"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29
Шрифт:
Агриппина сглотнула, я видел, как у нее сжались кулаки. Но когда она вскинула на Серну свое красивое личико, оно прямо-таки лучилось девичьим восхищением:
— Вы правда так думаете? А можно нам каждую неделю прилетать? Тренироваться? — тут она хитро поглядела на меня. — Ты же этого хотел, Кир?
— Да почему бы и нет, — сказал Серна. — Если шеф не против.
— Не против, — кивнул Теримов. — Думаю, вы правда быстро улучшите результаты, девочки. У Кира уже неплохо получается, вы за ним подтянетесь. У вас есть мозги, есть смелость… — «И есть сердце, — машинально достроил я, — можно Изумрудный город не штурмовать!» — Остальное — дело наживное. Нужно просто лучше представлять возможности современного оружия и свои ограничения как
Дальше я не дослушал, потому что снова затрезвонил мой коммуникатор. Выбравшись из-за стола и отойдя в сторонку, я нажал кнопку:
— Всадник Ветра слушает.
Это снова был секретарь Аркадия и он снова интересовался, удобно ли мне говорить. Мне, естественно, было удобно, я только на всякий случай вышел в коридор. На сей раз, правда, пришлось немного подождать, но скоро в динамике прорезался тихий голос бывшего мальчика-волшебника.
— Ты, помнится, хотел поучиться у меня некоторым эксклюзивным навыкам? Завтра утром смогу выделить тебе часа два. Прилетай. Адрес тот же.
Ну что ж… Прилечу, конечно. Сегодня учились воевать, завтра буду учиться магии.
Глава 11
Интерлюдия: магистр звезд А. Т. Теримов и магистр солнца в отставке А. Т. Квашня
Зимой приморская деревенька всегда словно вымирала. Большинство сезонных жителей перебирались в город, когда для купаний становилось слишком холодно, последние поздние плоды собраны, а пожухшие листья облетели с деревьев. Вот и в этом году к декабрю осталось лишь несколько постоянных обитателей — человек десять, среди них магистр солнца в отставке Аполлон Теософович Квашня. Магистр Квашня мог похвастаться прекрасным, очень аккуратным домом, пожалуй, слишком большим для одного, пусть даже и с собакой — огромным пожилым псом неустановленной породы по кличке Ракета. Жил магистр в поселке безвылазно круглый год, если не считать визитов в армейскую поликлинику в городе, гостей у него почти никогда не бывало. Соседи знали, конечно — в таких поселках все рано или поздно становится известно — что у Аполлона Теософовича имелась дочь, работавшая где-то далеко на горном севере, то ли на АЭС, то ли ГЭС, и что эта дочь последний раз навещала отца лет десять назад с маленьким сыном, но уехала в тот же день, и с тех пор ноги ее в поселке не бывало. Внук тоже на лето к деду ни разу не приезжал — а должен быть уже большеньким, класс пятый или шестой.
Местные сплетники почти не сомневались, что эта самая дочка где-то там у себя прижила ребенка без брака, а суровый отец ее за это прогнал. На самом деле… Впрочем, чего вспоминать?
Тот декабрьский день, когда к старому Квашне все-таки добрался гость, выдался неожиданно морозным: на земле даже лежал иней. Поэтому колеса автомобиля, подъехавшего к воротам дома, ощутимо похрустывали. С водительского места выбрался высокий подтянутый человек с седыми висками — по лицу лет шестьдесят, хотя таких совсем не тянет называть стариками. Одет он был в штатское, но по идеально прямым плечам и спине чувствовалось, что военная форма им больше привычна.
Гость подергал ручку ворот, нажал на кнопку звонка, обнаружил, что она не работает, и зычно крикнул:
— Эй, сын премудрости Творца! Открывай, встречай дорогого гостя!
Хозяин уже выходил на крыльцо.
— Охота тебе горланить, сын шайтана! Видел, видел я тебя в окно, погоди, дай хоть обуться!
Ракета следовал за Аполлоном Теософовичем, оживленно махая хвостом, но не лая: он чувствовал, что хозяин, хоть и ворчит, в хорошем настроении.
Дальше последовала обыкновенная встреча старых приятелей, с объятиями и похлопыванием по спине, а также возгласами: «Слышал, ты уже магистр звезд — молодец! Прошлый раз полным командором приезжал!» и «Да я уже много лет магистр звезд, луну с неба вот никак не достану… Ничего себе ты сад вырастил — а оранжерея-то вон какая!». Гость был на несколько
лет моложе хозяина, и в целом сохранился лучше: по Аполлону Теософовичу было видно, что проблемы со здоровьем давно мешают ему поддерживать форму. Он сильно пополнел со своих армейских дней, немного сгорбился и в целом, как принято говорить, подался.Гость тоже это замечал и глядел на прежнего друга и сослуживца с грустью.
Слово за слово, хозяин пригласил новоприбывшего в дом, дело дошло до застолья. Аполлон Теософович похвастался домашним вином — «из собственного виноградника!» Гость, Алим Тенгизович, выложил на стол «городские» гостинцы: кремовый торт, сложносочиненные пирожные в коробочках, из тех, на которые хочется любоваться, а не есть, и большую коробку конфет.
— Да куда ты столько сладостей приволок!
— Так я ж не знал, что ты один живешь! Думал, к тебе на Новый год дочка приедет, с внуками!
— А! — Аполлон Теософович махнул рукой. — Нет, мы в этом году не планируем.
— Ты к ней сам поедешь, значит? И правильно! Чего тут сычом сидеть?
Аполлон Теософович не стал возражать и говорить, что с дочерью не общался уже много лет, а с единственным внуком — вообще ни разу в жизни. Не считать же тот случай, когда Афина привезла маленького Кирилла к дедушке в гости, тот заплакал, испугавшись чего-то в саду, а Аполлон возьми и скажи: «Не зря одна рожа с твоим уродом Урагановым! Небось, такой же малохольный!»
Не то чтобы он имел в виду это совсем как шутку, но уж точно не ожидал, что дочь немедленно схватит нераспакованную сумку, вызовет такси (оно развернулось с полдороги) и уедет с внуком прочь, только ее и видели.
Точнее, опять же не совсем так; после слов насчет рожи и малохольности последовал еще короткий и эмоциональный разговор между отцом и дочерью, но его Аполлон Теософович уже совершенно искренне забыл и был уверен, что Афина вспылила из-за одной-единственной фразы.
Как бы то ни было, он не собирался рассказывать об этом Алиму Теримову, которого когда-то успел немного поучить в Высшей академии военного искусства, а потом послужить с ним вместе.
— Я к тебе, вообще-то, не просто так, а как раз по этому поводу, — начал Теримов.
— По какому этому?
— По поводу твоей семьи! Спасибо тебе хочу сказать! Если бы не твой внук, моего в живых бы уж не было!
— С чего это? — не понял Аполлон Теософович. — Постой… у тебя ж, вроде, один внук был? Или ты внучатого племянника в виду имеешь?
— Да нет, Алмаза моего, — с гордостью произнес Алим Тенгизович. — Весь в отца — и в меня! Он сейчас в спецназе служит, уже капитан.
После того, как их единственный сын пропал без вести при не подлежащих раскрытию обстоятельствах, а невестка повторно вышла замуж, магистр Теримов с женой воспитывали внука сами, поэтому его гордость была более чем обоснована.
— И как же это Кирилл мог ему жизнь спасти? — поразился Аполлон Теософович. — Ему же сейчас… — он запнулся, пытаясь вспомнить. — Лет десять, — закончил почти уверенно. — Точно не больше пятнадцати!
Пятнадцать лет назад умерла его жена, а дочь выскочила замуж за этого недоноска Ураганова, у которого из всех достоинств — одна звучная фамилия. Аполлон Теософович с самого начала был против этого брака, но разве она его спросила? Нет! Никакого уважения к отцу!
— Так ты что, не знаешь? — лицо Теримова переменилось. — А мы думали, ты в курсе… Это ж ведь ты его учил, воспитывал! Откуда он такой взялся иначе? Мне внук когда рассказал, я сразу понял — ну, точно, видна закваска Квашни! — он захохотал.
Аполлон Теософович напряженно смаргивал, глядя на старого приятеля. Он никак не мог понять, что это за затянувшаяся шутка или недопонимание. С одной стороны, Алим, несмотря на лукавый характер и манеру громогласно вещать, никогда с серьезными вещами не шутил. А с другой, у него прямо в голове не укладывалось, как шкет Ураганова мог каким-то образом кого-то спасти — тем более, кадрового военного!