"Фантастика 2024-39". Компиляция. Книги 1-20

Луиш альт Фуртаду, старенький, сгорбленный пран в чёрном камзоле и белоснежной батистовой рубашке с пышным воротником из тех, что в народе назывались «колесом», служил уже третьему поколению великих князей. У деда нынешнего правителя, тоже Пьюзо, которого никому в голову не приходило называть первым до самой смерти, он состоял секретарём. Вначале его должность ничем не отличалась от обычной писарской, а потом вёрткий парнишка со въедливым умом и непостижимой памятью — он мог запомнить и повторить слово в слово или записать любые речи его светлости, сколько бы они не продолжались, стал доверенным секретарём для самых щекотливых поручений. Не секрет, что Пьюзо Первый был весьма охоч до юных пран, вот и пришлось Луишу взять на себя ответственность — не допускать, чтобы князь «попортил» девицу из гордого и сильного Дома и тем самым испортил внутриполитические отношения в державе.

После смерти Пьюзо Первого, Луиш альт Фуртаду остался на службе трону, став у наследника министром по доходам и сборам. Ведь всем известно, Пьюзо Второй жил одной единственной страстью — золотом. При нём княжеский дворец утонул в роскоши, зато кряхтели торговцы и ремесленники, голодали крестьяне. Назревали бунты, которые в условиях обострившегося противостояния с Унсалой и Кевиналом могли стать роковыми для государства. Пран Луиш из Дома Полосатой Камбалы убедил князя чуть-чуть снизить налоги для своих купцов и повысить для заезжих. Результат превзошёл все ожидания. Согласно докладу тогдашнего начальника тайного сыска Трагеры Эссио альт Дедериза, недовольства в нескольких провинциях рассосались сами собой, не успев переродиться из гроздьев гнева в вино кровопролития. Конечно, Пьюзо Второй не стал любимцем черни, но при упоминании его имени, по крайней мере, не сплёвывали через левое плечо. Луиш подобрал себе преемника, а сам согласился занять пост первого министра.

Неусыпно радея за державу, он добился от главнокомандующего флотом, адмирала Энеко альт Юстебана из Дома Белой Ласточки, нововведений, позволивший галерам противостоять парусному флоту с тяжёлым пушечным вооружением. Так же некоторые реформы в сухопутной армии дали возможность трагерцам нанести несколько серьёзных поражений армии Кевинала и добиться замирения с Унсалой с некоторыми прибылями, что касается земель вдоль правого берега Уна — реки, прорезающей материк с севера на юг.

Кстати, в боях с кевинальцами окреп и возмужал талант генерала Пако альт Гуиреза из Дома Чёрного Щита, который происходил из бастардов покойного Пьюзо Первого и всего в жизни добивался сам.

Добрый десяток лет спустя разгорелась война с Браккарой, которую пран Луиш оттягивал, как мог, но непомерные требования островитян шли в разрез с интересами первого министра, да и всей Трагеры. Те добивались беспошлинной торговли, которая убивала местных купцов, а сами вводили ограничения по поставкам трагерской шерсти и сукна. Ну, и конечно, каперство, въевшееся у браккарцев в плоть и кровь. Настали такие времена, когда они предпочитали грабить торговые суда в прибрежных водах от Калвоса до островов Святого Игга, а потом продавать эти же товары в портах. Война была короткой и отчаянной, славной, но не победоносной. Началась сражением в проливе Бригасир, а закончилась бомбардировкой припортовых кварталов Эр-Трагера и капитуляцией.

Злые языки утверждали, великий князь Пьюзо Второй умер от огорчения, кода узнал сумму контрибуции, котонную должен выплатить согласно требований браккарского короля Ак-Орра тер Шейла, но только пран Луиш знал это наверняка. Ещё бы! Он стоял рядом с князем, когда тот побагровел, захрипел, повалился навзничь, а через сутки скончался, не приходя в сознание. Да, Пьюзо Второй настолько любил золото, что предпочёл умереть, лишь бы не расставаться с казной, которую копил долгие годы.

Сын его, Пьюзо Третий вступил на престол не в лучшие времена для державы. Унизительный мир с Браккарой, пустая казна, недовольство дворян и мрачный настрой черни, среди которых снова ширились устремлении я к бунтам, чему в немалой степени способствовали подстрекатели-проповедники из Лодда. Кевинальцы вновь зашевелились у границ, а Унсала выдвигала ультимативные требования, касаемо спорных территорий вдоль реки Молочной, притока Уна. Молодой великий князь не слишком интересовался государственными делами — эпоха правителей-воинов, правителей дипломатов, правителей-мудрецов давно миновала. Пьюзо увлекался шпагой, став к двадцати восьми годам мастером клинка, которому не было равных не только в Трагере, но, вполне возможно, и на всём материке, если не считать пару пожилых учителей фехтования из Вирулии. Его увлекала музыка, он много времени проводил в музыкальной академии, жертвовал много — а по мнению прана Луиша, непростительно много — денег, привлекая прославленных менестрелей, таких как Брайн альт Норманн из Унсалы или Джиджипетто Вирулийский. Приглашал он и знаменитого на весь мир альт Грегора, но тот отказался, сославшись на полное неумение учить, к немалой радости первого министра, который уже прикидывал, во сколько обойдётся казне менестрель, не знающий удержу в разгуле.

К большому счастью для державы, Пьюзо Третий совершенно не вмешивался в управление, исправно подписывая указы, которые готовил пран Луиш альт Фуртаду. Стараниями первого министра и его единомышленников, Трагера потихоньку восстанавливала былую мощь и величие. В шхерах Калвоса адмирал Жильон альт Рамирез тайно трудился над созданием нового галерного флота. Ну, то есть он и верные ему офицеры флота думали, что тайно. Как можно незаметно заложить верфи, возить лес, приглашать мастеров-корабелов, поставлять пороз и артиллерию? Начальник Тайного сыска пран Вьенцо альт Дедриз, сменивший на этом поприще своего покойного батюшку, доложил прану Луишу едва ли не в первую неделю после того, как Жильон, распродав фамильные драгоценности и столовое серебро, заложил замок Дома Золотой Синицы лоддским банкирам. Первый министр не только не возражал против устремлений адмирала, но и горячо его поддерживал. Лишь бы, случись что, браккарский посланник не обвинил великого князя и его министров. Но пран Луиш не ожидал, что Жильон альт Рамирез начнёт действовать столь решительно, столь быстро и столь неожиданно.

Узнав об атаке на пиратские каракки — вначале пять, потом ещё три — великий князь пришёл в тихий ужас. Он был далеко не ребёнком в дни бомбардировок Эр-Трагеры, а потому хорошо представлял себе гнев Браккары. Он всячески умасливал посланника с северных островов, одного из троюродных кузенов короля Ак-Орра, поясняя, что случившееся — чистой воды самоуправство адмирала, «потерявшего берега». Пообещал примерно наказать прана Жильона и вызвал его в столицу именно с этой целью. Что лукавить? Подданные совсем не разделяли пораженческого настроения его светлости. Кавалькаду браккарского посланник неоднократно забрасывали конскими «кругляшами», с купцами напоказ отказывались заключать сделки, одному подожгли склад, а моряков с торгового судна северян крепко отлупили в припортовом кабаке. Дворянство тоже бурлило. Старики мечтали о возмездии, а молодёжь рвалась в бой просто потому, что у юных горячая кровь и душа всегда жаждет подвигов.

Адмирал Жильон не торопился подчиняться приказу великого князя. Наверное, понимал, что дело кончится хорошей взбучкой и в лучшем случае отстранением от командования флотом и опалой, а в худшем — темницей на неопределённый срок.

Князь Пьюзо волновался. Незаметно для всех, но не для первого министра, помнившего его светлость ещё в пелёнках. В большой зале дворца гулял лёгкий сквозняк, принося прохладу. Свыше четырёх веков назад знаменитый зодчий Рику альт Ласедра выстроил здание таким образом, чтобы летняя жара не докучала пранам ни развлекаться, ни вершить серьёзные государственные дела. Начиная с поздней осени эту залу не использовали, перебираясь в более уютные помещения с камином. Покорные ветру, слегка трепетали знамёна. Над самим троном — с пурпурным мечом и вышитым золотой вязью девизом «Иду своей дорогой». По обе стороны от возвышения — знамёна Высоких Домов, в том числе и с «полосатой камбалой», и с «золотой синицей». Дальше красовались полотнища менее знатных Домов, а уж при самом выходе — Дома, чья линия пресеклась в войнах, которые Трагера на протяжении последних веков. Вдоль ряда мраморных колонн, покрытых искусной резьбой, застыли гвардейцы из второй «Серебряной» Роты. Высокие сапоги с раструбами, чёрные камзолы, обшитые серебряным галуном, береты с перьями серой цапли. Сегодня предстояла встреча трагерца с трагерцем, а «Золотая» Рота назначалась в караул, когда принимали представителей других держав.

Рядом с троном стоял первый министр Луиш альт Фуртаду, привычно перенося вес то на правую ногу, то на левую. Его старческие колени требовали отдыха, но придворный терпел, как привык за десятки лет службы князьям, и уже трижды отказывался от предложенной привилегии — сидеть в присутствии его светлости. Рядом с ним задумчиво шевелил губами архиепископ Эр-Трагерский — потомок одного из Высоких Домов. Его преосвященство Жерал альт Кунья имел право на изображение рубинового дракона на гербе, он отказался от чести возглавлять Дом, поскольку успел раньше надеть лиловую мантию, и поступился правами в пользу племянника. Здесь же находились — капитан гвардейской Роты Пио альт Олегаро, глава сыскарей Вьенцо альт Дедриз, пожилой адмирал Энеко альт Юстебан из Дома Белой Ласточки, который, по замыслу князя Пьюзо, должен был устыдить непокорного Жильона, и главнокомандующий сухопутной армией Пако альт Гуирез из Дома Чёрного Щита.

Пран Луиш смотрел на молодых пранов и думал. Сорок лет — прекрасный возраст, когда уже прошла пылкость юности, появился мало-мальский опыт, но осталось ещё желание что-то делать и чего-то добиваться. Ты ещё крепок телесно, но уже знаешь, чего ожидать от окружающих тебя лизоблюдов и мошенников, поэтому не вляпываешься во всякие глупости. Нет, конечно, есть люди, которые и до семидесяти лет умудряются совершать опрометчивые поступки, но это уже судьба. Когда жизнь ничему не учит, то никто не научит. Проще привязать к ноге каменное ядро и сбросить за борт в парочке морских лиг западнее острова Калвос. Там, говорят, глубины знаменитые, не уступают Браккарским проливам. Так что у Пио альт Олегаро и Вьенцо альт Дедериза всё впереди — воинская слава, почёт, успех у женщин и богатство. Хотя, нельзя сказать, что они не пользуются многим из этого уже сейчас, но до сорока пран работает на свой успех, на имя, на уважение среди дворянства. А потом уж всё вышеперечисленное работает на него, помогая достичь ещё более высокого положения. Вот, к примеру, как главнокомандующий пран Пако, или его преосвященство, или, скажем, он сам — первый министр двора.

А вот молодёжь до тридцати неспособна принимать взвешенные и обдуманные решения. Да, собственно, что она может? Пить, гулять, гоняться за юбками, драться на дуэлях, воевать… Причём, воевать не в том смысле, что командовать армиями или эскадрами, а махать шпагой и заряжать аркебузу, карабкаться по осадной лестнице и умирать от кровавого поноса в обозе…

Ход мыслей первого министра был прерван ударом посоха о каменные плиты. Старший дворецкий провозгласил:

— Пран Жильон альт Рамирез из Дома Золотой Синицы, адмирал северного флота Трагеры, щит Калвоса!