"Фантастика 2024-40". Компиляция. Книги 1-19

На допросе присутствовали сам приказчик острога, писарь, палач и его помощник — дебильный парень по имени Якашка. Кириллу зачитали показания, данные против него. Они содержали описания двух эпизодов. События в перевальной долине Уюнкара были изложены довольно точно — подследственному инкриминировалось пособничество немирным иноземцам, два убийства и покушение на третье. Второй эпизод — налёт на стоянку служилых и их союзников — состоял сплошь из домыслов и фантазий. Получалось, что обвиняемый атаковал походный лагерь во главе целой армии, но нападение было отражено ружейным огнём и «лучным» боем.

Кирилл слушал и рассматривал обстановку помещения. Зубоврачебный кабинет, который так пугает многих, она не напоминала вовсе. Скорее наоборот. Чистоту здесь не наводили, похоже, со дня постройки. К концу чтения жить ему расхотелось, и он принял решение говорить правду. По его представлениям, подследственным аналогичных времён родного мира приходилось доказывать не только собственную невиновность, но и вину, так что лишнего на себя брать, пожалуй, не стоило.

Скорое будущее показало, что логика и доводы разума годятся лишь для первого этапа допроса, который проводится «без применения». А потом...

С перерывами допрос продолжался весь день. Приказчик крыл матом Кузьму за то, что подследственный то и дело теряет сознание. Палач пытался оправдываться, сваливая вину на служилых, которые слишком усердствовали при «взятии». Под вечер присутствующие стали часто с тревогой повторять слово «вода». Кирилл с облегчением подумал, что это средство, наверное, перестало помогать при приведении его в чувство.

Очнулся он в полной темноте. Кажется, это была та самая камера, откуда его увели утром. Снаружи доносился какой-то невнятный шум, тревожные голоса людей и даже крики. Впрочем, на пожар или ночное нападение это было не похоже — происходило что-то другое. Рядом громко шептались двое — на каком-то тарабарском языке. «Кто добавился?! Говор знакомый — с придыханием на низких тонах... Кто это?! — мучительно пытался понять аспирант, словно от этого зависела его жизнь. — Да ведь это же... Кузьма!»

Открытие было настолько неожиданным, что Кирилл застонал, и на него обратили внимание.

— Очухался, убивец? — насмешливо проговорил Мефодий. — Кончай отдыхать — вода пошла. К утру, поди, до крыш всё затопит.

— Добром-то делиться будешь, иль тя тут оставить? — Голос явно принадлежал палачу. — Ты нам не шибко нужен.

«Да они в сговоре! — осенило Кирилла. — Ничего себе?!»

— Буду, — сказал аспирант. — Всё отдам — всё, что нажито непосильным трудом!

— Знаем мы твои труды! — хмыкнул сокамерник. — Идти-то сможешь?

— Сможет! — заверил Кузьма. — Я ему ног не ломал, и пятки пока прижигать не стал.

Надо полагать, дальнейшее действо следовало бы назвать «побегом», хотя никакого «бега», разумеется, не было. Тюремную избу от забора отделяли в основном хозяйственные постройки. В просветах между ними временами мелькали люди. Мефодий шёл первым, следом, как зомби, двигался Кирилл. Кузьма замыкал процессию, и его хриплое дыхание за спиной действовало на аспиранта весьма «благотворно».

Жители, похоже, готовились к срочной эвакуации — им было не до беглецов. Тем не менее процессия старалась не попадаться им на глаза — перемещалась от стены к стене, от угла до угла. Довольно долго это удавалось, а потом вышла заминка.

Нужно было преодолеть проулок — пространство между двумя строениями. Одно из них, вероятно, было жилым — возле некоего подобия крыльца женщина и подросток грузили на кривобокие деревянные санки мешки с домашним скарбом. Как и куда они собирались их тащить, было совершенно непонятно. Процессия остановилась, Мефодий осмотрел соседние проходы, после чего Кирилл стал свидетелем беззвучного и очень быстрого разговора своих спутников — взглядами и короткими жестами:

— «Обойдём?»

— «Не получится!»

— «Плохо...»

— «Надо этих!»

— «Давай, но аккуратно...»

Кирилл предпочёл бы совсем не видеть дальнейшего, но веки отказались опускаться, и память запечатлела всё... Мефодий двигался с грацией леопарда, слегка приболевшего геморроем.

«Господи, — ужаснулся учёный, — как мало нужно, чтобы убить человека! Всякие там двуручные мечи, секиры с алебардами, многометровые рыцарские копья — дешёвая романтика, детский сад на прогулке... Всего-то и надо: грузик (ружейная пуля?) на коротком ремешке, и живые становятся мёртвыми!»

Мефодий начал было ворошить барахло (привычно и ловко!), но Кузьма рыкнул на него, и беглецы двинулись дальше, прикрыв трупы мешками.

Остаток пути они почти бежали. Из какой-то развалюхи высунулся мужик и окликнул их, вероятно, спутав с кем-то. Кузьма в два прыжка оказался рядом. Труп он пихнул обратно в сарай, а дверь подпёр палкой.

Острожную стену уже начало подтапливать — воды по колено. На этом участке периметра брёвна частокола не были вкопаны в землю, а опирались на козельчатый помост. Никаких часовых на настиле не наблюдалось.

— Здесь вроде? — то ли вопросительно, то ли утвердительно проговорил Мефодий.

— Сам не видишь?! — отреагировал Кузьма. — Шустрей давай!

Они дружно навалились на брёвна. Послышался скрип, и нижние концы раздвинулись, образовав приличную щель. За ней плескалась вода, а вдали в предутренних сумерках угадывались верхушки полузатопленных кустов. Выбравшись на ту сторону, бывший палач первым делом грязно выругался:

— Где он, паскуда?!

— Да вон, кажись! — указал его спутник. — За кустами прячется. Шумни-ка ему!

Лодка оказалась большой долблёнкой с наращёнными бортами. Управлял ею Якашка. Первым делом Кузьма перебрал (пересчитал?) мешки, лежавшие на дне, и влепил безответному подручному подзатыльник за то, что один из них подмок. Оказавшись в лодке, Кирилл смог рассмотреть груз получше — большинство мешков были не завязаны, а зашиты, кое-где виднелись печати. «Пушную казну пограбили, — догадался аспирант. — Мафия бессмертна... Но на что они рассчитывают?»

Глава 9 АТАМАН

Лодка двигалась не по основному руслу, а по боковым протокам, между затопленных зарослей — течение здесь было слабее, а кое-где и вовсе отсутствовало. Вёслами работал в основном Якашка — не жалея сил, до кровавых мозолей. Надо полагать, ему очень хотелось казаться нужным, а лучше — незаменимым. С изрядной долей насмешки Кириллу предложили ему пособить, но учёный в ответ ругнулся: делайте со мной что хотите, а работать не буду! Впрочем, он и не смог бы, даже если б захотел.

Плыли весь день — не останавливаясь. На короткой ночёвке костра не разводили и вскоре снова пустились в путь. Ближе к вечеру второго дня пути старшие беглецы начали проявлять беспокойство — что-то они чуяли. Кириллу тоже показалось, будто в воздухе появился запах дыма. В конце концов лодку направили к берегу. Там Мефодий с Якашкой пошли на разведку — вверх по течению. Вернулся Мефодий один. О судьбе подручного Кузьма его не спросил — лишь глянул с усмешкой и символически перекрестился. Интерес его был в другом.