"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

— Выйди вон! — Леаха побагровела и выпучила глаза.

— Может, попробуешь вытолкать меня взашей, дорогая матушка? — в голосе Маризы зазвенел металл.

— Сошлю! В башне сгною! — Леаху, казалось, сейчас хватит удар.

— Заткнись, дура! — наконец-то справился с едой Шэн.

А Льюк, стараясь выказывать презрительную холодность, осведомился:

— Я так понимаю, совершается государственный переворот?

— Именно так, любезный дядюшка! А ты как его себе представлял? Толпы на площади перед дворцом? Летящие в окна булыжники? Тонкая цепь стражников, которых сминает и топчет разъярённая чернь? А в это время вы уносите свои жирные задницы, куда глаза глядят…

— Фи, дорогая супруга, — поморщился Эйлия. — Что за слова? Всё же благородная прана из Высокого Дома…

Но жена не обратила на него ни малейшего внимания.

— Ну, например, в Кевинал, — продолжала она. — А оттуда начинаете призывать дворянство бороться с узурпаторами? Вынуждена вас разочаровать — праздника не будет. И отъехать за границу у вас не получится.

— Дворянство вас не поддержит, — вмешался Шэн.

— Дворянство нас уже поддержало. Вы не слышали звона клинков и выстрелов?

Братья-толстяки переглянулись. Шэн пожал плечами, а Льюк покачал головой.

— И вы не догадываетесь, почему мы пришли сюда совершенно беспрепятственно? — невозмутимо продолжала Мариза.

— Не может этого быть! — возмутилась Леаха.

— Съели бы вы ещё пару пирожных — рот занять. — Сталь в голосе Маризы звенела, как отточенный клинок. — Сейчас сюда приведут Айдена…

Барон Шэн насупился и потянул шпагу из ножен.

— Тебя, племянница, я попросту отшлёпаю ножнами. Но прежде заколю одного из этих напомаженных хлыщей. Льюк, что смотришь? Обнажай клинок!

Носатый пран Ремен из Дома Жёлтого Горностая шагнул вперёд, поднимая шпагу, которую до того держал в свободно опущенной руке, но Эйлия властным движением остановил вассала.

— Позволь-ка мне!

Он изящно выхватил оружие, отбросил в угол перевязь и ножны.

— Но ваша милость…

— Не вмешивайся. — Сказал, как отрезал, наследник Дома Серебряного Барса. — Но будь наготове, чтобы не вздумали шельмовать. А вы, почтенные праны, готовьтесь! В позицию, пран Льюк! Помогите брату!

Второй из братьев альт Кайнов заворчал, но тоже обнажил клинок.

Эйлия встал в третью позицию, поднимая клинок в сексту.

— Начнём?

Выпад Шэна он легко парировал, сдвинулся влево таким образом, что противники столкнулись, мешая друг другу. С улыбкой легонько уколол одного в толстую ляжку, потом второго в плечо.

— Ещё?

Альт Кайны медлили с ответом.

Пран Эйлия, словно играючи, чертил острием клинка вензеля. Огонь доброго десятка свечей играл на аркайлской стали, серой с голубым отливом, подёрнутой лёгким муаровым узором.

— Ну?

Выпад в лицо Шэна, который едва успел отшатнуться.

— Я жду!

Укол в плечо Льюка. Рукав-буф расшитого золотом — как немодно! — камзола окрасился кровью.

Шпага барона со звоном упала на пол.

Пран Ремен с трудом сдержал рвущийся из груди смех. Задёргал плечами, прижал ладонь к усам.

— Итак? — Эйлия шагнул вперёд, прикоснулся остриём к щеке Шэна.

— Мы сдаёмся! — отвечал старший из альт Кайном, бросая оружие.

Попятился, пока не упёрся в кресло и тяжело плюхнулся на несчастную мебель. Льюк повёл себя более достойно. Скрестил руки поверх необъятного пуза и, неторопливо вернувшись к оттоманке, уселся.

— Любезная матушка, — снова заговорила Мариза. — Прикажите вашим слугам привести Айдена.

— Сама приказывай! — буркнула Леаха.

— Нет уж, потрудитесь напоследок.

Герцогиня-регентша побагровела так, что Эйлия испугался — не хватит ли тёщу удар прямо на месте, но кивнула слугам, мол, идите.

Выглянувший на мгновение пран Ремен приказал гвардейцам проследить.

— Ты никогда не любила старшего брата! — всплеснула ладонями прана Леаха.

— А за что мне его любить? Мычащий, слюнявый, гадящий под себя до шестнадцати лет… И он — наследник престола!

— Ну, и что? Таков закон!

— А как же здравый смысл? — Подняла бровь Мариза. — Хотя, о чём это я, драгоценная матушка. Вы и здравый смысл — это как лёд и пламя. Может, лучше пару пирожных пожуёте?

— Иногда лучше жевать, чем говорить, — усмехнулся Эйлия, не сводя глаз с братьев альт Кайнов, сопящих и зыркающих исподлобья.

Леаха фыркнула, но, поразмыслив, последовала совету дочери. Как знать, может, потом в застенках даже лизнуть ничего подобного не представится возможности.

Мариза недобро усмехнулась и вытащила из рукава заготовленный загодя листок со словами отречения. Наследник Дома Серебряного Барса с трудом сдержал зевок и отвернулся. Какое же скучное занятие эти перевороты. Негде развернуться творческой личности. Ну, совершенно негде… Даже пофехтовать не пришлось толком. Может, и правда, надо было собрать толпу на площади перед дворцом? Это не так трудно: чернь пошла бы за горсть медяков, купцы — за несколько «башенок», а благородные праны — либо за несколько «лошадок», либо по убеждениям.

Было бы очень весело.

Можно жечь костры, выкрикивать, что Вседержитель на душу положит. Выступали бы менестрели, состязаясь между собой, кто быстрее примет нужную сторону. Народ веселили бы акробаты и жонглёры. Если не скупиться, то можно было даже пригласить глотателей огня из Тер-Веризы и пару-тройку фокусников из Голлоана. Если бы соорудить ещё и помост, то поэты могли бы читать стихи, гневно обличающие слабоумного герцога и его жирных регентов. Тогда и пран Эйлия мог бы похвалиться недавно написанной одой или прочитать венок сонетов, посвященный пране… Впрочем, неважно которой из юных красоток, отирающихся при дворе, посвятил стихи капитан гвардии. И совершенно необязательно произносить их вслух. Не ровён час, супруга прознает. Но замысел с кострами очень хорош. Было бы очень красиво. Ночь, рвущиеся к звёздному небу языки пламени, длинные тени на брусчатке, горланящая толпа. Не хуже, чем трагерские маскарады или вирулийские ночные гуляния на День Всех Святых.

Но Мариза решила всё сама, не дав разгуляться воображению своего утончённого супруга, любителя изящной словесности и тонких искусств.

Скрипнула дверь.

Пран Ремен круто развернулся на каблуках.

Вошёл Айден. Как всегда растрёпанный, на щеках липко блестели остатки чего-то сладкого, из уголка рта стекала слюна. Камзол герцога — дорогой лимонно-жёлтый атлас с гербом Дома — был запятнан то ли соусом, то ли вином. Скорее всего, соусом, поскольку вряд ли кто-то позволил бы безумцу, пусть и совершеннолетнему, пить вино. Сопровождавшие его слуги, остались у двери, а сам Айден, улыбаясь до ушей, кинулся к столу, схватил пирожное с кремом…