"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

Ланс мог бы развивать успех. Он так и поступил бы лет двадцать назад. Но жизнь отучила его бросаться очертя голову на врага. Пока Ак-Нарт шипел, как лесной кот и плевался, маг-музыкант осмотрел порезы. На плече — сущая ерунда, даже кровь остановилась, когда к ране прилипло полотно. А вот на боку хуже. Глубже и длиннее, почти две ладони. К счастью, и эта рана не слишком кровоточила. Но боль сковывала движения, не позволяя в полную силу использовать как раз рубящие удары, на которые он делал ставку перед началом боя.

Ладно, посмотрим ещё, кто кого.

Менестрель скользящим шагом двинулся вперёд и, когда до противника оставалось три шага, сделал глубокий выпад, целясь остриём в грудь. Ак-Нарт встретил его шпагу кинжалом, связал клинки и, отводя оружие в сторону, уколол. Ланс отбил кинжалом и контратаковал, высвободив свою шпагу. Браккарец, закрываясь секстой, шагнул назад, но тут же изобразил рубящий удар в голову, а сам направил клинок менестрелю в сердце. Его финт Ланс разгадал, но немного отстал и успел смертельный выпад превратить в неприятный, но не опасный для жизни. Так на его рёбрах появился второй порез, не менее болезненный, чем предыдущий.

Теперь белая сорочка менестреля пропиталась кровью и липла к телу.

Несмотря на старания отрешиться от внешнего мира, в сознание прорывались одобрительные возгласы сторонников главы Дома Жемчужного Нарвала. Стоит ли упоминать, что это не прибавляло душевного равновесия?

Они снова сошлись.

Выпад.

Высокая октава.

Рубящий в голову.

Квинта.

Батман и укол.

Мимо!

Сколько времени длилась схватка? Ланс даже приблизительно не представлял. Но, судя по накатывающейся усталости, долго. Свинцом наливались руки, шпага и кинжал тянули их книзу. Он чувствовал, что начинает задыхаться, сердце билось в груди, словно напуганная птица о прутья клетки.

Ак-Нарт выглядел не лучше. Лицо его побагровело, на висках выступили бисеринки пота. Но движения не замедлились. Разве что теперь браккарец на взмахе подхватывал руку со шпагой левой.

Удар справа.

Удар слева.

Запястье ноет, и отдаются болью порезы на рёбрах.

Бывший посланник рычит, закусив ус, и давит сверху на поднятое над головой оружие Ланса.

Толчок!

Отшагивая, менестрель оступился и упал на одно колено, но ярость придавала сил и он вытянулся вперёд в длинном выпаде, рискуя порвать связки в паху. Остриё его шпаги коснулось ноги Ак-Нарта на пядь выше колена. Браккарец «связал» его шпагу и толкнул её в пыль, а сам попытался ударить противника кинжалом в висок. Сталь наткнулась на сталь. Выкрутив кисть, Ак-Нарт полоснул Ланс по предплечью, к которому прижималось лезвие его кинжала. Музыкант зашипел. Взмахнул шпагой по-над землёй, пытаясь подрубить «жемчужному нарвалу» колени.

Браккарец, несмотря на хромоту, резво отпрыгнул, отбросил кинжал и, схватив шпагу двумя руками, принялся рубить ею Ланса сверху вниз, как простолюдин колол бы дрова, хрипло выдыхая при этом.

Менестрель, подняв над головой шпагу в сексте и подперев запястье правой руки кулаком с зажатым кинжалом, только жмурился всякий раз и молился святому Брунне, покровителю кузнецов, чтобы оружие выдержало. Звенела сталь. Несмотря на немалый возраст, бывший посланник не выказывал признаков усталости, только бисеринки пота проступили на лбу и висках. Ланс даже не пытался подняться и контратаковать, все силы сосредоточив на обороне. Ну, разве что пытался принимать удары на «сильную» часть клинка. Только бы шпага не сломалась…

Истинно верующие и богобоязненные люди знают, что если достаточно долго посвящать искренние молитвы Вседержителю и святым, то рано или поздно желание исполнится. Поэтому многие злоупотребляют обращением к покровителям, беспокоя их по пустякам. Взять, к примеру, лейтенанта Марцеля альт Родера из Роты Стальных Котов. Играя в кости, он постоянно просил о помощи святую Маркитту, рассчитывая, что сочетание точек на кубиках позволят ему совершить выигрышный ход. Подданные короны Аркайла могли обращать сердца то к святому Кельвецию, который считался покровителем их державы, или к святой Пергитте Великомученице. Лоддеры прежде всех прочих почитали святого Малька, трагерцы — святого Ягена, а браккарцы — святого Йону. Моряки молили о помощи святого Лорена, земледельцы — святого Бердана, а купцы и лавочники — святого Микала.

Народная молва разносит немало примеров того, как святители, мученики и праведники частенько являли чудо, помогая своим верным почитателям в, казалось бы, самых невероятных случаях, давая им помощь в самых безвыходных положениях и укрепляя в Святой Вере. Однако церковники частенько разъясняли в проповедях, что лишь слова праведника могут достичь слуха святых покровителей. Услышаны будут лишь те, кто молился ежедневно и бескорыстно, соблюдал все заветы Вседержителя и не грешил. Ну, а если и согрешил вольно или невольно, но тут же, по горячим следам исповедался, покаялся и получил отпущение. А вот те, кто вспоминают святых от случая к случаю, обращаются к ним только когда невмоготу или, как говорят в аркайлских припортовых кварталах, жаренный петух в задницу клюнет, рассчитывать на милость могут далеко не всегда.

Ланс никогда не числил себя в святошах. И даже просто в богобоязненных прихожанах. Не богохульствовал конечно по поводу и без повода, как многие его знакомые наёмники, но и в церковь ходил от случая к случаю. Последний раз исповедовался, пожалуй, вообще, перед неудавшейся казнью. Поэтому он даже не удивился, когда его шпага после очередного удара Ак-Нарта переломилась на полторы пяди от эфеса. Должно быть, в клинке изначально была слабина по причине лености или недостаточно мастерства оружейника. Конечно, у бывшего посланника наверняка была шпага, сработанная исключительно для него — под рост и длину руки, а менестрелю досталась первая попавшаяся с оружейной стойки.

Сталь со звоном лопнула. Ланс успел лишь чуть-чуть повернуть голову, чтобы череп не раскололся, подобно лесному ореху.

Лезвие браккарской шпаги скользнуло по голове. Вспышкой боли обожгло ухо. Потемнело в глазах. Ярость затуманила разум.

Ланс прыгнул с места вперёд и, обхватив бывшего посланника, словно лучшего друга, сжал в объятиях, сковывая движения рук. Ак-Нарт успел ударить его коленом, целясь в пах, но попал в бедро, а потом кинжал менестреля вонзился ему в спину, скрежеща сталью по рёбрам. Браккарец зарычал, потом захрипел, когда Ланс выдернул клинок и вонзил его снова. И снова. И снова…

На каком ударе глава Дома Жемчужного Нарвала обмяк и навалился всей тяжестью на менестреля? На десятом? На двадцатом? Ланс не считал. Покрытая кровью рукоять скользила в ладони, а он втыкал и втыкал кинжал в уже бездыханное тело. Потом они упали в пыль, которая превращалась в чёрную грязь, впитывая алую влагу, струящуюся из ран бойцов.

Чьи-то пальцы разжимали его ладонь, мёртвой хваткой вцепившуюся в рукоять кинжала. Чьи-то руки размыкали смертельное объятие. Куда-то тащили менестреля. Голоса сливались в один трудноразличимый гул. Перед глазами проплыло лицо Дар-Виллы. Она что-то кричала и размахивала руками. Потом на её месте возник айа-багаанский капитан, который низко склонился над Лансом, закрывая с собой всё небо. Пран Махтун беззвучно открывал рот.

Альт Грегор не ощущал боли. Не ощущал злости, но и жалости или угрызений совести тоже не ощущал. Только безмерную усталость. Хотелось спать. Веки налились свинцом. А Махтун продолжал шевелить губами, закатывая глаза. Его чёрная бородка смешно топорщилась, а усы вели себя будто два червячка, выглянувшие из яблока. Если бы Ланс не хотел так сильно спать, но рассмеялся бы. А так его сил хватило лишь на лёгкую улыбку, не замеченную никем из окруживших его дворян.

А потом он решил не бороться со своими желаниями и закрыл глаза.