует любую ложь – тут же ощутил весь спектр эмоций, положенный при искреннем раскаянии, аж в носу защипало. Хоть иногда есть польза от этого типа…
– Я поговорил с твоим врачом, – поспешно проговорил он. – Знаешь… Я и подумать не мог, что тебе настолько плохо. Решил, как это бывает у девочек, влюбилась, не получила взаимности, оскорбилась и за одного придурка возненавидела всех мужчин… Так что, – он потрогал нос, – это было заслуженно. Можешь врезать ещё раз.
–
– Ну, если ещё захочется сбросить пар…
Кариса досадливо качнула головой.
– Зачем ты ходил к врачу? Тебе же всё это время было наплевать.
– Неправда.
Эмоциональный фон сменился, и Тео рискнул поймать взгляд сестры. Ему, конечно, хватало и своих проблем – но ведь он разговаривал с матерью, а та сама упоминала, что Кариса с трудом переносит даже общество отца, и даже с доктором-мужчиной не сразу смогла работать, и братская любовь желала общения, но не настолько, чтобы не включать при этом мозги…
Кариса вздохнула и отвернулась.
– Чего тебе нужно?
Над левым ухом послышался смешок, Тео едва удержался, чтобы не передёрнуть плечами.
– Просто хочу с тобой общаться – это много?
– Общаться с идиотом и свиньёй? – подала голос тренер. – У нас тут, как видите, чисто девичья компания.
Она повела рукой в сторону акварельных балерин, и жест вышел неожиданно изящным.
– С раскаявшимся идиотом, – поправил Тео. – А свинья отправится к мяснику, если посмеет хрюкнуть лишнее. Ри, я правда… Прости. Пожалуйста.
Он сосредоточился, вызывая в памяти нужные воспоминания, и Лейро понятливо подсветил нужные чувства. Малышка Ри – так Тео называл в детстве девочку, похожую на куклу в своих кружевных платьях. Кое-кого из его знакомых младшие сёстры раздражали, а он своей любовался и восхищался. Она была невероятно красивая, изящная, хрупкая – и нет, у него даже мыслей не возникало её обидеть!..
Кариса несколько мгновений смотрела ему в глаза, потом медленно повернула голову, взглянула на подругу.
– Иди, – она уронила перчатки и скрестила руки на груди. – Я догоню. Нам нужно… – Она запнулась, но твёрдо закончила: – Поговорить наедине.
Тренер перевела недоверчивый взгляд с неё на Тео, потом обратно.
– Уверена? Ну хорошо, как скажешь.
Она смерила Тео недоверчивым взглядом и вышла. Кариса дождалась, пока дверь закроется, и опустилась на скамью.
– Ты вроде бы не врёшь, – задумчиво проговорила она. – Но я всё равно не верю в сказочку про любящего братика. И помню те духи… И не только их.
Тео пожал плечами и легонько стукнул грушу. Та закачалась, недовольно заскрипела цепью.
– Ты не сказала обо мне доктору.
– И не скажу. И ты не скажешь, ясно?! Не хочу, чтобы он думал…
Тео на всякий случай сделал шаг назад и снова поднял руки.
– Ты не так поняла. Конечно, я не скажу, просто… За это я тоже хочу извиниться. Нехорошо вышло. Ты не виновата, не думай, я сам…
– Идиот и свинья?
–
Именно.Она слабо улыбнулась и прислонилась к стене. Помолчала, разглядывая потолок.
– Ты водился с чёрно-красными, – неожиданно произнесла она. – Они тебя подослали?
– Думаешь?
– Уточняю. Они постоянно пытаются со мной встретиться, пишут письма, предлагают, – она зло искривила губы, – сотрудничество. На чём-то ведь они подловили тебя в прошлый раз.
– На меня до сих пор полиция подозрительно смотрит. Они меня вытащили, конечно, но… Нет. Мне хватило общения с этим…
Он осёкся, не желая называть имя.
«Не скромничай. Обругай меня как следует, пусть проникнется».
Желание последовать этому совету на какой-то миг стало почти нестерпимым, но ему удалось сдержаться.
– Если ты думаешь, что я явился уговаривать тебя положить свой дар на служение Ордену – то зря.
Никакого Ордена – её дар был нужен лично Магистру. Но в целом ведь он не врал, так?
Она медленно кивнула.
– Хорошо. Они ещё пытаются пугать меня инициацией, мол, частые видения могут спровоцировать. Но доктор сказал, что аура стабильна, а видения…
Пауза затянулась, и Тео осторожно уточнил:
– Они всё-таки приходят?
– Да.
Кончики пальцев закололо и во рту пересохло. Тео подавил раздражение, своё и чужое, присел рядом. Кариса не шелохнулась, и он рискнул:
– И что ты видишь?
– Не «что», – бросила она. – «Кого». Угадай.
Её губы дрогнули, на миг сжались в линию. Тео демонстративно отодвинулся и скрестил руки на груди.
– Не буду. Ты обещала меня убить, если напомню.
Кариса негромко рассмеялась. Встала, подошла к груше, медленно подняла руку, сжала кулак, коснулась – легонько, но цепь снова заскрипела.
– Доктор велел мне учиться сдерживаться, – почти нежно проговорила она. Погладила грушу кончиками пальцев, странная, неуместная ласка – и серия из трёх быстрых ударов за ней. – И я учусь. Бить грушу проще, чем живых людей. Живые люди не всегда виноваты в том, что мне плохо. – Она поймала качающуюся грушу, обняла, прижалась к ней лбом и глухо добавила: – Доктор говорит, что он не виноват, и что мне нужно его простить… А ты говоришь, что простить надо тебя. Что делать, если я не хочу прощать?
Она повернула голову, глянула сверху вниз. Губы её вздрагивали, будто она не определилась – расплакаться или плюнуть в лицо. Изнутри плеснуло жаром, и до смерти захотелось впиться в эти губы жадным поцелуем, запустить пальцы в возмутительно короткие волосы, задрать облегающую маечку…
«Уймись, слышишь?! Ты обещал дать мне с нею поговорить!»
«Она не хочет с тобой разговаривать. И уж точно не станет делиться сокровенными фантазиями об объекте нежных чувств. Но я знаю, как её заставить – и она снова никому ничего не скажет, если тебя это волнует».