"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29

Старик недоуменно моргнул, явно почувствовав изменения в своем организме, но не понимая их природы. Его лицо приобрело забавное выражение растерянности.

Направляясь к выходу, я мысленно аплодировал изобретательности прошлого владельца этого тела. Да этот парень либо гений, либо самоубийца — хотя одно другому не мешает.

* * *

Гвардейцы в парадных мундирах с позолоченными пуговицами застыли по периметру поместья Златомирских. Представители академии в строгих костюмах с иголочки снисходительно поглядывали на суету вокруг. А уж зевак собралось столько, что впору было билеты продавать.

Парадная дверь особняка открылась, и на крыльцо вышел Дмитрий Волконский.

Он шел словно актер, выходящий на сцену для вручения главной премии года. Позади маячила фигура Бориса Аристарховича, который был уверен, что сейчас его своенравный почти-зять опровергнет все обвинения.

Дмитрий неспешно спустился по ступеням, обернулся и… подмигнул старику с такой наглой ухмылкой, что у того немного екнуло сердце.

— Господа! — внезапно возвысил голос Дмитрий, обращаясь к собравшимся. Его слова прокатились по двору, заставив всех замолчать. — Я хотел бы сделать заявление!

Борис Аристархович расплылся в торжествующей улыбке. Которая, впрочем, почти сразу застыла и начала медленно сползать с его лица.

— Вот этот достопочтенный господин, — Дмитрий картинно указал на старика, — этот… хм… представитель древнего рода… — он сделал драматическую паузу. — Насильственно удерживал меня, студента Императорской Академии Магии, препятствуя моему появлению на занятиях первого сентября!

По толпе прокатился возмущенный гул. Представители академии нахмурились, а один из них что-то быстро записал в блокнот.

Борис Аристархович, побагровев, рванулся вперед, но Дмитрий ловко увернулся и, наклонившись к его уху, прошептал:

— Ничего-ничего, старик, эту новость ты выдержишь — я тебя подлатал.

— Господин Волконский, — к Дмитрию подошел представитель академии, — прошу пройти в служебную машину. Нам нужно обсудить детали произошедшего и доставить вас в академию.

— Борис Аристархович Златомирский? — раздался за спиной старика официальный голос. — Прошу проследовать с нами для дачи показаний. При поступлении данный первокурсник сообщил, что если он не явится первого сентября на учебу, то нужно вызвать группу быстрого реагирования по этому адресу. И добавил, что его удерживают насильно, чтобы отправить в рабство. Какое было наше удивление, когда мы поняли… чей это адрес.

Дмитрий, садясь в черный автомобиль с гербом академии, в последний раз оглянулся на застывшего столбом старика и отвесил шутовской поклон.

Двери автомобиля закрылись, и машина плавно тронулась с места. А во дворе остался Борис Аристархович, окруженный полицейскими, с четким ощущением, что его только что обыграли, причем с особым изяществом.

И кто?! Первокурсник, шестнадцатилетний сопляк…

Борис Аристархович закатил глаза и сжал кулаки. Возможно сейчас… он бы предпочел отправиться к праотцам, избежав того позора, что ему предстоит.

Да, скорее всего, так бы и случилось, если бы один лекарь не излечил его многострадальное сердце.

Глава 3

В машине представитель академии, как он сам и представился — Северов, сидел напротив меня, методично перелистывая страницы моего личного дела. Он то и дело хмурился, а взгляд становился всё более… заинтересованным, что ли?

Я украдкой изучал его ауру. Любопытно… мощное магическое ядро, но какое-то странное — словно покрытое патиной времени. Каналы силы местами заросли, но кое-где пульсировали неожиданно ярко.

Такое бывает у магов, которые долго не практиковали, а потом резко вернулись к активному использованию силы.

Иногда он зачитывал вслух то, что поразило его до глубины души.

Особенно те «абзацы», которые были из моего детства.

«Отчислен из дошкольного учреждения №7 за хранение в личном шкафчике мёртвых земноводных и членистоногих. Примечание: Объяснил это научным интересом. Рядом красовалась жирная печать „ОТЧИСЛЕН“.»

Дальше — больше.

«Переведён из начальной школы №12 после серии странных происшествий. Ученики утверждают, что в присутствии Волконского температура в помещении падает. При проверке комиссией никаких аномалий не обнаружено.»

«Примечание психолога: возможно, массовая истерия на фоне страха перед необычными способностями ученика. Массовые жалобы детей на кошмары и необъяснимый страх. При опросе воспитателей никаких нарушений не выявлено. Ребёнок демонстрирует идеальное поведение в присутствии взрослых.»

«Исключён из гимназии №5. Причина: систематическое запугивание учащихся. Странность ситуации в том, что ни один взрослый не смог зафиксировать нарушений. Волконский неизменно вежлив и спокоен при преподавателях.»

Я едва сдержал смешок. Похоже, мой предшественник с самого детства внушал окружающим… особые чувства.

Хотя, признаться, эти записи несколько противоречили моим ощущениям от собственного тела. Каналы силы явно заточены под целительство, но… немного нырнув глубже, я что-то нашёл… что-то ещё пряталось в глубине.

Тёмное и холодное, как вода в глубоком колодце. Проверять наличие силы некроманта прямо сейчас, находясь рядом с довольно сильным магом, было бы крайне неразумно.

Мало ли что может случиться при подобном исследовании — тёмная магия славится своей непредсказуемостью. Да и ощущения от этой глубинной силы были… неприятные.

— Весьма впечатляющее досье, господин Волконский, — наконец произнёс Северов, захлопнув папку. — Я бы даже сказал, уникальное. Особенно меня интригует этот контраст — безупречное поведение при взрослых и… такое воздействие на сверстников.

— Что поделать, — я позволил себе лёгкую улыбку. — Знаете, ещё древние говорили — самый страшный зверь тот, что умеет прикидываться ягнёнком. А я, видите ли, с детства считал, что разум и хитрость куда полезнее грубой силы. Особенно когда вокруг слишком много… впечатлительных личностей.

Северов внимательно посмотрел на меня, и его глаза вдруг блеснули пониманием.

— Интересная философия для юноши вашего возраста, — произнёс он с явным одобрением. — Особенно учитывая, что многие ваши сверстники предпочитают действовать… скажем так, более прямолинейно. Вот в моё время таких «особенных», как вы, называли очень интересным словом, — он усмехнулся. — Когда я ещё преподавал историю чернокнижия…

Он осёкся, словно сказал лишнее. А вот это интересно!

Значит, раньше в академии преподавали запретные искусства? Надо будет покопаться в этом направлении.