"Фантастика 2025-108". Компиляция. Книги 1-28
Шрифт:
Герой обороны Олафсборга-Нейшлота давился слезами и не находил слов, чтобы выразить свою признательность. Прижав к груди подарок самого царя, запинаясь, еле выдавил из себя:
— Я за государя живота не пожалею! Что прикажет, то и выполню. Нужно в Гельсингфорс ехать и финнов в узде держать — вот этой самой рукой так зажму в кулаке…
Пименов рассмеялся:
— Сказали мне, что немцев сия занимательная механическая рука называется протез. Уверен, финнов будешь держать в ней крепко. Но нам не мешало бы ее испытать. Сможет ли чарку с медом поднять да к усам поднести?
— А давай!
Тихие озерные воды неспешно ласкали камни у подножия бастиона, полусумрачного света северной ночи было достаточно, чтобы видеть собеседника и чокаться с ним после очередного тоста. Два полковника пили финский ставленый мед и не могли наговориться.
Князю Шарлю-Жозефу де Линю, личному посланцу императрицы Марии-Терезии, очень не нравилось возложенное на него поручение. Все его естество восставало против. Сыну австрийского фельдмаршала, отпрыску старейшего и богатейшего аристократического рода из Южных Нидерландов не пристало общаться с чернью, взлетевшей по воле судьбы к вершинам власти. С варварами, чьи руки обагрены кровью высшего сословия. С теми, кто вилкой пользоваться толком не умеет. А что делать? Если ты дипломат, изволь улыбаться и быть любезным с тем, кому хочется вцепиться в глотку или отправить на конюшню, чтобы кнутом поучили мужлана хорошим манерам.
Он сидел за одним столом с гетманом Малороссии в Зале послов, под монументальным кессонным потолком, в окружении древних ценнейших гобеленов, и, тщательно скрывая отвращение, наблюдал, как принимавший его хозяин жрал краковский сырник. Именно жрал, а не наслаждался изысканным десертом. Чавкал, утирал рукавом жирным рот, громко прихлебывал вино из большого стакана для воды. Слава богу, плебейские подробности скрывал полусумрак зала — лучи яркого июньского солнца разбивались о многоярусные аркады внутреннего двора Вавельского замка и в окна еле проникали.
— Карлуша! Что сидишь как неродной? Угощайся! Или винца выпей, — хлебосольно предлагал Овчинников.
«Хранцуз», как окрестил генерал-аншеф своего гостя, лишь ласково улыбался в ответ. По-русски не бельмеса не понимал, чем изрядно бесил Афанасия Григорьевича. Общаться приходилось через переводчика.
Де Линь что-то забормотал по-французски, толмач перевел:
— Их сиятельство интересуются, когда прибудет министр Безбородко.
— Мне энтот посол уже всю плешь проел. Вынь да положь ему Сашку. Пушай терпит. Сам жду со дня на день. Свалился на мою голову гость незваный.
Австрийский посол привез какие-то важные предложения для царя, но генерал-аншеф не решился пропустить его в Варшаву. Знаем мы этих послов, вынюхивать прибыл. Гетман отправил срочную эстафету на север и довольно быстро получил ответ: де Линю ждать, скоро явится Безбородко. В итоге, пришлось изображать из себя дипломата и не вылезать из-за стола, вместо того чтобы заниматься тренировкой богемских полков, восстановивших силы после тяжелейшего похода, или посидеть с дружечкой Мясниковым и повспоминать за чаркой горилки уральские степи.
К великому облегчению гетмана министр иностранных дел прибыл в тот же день и, не теряя времени даром, тут же с дороги, лишь освежившись и переодевшись, приступил к расспросам посла. Довольно быстро выяснилось, что Вена просит Россию и Францию о посредничестве в баварском вопросе.
— Моя страна не желает проливать кровь немцев. Пфальцский курфюрст Карл Теодор занял непримиримую позицию. Его поддерживают саксонцы и даже Пруссия прислала несколько полков, несмотря на войну с вами. Вот-вот произойдет военное столкновение, хотя все можно решить усилиями дипломатов. Мы предлагаем провести общеевропейский конгресс, на котором можно было бы решить спорные вопросы. В том числе, и баварский.
— Где вы хотите провести такой конгресс?
— Да где угодно. Можно в Регенсбурге, можно хоть здесь, в Кракове.
— Я доведу до сведения государя ваше пожелание.
— Можем ли мы надеяться, что в случае положительного решения на время конгресса будут приостановлены военные действия? Германских государей очень нервирует продвижение русских полков в сторону Берлина. Безусловно, это просьба не касается ваших действий в Восточной Пруссии.
«Дальше Эльбы не пойдем», — так и тянуло сказать Безбородко, но в таком случае он лишился бы права называть себя дипломатом.
— Мы обязательно изучим ваши предложения. Это займет некоторое время.
— Мне подождать в Кракове, или вы заберете меня с собой в Варшаву?
— Боюсь, нет никакого смысла в
вашей поездке на север. Императора вы там не застанете. Подходит время созыва Земского собора — события для Империи наиважнейшее! Где оно пройдет, пока неизвестно, но государь в любом случае вернется в Россию.Де Линь с трудом сохранил радостное выражение лица. Перспектива торчать в Кракове в обществе гетмана его напрягала. Но Безбородко разочаровал его еще больше.
— Возвращайтесь в Вену. Мы пришлем туда свой ответ.
Завершив переговоры с австрийским послом, Александр Андреевич засел за отчет царю. Он писал:
«Цесарцы почитают нас за глупцов, в их предложении скрыты сразу несколько ловушек. Перво-наперво не оставляют надежды похоронить Пруссию нашими руками, хотя, вероятно, думают, что мы зубы обламаем об Кёнигсберг и завязнем в Восточной Пруссии надолго. Предложенный конгресс только с виду для баварских дел. А на деле хотят не допустить наших переговоров тет-а-тет с Берлином. На сборищах подобного рода принято подчиняться мнению большинства. Союзников мы там не встретим. Выкрутят нам руки и попробуют заставить принять самые невыгодные условия под предлогом заботы об общеевропейском спокойствии. Австрийцы и французы — мастера подобной казуистики и подобной дипломатии. В ответственный момент начнут пугать, бряцать оружием — так было с разделом Польши, а еще ранее с Лотарингией. Хотя, конечно, вопрос с Баварией не следует сбрасывать со счетов. Скоропостижная смерть Максимилиана III Иосифа серьезно спутала карты Вене. Настроенная на нас напасть, она оказалась неожиданно спутана по рукам и ногам — против двух лагерей воевать ей сложно и опасно. Я бы предложил потянуть время сколько возможно, а потом отказаться под надуманным предлогом от участия в любых конгрессах».
Каково же было удивление Безбородко, когда он получил ответ императора:
«Время потяни, но от идеи конгресса не отказывайся. Сигналом принять предложение австрийцев станет успешный штурм Кёнигсберга. Краков для большого сбора дипломатов Европы считаю местом подходящим».
Глава 18
Этот город с рождения готовился к обороне, он и возник из-за войны и для войны. Сперва замок рыцарей-крестоносцев, потом прилипившиеся к нему посады, обнесенные стенами, далее общая фортификация с равелинами, бастионами, Литовским валом и отдельной цитаделью, защищавшей вход в реку Прегель со стороны моря [156] . С сотнями пушек — осадными и бастионными на крепостных лафетах, стоящими и в казематах, на открытых площадках-капонирах вместе с мортирами. Кёнигсберг столетиями набухал, как клещ кровью, защитными кольцами из земли и камня. Его укрепления считались в Европе неприступными, даря безопасность и спокойствие горожанам, а осмелившихся напасть лишали надежды на успех. Мне, моим солдатам предстояло опровергнуть это мнение.
156
Краткий словарик фортификационных терминов в том значении, в котором они использованы в главе: равелин — сооружение треугольной формы, располагавшееся перед куртиной впереди крепостного рва в промежутке между бастионами; куртина — стена, соединяющая фланки смежных бастионов; капонир — сооружение для ведения флангового огня по двум противоположным направлениям; каземат — закрытое помещение для орудий и стрелков, а также для хранения боеприпасов: редюит — внутреннее укрепление, последняя линия обороны крепости; банкет — дополнительная насыпь или ступень для установки орудия на открытых площадках бастионов.
Генералы из армии «Север» думали шаблонно, не верили в штурм. Прибывшие под стены столицы Восточной Пруссии полки не готовились к активным действиям, лишь к осаде — долгой, ленивой, расслабляющей. Устраивали лагеря, копали шанцы, ставили туры, размещали батареи, вяло постреливали по кенигсбергским бастионам без всякой системы, штурмовые лестницы не мастерили, осадных траншей не возводили. Флот болтался в заливе Фриш Гафф, не решаясь зайти в Прегель. Именно этого я и ожидал.
Как только прибыл под Кёнигсберг, сразу собрал совещание генералов. Устроились в шатре в прямой видимости от города. Мрачный, насупившийся, ощетинившийся жерлами орудий, он стоял на возвышенности, а мы располагались в низине, на небольшом холме с венчающей его ветряной мельницей.